Нежный плен - Джеллис Роберта - Страница 48
- Предыдущая
- 48/113
- Следующая
Джеффри облегченно вздохнул. Он был потрясен, заметив у Джоанны кровь, и совсем забыл, что прижимал ее к своей груди.
— Чуть-чуть, — попытался он убедить девушку.
— Дай-ка я посмотрю!
— Подожди. Джоанна, кто был тот человек? — Джеффри заметил, как расширились глаза девушки, и нежно коснулся ее щеки. — Не бойся, любимая! Все кончилось. Все. Клянусь, я больше не оставлю тебя одну! Ни на час, ни на минуту, пока ты снова не окажешься под надежной защитой стен Роузлинда. Не бойся и скажи мне, кто это был.
— Я не знаю, — прошептала Джоанна.
— Как бы тебе ни угрожали, клянусь, ни один волосок не упадет ни с твоей, ни с моей головы! Я видел, что эти люди были одеты в ливреи королевских придворных. Кто этот человек, Джоанна?
— Придворных? О нет! — Джоанна сделала глубокий вдох и попыталась унять дрожь. — Не думай, что я боюсь, Джеффри. Я действительно не знаю. Они были в масках.
Когда Джеффри прыгнул в лодку, все мужчины были без масок. Почуяв опасность, эти люди поспешили сорвать их: так легче смотреть и дышать. И все же Джеффри решился проверить худшие свои опасения. Он хотел знать правду.
— Джоанна, посмотри на меня! Это был король?
Девушка подняла на него глаза, в которых не было ничего, кроме испуга. Она явно удивилась вопросу.
— Нет. Я определенно знаю, что не он.
— Откуда тебе это известно, если он был в маске? Он разговаривал с тобой?
— Ни слова не сказал. Они все молчали. — Джоанна снова начала дрожать, прижалась к Джеффри. — Это только усугубляет дело… все просто ужасно! Никто не вымолвил ни слова, но я чувствовала их ненависть каждой клеточкой всего тела. Ненависть! — Она закрыла глаза, и из-под ее яек показались слезы. — Почему кто-то меня так ненавидит, Джеффри? Я еще ни одному мужчине, ни одной женщине не причинила зла. Это ужасно! Ужасно!
— Успокойся, любовь моя! Никто не испытывает к тебе ненависти. — Джеффри прижал Джоанну к себе еще сильнее и вытер с ее щек слезы тыльной стороной ладони. — Но кое-кто ненавидит меня… Никогда не прощу себе, что позволил тебе, одной, столкнуться с их ненавистью! К тому же, любимая, король ненавидит твою мать. Ты уверена…
— Уверена, что не король! Его фигура… он не походил на Джона. Разве можно спутать с кем-нибудь короля? Он же выглядит, как пивной бочонок. И как бы Джон ни относился к моей матушке, он не может ненавидеть меня. Он смотрит на меня так, словно я лакомый кусочек на его тарелке, не испытывая при этом никаких иных эмоций. Иногда, правда, с какой-то злой усмешкой, но не с ненавистью.
— А не хотела ли эта мразь силой доставить тебя к королю? — спросил Джеффри.
— Нет, — ответила Джоанна и содрогнулась, почувствовав отвращение. — Он намеревался изнасиловать меня здесь или где-нибудь на реке, а потом голую и всю в крови оставить на берегу для всеобщего обозрения. Посмотри на мое платье. Осмелился бы какой-нибудь мужчина по королевскому приказу лишить меня девственности?
Из груди Джеффри вырвался сдавленный стон, а Джоанна снова начала плакать.
— Он ненавидит меня! Ненавидит! За что?!
— Существуют же люди с прогнившими душами, любовь моя. Они не утруждают себя причинами для ненависти. Возможно, ты не улыбнулась кому-то при встрече или, наоборот, улыбнулась, а он принял это за насмешку.
Джеффри не придавал своим словам большого значения, но они родили в Джоанне дурное предчувствие. Переведя дыхание, она перестала плакать. Джеффри не заметил этого, поддавшись угрызениям совести: обвинил дядю Джона без веской на то причины. Джеффри знал, что Джон поступал глупейшим образом во многих отношениях, но не дошел бы до подобного вероломства. Если бы король намеревался овладеть Джоанной с помощью силы и хитрости, было бы идиотизмом посылать на это дело своих придворных. Возможно, его безумная гордыня и позволила бы ему поступить так с другой женщиной, но только не с Джоанной — невесткой его брата.
