Нелюбимая жена - Романова Злата - Страница 10

 Он явно слышал и о свадьбе. Просто не верит, что я так поступлю с ним.

 «Боже, как же больно!»

– Это правда, – выпаливаю я, крепко зажмурившись и чувствуя, как текут слезы из-под век.

 Мурад бросает трубку.

 Я паникую, пытаясь перезвонить, но секундой позже раздается видео-звонок. Быстро вытираю слезы, прежде чем ответить. С экрана телефона на меня смотрит родное, заросшее многодневной щетиной, усталое лицо. Брови нахмурены, а в ореховых глазах плещется тревога.

– Объяснись, – требует он, и я снова не могу сдержать слез.

– Меня никто не спрашивал, Мурад! – взволнованно тараторю я, всхлипывая. – Они все решили! Я выхожу замуж вместо Миры, потому что она не может. Булатовы не хотят отменять свадьбу.

– Они не могут тебя заставить! – злится он. – Лейла, ты ведь сказала, что не согласна?

– Конечно, сказала! Но папа отречется от меня, если я ослушаюсь. Я не смогу жить вдали от своей семьи, Мурад! Прости меня!

– Это только слова, – цедит он. – Они позлятся и простят тебя. Я заберу тебя сегодня же и мы поженимся. Через несколько месяцев твой отец смирится.

 Это то, чего я хочу больше всего на свете. Но я не могу думать только о себе.

– Даже если папа оттает, дядя Анвар все равно не простит и не позволит другим со мной видеться, – пытаюсь объяснить ему. – Ты не знаешь всех обстоятельств. Я не могу поступить так со своей семьей, Мурад. Я очень тебя люблю, правда! Но они не выдержат такой удар.

– А ты выдержишь!? – несдержанно кричит он. – Если они не думают о твоем счастье, то почему ты о них беспокоишься? Не дури, Лейла! Я приеду в течение часа. Выходи. Дядя моего друга поженит нас сегодня же. Прошу тебя.

 Я качаю головой, рыдая от боли. Изображение на экране расплывается из-за слез, но я слышу, как он приглушенно ругается, чего никогда себе не позволял при мне.

– Забудь меня, – вытирая глаза, чтобы в  последний раз увидеть его лицо, прошу я.

 Отчаянные слезы в родных глазах разрывают мне сердце. Мужчины ведь не показывают своей боли. То, что он так открыт перед мной, убивает. Мурад положил свою гордость у моих ног, а я так жестоко его отвергаю.

– Не делай этого, Лейла! – умоляет он.

– Я должна, – шепчу я. – Прости.

 Он снова начинает злиться. Слезы исчезают, а выражение лица становится решительным.

– Я еду к тебе, Лейла, – твердо говорит мужчина. – Если понадобится, простою у ваших ворот всю ночь, но без тебя не уеду.

– Ты опозоришь меня! – ужасаюсь я. – Мурад, не делай этого, пожалуйста! Все равно ничего уже не изменить.

– Ложь! Ты можешь все изменить, приняв правильное решение. Я жду тебя, Лейла. Просто выходи.

Он завершает звонок, не дав возможности ответить. Мне приходится включить воду, чтобы заглушись свои рыдания, потому что боль внутри такая сильная, что остановиться невозможно.

***

 День моей свадьбы ужасен. Такое ощущение, что люди пришли поглазеть и собрать побольше сплетен, ведь где это видано, чтобы невеста поменялась за неделю до свадьбы. Некоторые мужчины, которых я называю друзьями, даже осмеливаются прямо задавать вопросы.

 Самое сложное при этом – делать вид, что я всем доволен. Потому что это ни х*** не так, черт возьми!

– Ты, значит, тоже просек, что сестренка симпатичнее невесты, – пошло ухмыляется Аслан, который полчаса назад ныл из-за того, что алкоголя не будет.

 В этом отношении мой отец строг, так что никаких послаблений даже на свадьбе единственного сына, чему я только рад. Неизвестно, как развяжутся языки моих оболтусов-друзей после выпивки.

 Проигнорировав придурка, направляюсь за стол, где сидит Айдамир. Уж при нем-то все знают, как себя вести. Приехавший из Москвы, специально на мою свадьбу, Максуд садится рядом.

– Как настроение, жених? – спрашивает он. – Видел твою невесту. Красотка, причем натуральная. Я даже как-то отвык от таких девушек.

– Радуешься, что Самира за меня не вышла? – язвлю я, не в силах сдержаться.

 Он ведь тоже положил на нее глаз.

