Абандон (СИ) - Котов Сергей - Страница 7

Бася ждала её на тропе, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу. Никогда не видел, чтобы кошки так делали.

— Похоже, то, что мы нашли там, в паровозах — ценнее золота, — заметил я, шагая следом.

— Ты сомневался? — ответила Соня не оглядываясь.

— Если она может нанести вред стражам — это открывает…

— С ума сошёл что ли? — фыркнула напарница, — мы в такие места больше не полезем. Никогда и ни за что.

Я хотел было добавить, что зарекаться — это глупое занятие. Но промолчал.

Чтобы сориентироваться, я достал смартфон и включил навигатор. Сети тут не было — но я заранее скачал карты.

Мы забрались довольно далеко от того места, где оставили "Патруль". Километров пять по прямой. И все семь, если обходить по разбитым просёлкам.

— Ну что там? Хочу в гостиницу! — спросила Соня, с любопытством заглядывая на экран.

— Часа два идти, — ответил я, вздохнув.

— Вот жеж…

— Через лес может быстрее выйти, — заметил я.

— Ну уж нет! — твёрдо ответила Соня и пошла вслед за Басей по заросшему травой грейдеру.

Нестерпимо хотелось присесть отдохнуть. Но, вспоминая только что пережитое, я находил силы двигаться дальше. Соне тоже приходилось несладко. После очередного поворота я скинул рюкзак и на ходу достал бутыль с водой.

— Будешь? — я протянул бутыль напарнице.

— Да, спасибо, — кивнула она, после чего сделала пару глотков, не сбавляя шага, — интересно, кому тут надо было вообще дорогу прокладывать? — спросил она, возвращая мне воду.

— Тут вроде торфяные разработки были, — ответил я, — их относительно недавно закрыли. Дороги ещё не успели зарасти.

— Самих разработок нет, даже следов… а дороги остались. Интересно.

Я неопределённо пожал плечами.

— Стой! — неожиданно добавила Соня, — слышишь?

Я остановился, напрягая слух. И точно — откуда-то справа долетал гул. Похоже на работающий движок.

— Там что, трасса есть? — спросила Соня.

Я снова посмотрел на карту. Судя по ней, правее шла ещё одна старая дорога, оставшаяся после торфяных разработок.

— Да не похоже, — ответил я, — может, охотники какие, или рыбаки. Тут вроде озёра недалеко.

— Может, подвезут, а? — с надеждой спросила напарница.

— Может, — согласился я, — пошли тогда быстрее! Может, успеем — видишь, в пятистах метрах дороги пересекаются.

Мы не просто успели. Неизвестные любители ночных прогулок на пересечении свернули на наш грейдер. Мы видели, как свет фар повернул в нашу сторону.

Соня принялась размахивать фонариком. В ответ машина мигнула дальним светом.

Это был "Патриот". Он приблизился к нам, отодвинулся ближе к обочине и остановился. Со щелчком открылась водительская дверь. Из салона выпрыгнул мужик в камуфлированных штанах и зелёной майке, лет тридцати на вид.

— Эк вас занесло, туристы! — осклабился он, шагая нам навстречу.

Я вежливо опустил луч фонарика.

— Загулялись малость, — я неуверенно улыбнулся в ответ, — машину слишком далеко оставили. Силы не рассчитали.

— Ясно, — кивнул водитель, разглядывая нас.

Послышался ещё один щелчок, я увидел, как открылась пассажирская дверь, и на дорогу вышел ещё один мужик, одетый точно так же. Только этот был постарше: с седой бородой и огромными залысинами. Он молча подошёл к нам и встал сбоку.

Я почувствовал, как Соня сжала мою руку.

— Ну что ж. Давайте подвезём, — предложил бородач, — если тут не шибко далеко.

— Да ничего. Мы сами дойдём. Не беспокойтесь, — ответила Соня.

— Да нам не сложно, — усмехнулся водитель.

Дальнейшее произошло настолько быстро, что я даже рукой пошевелить не успел — не то, что осознано отреагировать.

Водитель и второй мужик синхронно приложили к носу какие-то цилиндрические штуковины. А прямо перед нами в воздухе появилось лёгкое белое облачко, похожее на пар. Оно быстро рассеивалось.