— Не думаю, что король как-то причастен к этому, — уже более спокойно сказала Джоанна, как бы подтверждая мысли Джеффри. — Мне кажется, эти негодяи задумали все так, чтобы я обвинила Джона и из страха к нему умолчала об этом или рассказала все тебе. Ты обрушился бы с обвинениями на своего дядю и навлек на себя его гнев.
— Возможно, все даже гораздо хуже. Может быть, они хотели таким способом оттолкнуть друг от друга Джона и моего отца. Боюсь, кому-то хочется посеять семена раздора, чтобы сбросить короля с трона.
Джоанна не стала оспаривать это предположение. Многим людям, да и самому Джону, быть может, и кажется, будто король никогда и не обладал большей властью. Но она-то знает, как обеспокоен граф Солсбери тем, что достаточно лишь одной искорки, чтобы воспламенить недовольных баронов и разжечь огонь гражданской войны.
В обычной ситуации Джоанна посчитала бы гражданскую войну вполне приемлемым средством, чтобы избавиться от Джона, но сейчас она еще не отошла от потрясения происшедшим. Будучи абсолютно уверенной в ненависти напавшего на нее человека, хотя и не понимая ее причин, она чувствовала, что за всем этим скрывалась еще какая-то цель. Джоанна всегда предпочитала честную игру. Если Брейбрук ненавидит ее, а она почти не сомневалась, что это был он, еще куда ни шло. Но, если его ненависть отражается на благополучии невинных людей, это не вписывается ни в какие рамки.
Ощущение свершившейся несправедливости вытеснило страх и отвращение Джоанны. Она не могла понять, как ее невинная шутка могла породить в ком-нибудь такую ненависть. Однако, если неприязнь к ней сочеталась с другоИ] более серьезной, целью, происшествие гораздо легче объяснить. Тот человек не сомневался, что она узнает его голос. поэтому и молчал.
Джоанна выпрямилась, глаза ее прояснились.
— Джеффри, какого дьявола мы сидим и разглагольствуем в то время, как ты истекаешь кровью? Ты хочешь, чтобы я осмотрела тебя здесь? Или пойдем в дом?
— А ты довольно быстро пришла в себя, не так ли?
— Да, ибо поняла, что ты прав. Я испугалась его ненависти: человек, испытывающий ко мне такую ненависть, — настоящий безумец. Но, возможно, тот, кто ненавидит меня, да и тебя тоже, понимает, что, причинив боль нам, можно навредить тем самым королю. А это уже отнюдь не безумие. Это коварство, и я испытываю только гнев, но не страх. Я знаю, как противодействовать этим мерзавцам. Но стоит ли беспокоиться об этом сейчас? Дай-ка я осмотрю твою рану.
Джоанна настояла, чтобы Джеффри поднялся с ней в дом, где она смогла бы зашить рану. Джеффри не спорил, но предложил ей идти первой. Он догонит ее через некоторое время.
Он распорядился, чтобы освободили его лодочников, которых по ошибке взяли в плен вместе с чужаками, и велел им позаботиться о двух лодках, пока он не решит, как поступить с чужим судном. Затем приказал спрятать пленников так, чтобы их вопли не беспокоили его и Джоанну, и выведать у них все, что им известно.
Когда Джоанна обработала его рану, он отправил послание своему отцу, и граф Солсбери и леди Эла немедленно прибыли в дом Джоанны. Они застали ее за вышиванием, а Джеффри — праздно развалившимся в мягком кресле. Лицо его было хмурым, голова и руки перевязаны кусками темной ткани.
— Ты ранен, мой мальчик, — мягко сказал граф, верно оценив настроение Джеффри.
— Слегка порезался, только и всего, — ответил Джеффри и показал отцу грубые маски. — Вот, посмотрите.
Граф Солсбери взглянул на Джоанну. Она кивнула и улыбнулась, как бы подтверждая, что рана Джеффри не опасна. Тогда граф перевел явно удовлетворенный взгляд на сына.
— Значит, ты не сможешь участвовать в турнире, — сказал он.
К его удивлению, Джеффри лишь многозначительно посмотрел на него.
— Можете не беспокоиться, что я вступлю в схватку с Брейбруком. Как раз он-то и не примет участия в турнире… Клянусь своей жизнью!
— Это был он? — встревожился граф Солсбери, имея в виду нападение на Джоанну. — Что ты с ним сделал?
— Ничего! — злобно усмехнулся Джеффри. — Но Брайан, похоже, откусил хорошенький кусочек от его задницы, и достаточно большой, чтобы какое-то время Брейбрук не смог сидеть в седле!
- Предыдущая
- 48/113
- Следующая