– Что ты такое говоришь, брат! – возмущается Максуд. – Признаю, она мне понравилась, но я же не влюбился, чтобы злорадствовать теперь из-за случившегося. Да и если бы влюбился, не стал. Как там говорит Сашка? Братаны важнее телок – вот! А если серьезно, не знай я тебя, серьезно оскорбился бы. Не страдай по ней, значит, не твоя судьба была. Ты же знаешь, что спутник жизни каждому предопределен Богом. Иначе, ничто не помешало бы вашей свадьбе.

– Я похож на страдальца? – усмехаюсь, жалея, что не сдержал эмоций.

 Максуд – человек жесткий. Если уж он принялся сочувствовать и философствовать, то дело дрянь. Я, наверное, выгляжу как умирающий от тоски лебедь. Тьфу! Не думал, что настолько плохой актер.

 Спустя час на мужскую половину приходит тетя, намекая, что скоро приведут Лейлу для фотосессии в саду, но я не жажду ее видеть. Только не сегодня – в день, который я так долго ждал. Хорошо, что жениху по традиции не принято показываться в общем зале, где празднует большинство гостей. Неизвестно, как бы я отреагировал, напади на меня еще и женщины со своими неуместными намеками и вопросами. И так едва сдерживаю ярость и разочарование.

– Пойдем, Тимур, – говорит мне тетя через несколько минут, выводя в сад.

 Самый красивый сад в регионе. Рядом с водой, с собственной пристанью и рестораном, на который я без труда сделал бронь, потому что он настолько дорогой, что очень немногие позволяют себе праздновать здесь свадьбы.

 Это было желание Миры, конечно. Моя эпатажная девочка хотела всем утереть нос. Теперь, свадьбой ее мечты наслаждается другая. Та, которую я никогда не представлял в роли своей жены.

 Замираю на лестнице, видя невесту со спины. На секунду мне мерещится, что это Самира, но тут она поворачивает голову в профиль и глупую надежду сменяет злость.

 Потому что Лейла, чертова идиотка, надела свадебное платье Миры!

 То самое, в котором та была на фотографии, присланной мне самой же Лейлой. Фотографии, которую я, как слащавый дурак, распечатал и поместил в рамку. Которую удалил в порыве злости с телефона, о чем тут же горько пожалел. Потому что, не так-то просто выбросить из головы эту предательницу, ведь я, б***, люблю ее! Люблю до боли. И мне совсем не нужно видеть свою новую невесту в этом чертовом платье! Это как сыпать соль на свежую рану.

 Сделала ли Лейла это специально? Наверняка. Она не скрывала, что против свадьбы, даже умоляла меня не жениться на ней. Решила, видимо, отомстить хоть такими мелкими ударами исподтишка.

 У котенка прорезались коготки? Отлично. Я еще посмотрю, как она запоет, когда сегодня ночью вырежу ее из этого платья!

 В день свадьбы я просыпаюсь с припухшими и покрасневшими от слез глазами. В отличие от позапрошлой ночи, которую я провела плача у окна и наблюдая за машиной Мурада, простоявшей у наших ворот до семи утра, все не так уж плохо. Я хотя бы поспала четыре часа на этот раз. Утром меня будит мама, которая, увидев мое лицо, тут же приносит капли для глаз и патчи.

 Часом позже приезжают визажист и парикмахер. Я даже не могу ответить, какой макияж хочу, и маме приходится давать указания.

– Не хочу коричневую помаду, давайте розовую, – в последний момент, спохватываюсь, вспомнив оттенок губ Самиры в свадебном образе. – И гладкий пучок.

 Я отказалась от ее дорогих украшений, и, хотя не смогла переубедить никого насчет платья, но во всем остальном решила сделать свой образ максимально различающимся от ее. Таблетка легкого успокоительного, которую я пью после завтрака, помогает мне лучше сдерживать эмоции, потому что держаться, особенно в тот момент, когда меня забирает из отчего дома семья жениха, очень сложно.

 Далее следует ресторан, множество гостей, которым не терпится посмотреть на невесту поближе и сфотографироваться, а также представление родственникам и друзьям, которых я все равно не запоминаю. Заведует всем этим тетя Тимура, которая сегодня за хозяйку, так как матери у него нет. Насколько я знаю, она умерла вместе с дочерью в аварии несколько лет назад и Тимур с отцом остались одни друг у друга. Каждый живет своей жизнью, Тимур – в Москве, мой свекр – здесь. Строит политическую карьеру, как и дядя Анвар.