Последнее, что я запомнил — крик Сони и Бася, бессильно завалившаяся на бок.

Тема абандонов затягивает постепенно. Сначала это просто место для игр. Недострой. Территория под снос. Заброшенный завод или фабрика — всё, что угодно. Рядом с домом. Игры с ребятами по вечерам, страшные истории с выключенными фонариками, костры и хлеб, который становится вкуснее, если подержать его в пламени.

Большинство людей перерастают этот возраст. Появляется взрослая жизнь, заботы, учёба-сессии-интервью-работа. Всё, как обычно. Потом семья. Ипотека. И вот: то, что раньше было наполнено тайной, вызывает только лёгкое презрение и недовольство муниципалитетом, который никак в суде не может разрешить вопрос имущественных прав…

У меня было по-другому. Да что там — у всех наших по-другому. Мы застреваем во времени; наверно, можно это так назвать.

Хотя история у каждого своя.

У кого-то случаются настоящие трагедии, после которых сложно найти опору в жизни, сложно себя мотивировать. Заброшки помогают. Лечат. Дают новый взгляд на всё.

Кто-то просто себя не находит в жизни, и в какой-то момент понимает, что обречен на тихое прозябание, нелюбимую работу, пресные отношения, пивко по вечерам и всё более тупые сериалы или игры.

Не важно, как ты попал в тему. Главное, однажды ступив на эту тропу, больше не сомневаться.

Я думал, у меня всё хорошо в жизни. Да, случился момент непонимания с родителями. Отец отчего-то прочил мне военную карьеру. Сам он врач, очень хороший. Хирург-кардиолог, с мировым именем. Не понимаю — отчего ему так хотелось, чтобы сын специалиста, спасающего жизни, вдруг приобрёл профессию, чтобы их отнимать? Для восстановления вселенского равновесия? Это ирония, если что.

Мы говорили об этом. Я приводил свои аргументы — он свои. Как-то так получалось, что его аргументы были сильнее. Мол, у меня все задатки, из меня получится хороший командир, физические данные позволяют, да и волевые тоже.

После побега из кадетки я не хотел жить дома. Вечерами слонялся без дела. Пару раз попадал в компании, опасно близко к нехорошим вещам. Но меня не затянуло — не интересно было. Не захватывало.

Зато я полюбил лазить один там, где людей поменьше. На кладбищах. Потом просёк тему заброшек. Зарегился в коммунах, читал отчёты народа. Потихоньку сам начал выкладывать.

Появился круг общения. Сначала чисто виртуальный — я по-прежнему предпочитал одиночные вылазки. Потом начали пересекаться в городе — ну, там, находки заценить. Впечатлениями обменяться.

Потом начались групповые вылазки. Ездили на аэродром под Питером и на корабельное кладбище в Нижегородской области.

Компания мне не понравилась. Слишком много разговоров, слишком много пива и лишнего шума. Даже если в компании есть понимающие люди — обязательно найдётся кто-то, кто начнёт орать, дурачиться, просить его сфоткать… в общем, всячески разрушать атмосферу.

Потом снова одиночные вылазки. И тогда я начал что-то чувствовать.

Почему-то в одном месте цеха воздух был необычно холодным. А под разрушенным куполом старой церкви вдруг становилось как-то по-особенному хорошо — но только в определённой точке.

Эти едва уловимые ощущения меня заинтересовали. Я начал пытаться их систематизировать.

К тому времени я уже поступил в Бауманку, на факультет фундаментальных наук. Прошёл по бюджету, но, если честно, не надеялся, что вытяну. Скорее, надеялся отчислиться и спокойно уйти в свободное плавание, обозначив предел своих возможностей.

Но математика мне неожиданно зашла. Было в математическом моделировании что-то от одиночества заброшек, то же ощущение возможности чуда.

К тому же моя нелюбовь нелюдимость и необщительность для "фундуков" — так называли студентов нашего факультета — была нормой. И мне это нравилось.

Собирая материал по необычным свойствам заброшек, я даже хотел диплом писать по пространственному моделированию термодинамических систем. Но передумал. Точнее, меня заставили передумать.