Похороненный дневник - Пулли Д. М. - Страница 12

— Ты еще не слыхал эту байку? — пробасил другой голос в ответ. — Ну, слушай. Давным-давно один богатый янки доплыл аж до самой матушки-Англии, чтобы поохотиться на лис с настоящими джентльменами. В общем, вскочил он на лошадь, и понеслось. Охота вышла знатная, они подняли трех лисиц, и наш янки застрелил двух из них. Так вообрази его недоумение, когда на пиру после охоты с ним никто и говорить не пожелал. Он входит в комнату — все оттуда выходят. Он за стол — рядом никто не садится. В конце концов его это достало, он и спросил напрямик: «Что ж вы, господа, все такие грубияны? Неужто мы скверно поохотились?»

— Обожаю эту часть. Что ему ответили? — невнятно выдавил первый голос.

Вся таверна замолкла в предвкушении.

Бармен продолжал, изображая сочный британский акцент:

— «Отчего же, сэр. Но, заметив лисицу, мы степенно говорим „талли-хо!“ Прям точно не орем как резаные: „Вон она, мать ее растак! Скачите туда, мужики!“»

От общего хохота бар заходил ходуном. Даже Уэйн с Джаспером тихо прыснули в кулаки под окном. Несколько голосов выкрикнули: «Талли-Хо!», звякнули стаканы и кружки. В общей суматохе Джаспер рискнул одним глазком заглянуть внутрь. И обнаружил большую прокуренную комнату с беспорядочно расставленными деревянными столами и табуретами у стойки бара в углу. На этих-то табуретах и расположились его отец и дядя Лео; рядом сидел крепкий мужчина, которого Джаспер видел впервые. Половина столов не были заняты, включая и тот, что придвинут к окну. Джаспер попятился из светлого прямоугольника, падавшего на траву, и продолжил наблюдать, прячась в тени.

Его отец осушил пивную кружку и поднял палец, требуя повторить. Стакан дяди Лео еще оставался почти полным. Они сидели вдали, спиной к Джасперу. Услышать, о чем они говорят, было невозможно.

Джаспер вновь опустился на корточки и прошептал:

— Не слыхать. Пойду встану за угол.

— Что, совсем спятил? А машины? Тебя точно увидят.

— Всего на минутку.

Уэйн недовольно покачал головой, но сказал:

— Останусь тут, покараулю.

Джаспер согласно кивнул и, пригнувшись, двинулся вдоль стены к окну напротив бара. Там не было кустов, которые скрыли бы его со стороны парковочной площадки, так что Джаспер старался не выходить из тени. И уже подбираясь к окну, услыхал мамино имя.

— Алтею? Не, я не видал ее вот уже… Вот-те раз, уж, должно быть, не меньше года. Та еще гулена, правда? — произнес кто-то голосом, который Джаспер не узнал.

— Да нет. Просто у нее сейчас сложный период, — теперь говорил его отец. — Неприятности на работе. Уж с неделю не выходит. Начальник у нее тот еще тип, нет ему моего доверия. Вполне мог выкинуть какой-то фортель.

— Ну, он точно не первый, — рассмеялся чужой голос.

Дядя Лео с отцом ничего не ответили, и смех быстро угас. Джаспер рискнул заглянуть в окно: на говорившем была песочного цвета форменная рубашка, на груди жетон. В руке полная пивная кружка.

— Никогда не видел в Алтее прилежную работницу. А помнишь, Клинт, как она устроилась официанткой в «Пароход»? Когда же… в тридцать первом или тридцать втором?.. Разнесла к чертям перегонный куб? Я уж думал, хозяин выпалит и снесет ей башку. Еще чуть-чуть, и все заведение сгорело б дотла.

— Перегонный куб? — переспросил отец Джаспера.

— Ну, в ту пору все, кому не лень, гнали свою сивуху. Как же, сухой закон и все такое. Само собой, тогда я еще не стоял на страже закона, — фыркнул мужчина с жетоном и опрокинул в себя сразу полкружки пива. — Выходит, ей было проще хлебать самогон, чем продавать его. Разве не так, Лео? Уж и не знаю, как ей удалось выпутаться из той передряги. Хотя она ж была красотка, этого не отнимешь.

Дядя Лео стукнул кружкой по барной стойке.

— Ты еще помнишь, о ком речь, Кел? О моей сестре.

— Погоди. Не горячись, Леонард. Сам знаешь, я дурного в виду не имел, — воздел руки шериф. — И потом, она теперь замужняя женщина. Можешь и сам сходить, поболтать с Большим Биллом, но едва ли их дорожки пересекались в последние годы. Как я слыхал, теперь он держит каток для роллеров в Бартчвилле.

— Я думал, он заправляет маслобойней, — поправил дядя Лео, нисколько не удивившись.

— Билл сбыл ее с рук, продал сыну. Или, может, другому родственнику, не помню. В каждой бочке затычка все его семейство.

Чья-то рука уцепила Джаспера за воротник. Это был Уэйн: он одним рывком оттащил кузена за угол — как раз в тот момент, когда дверь таверны распахнулась, выпуская двоих мужчин.

— Эй! Кто это? — крикнул один из них. — Видал? Тут какая-то детвора.

— И что с того? — заплетающимся языком возразил второй. — Наплюй, Ронни. Давай доберемся до Черной Реки, пока оба еще молоды.

Джаспер с Уэйном наперегонки рванули во тьму через пшеничное поле.

Лишь на третью ночь Джаспера нежданно нагнали слова, сказанные Уэйном по пути к таверне. Его глаза распахнулись в темноте.

— Уэйн, ты спишь? — прошептал он.

— А? Чего тебе? — кузен уже успел задремать.

— Что ты имел в виду той ночью? Когда сказал, что моя мама, наверное, спалила ваш старый дом?

Темный силуэт Уэйна оторвался от подушки.

— Что?

— Когда мы шли по дороге. Ты вроде сказал, это она сожгла тот дом, — повторил он самым тихим своим голосом, не желая тревожить взрослых.

— Знаю только, что па говорил, будто тетя Алтея сбежала сразу после пожара.

— Сбежала?

— Пропала, то есть.

— Как пропала? Надолго?

— Этого он не сказал.

— А давно это было?

— Мигом захлопнули рты! — ушатом холодной воды окатил их голос из соседней комнаты. — Спите уже, мальчата.

Оба разом рухнули на кровать. Ноги Уэйна — у головы Джаспера, а ноги того — на уровне груди старшего кузена. Миновало еще несколько минут полной тишины, прежде чем Уэйн еле слышно ответил:

— Я слыхал, она не возвращалась, пока ты не родился.

И ничего больше, только тихое дыхание Уэйна да стрекот цикад за открытым окном.

Отец Джаспера приехал на следующих выходных, чтобы побросать с сыном мячик. По сутулым плечам и усталости в его глазах Джаспер понял, что найти маму пока не удалось. Позже Джаспер мельком видел, как отец объясняет дяде Лео, что ему пришлось взять на заводе дополнительные смены, а потом протягивает конверт. Дядя пытался сразу всучить его обратно, но Уэндел наотрез отказался брать.

Самому Джасперу отец и того не рассказывал. Спросил только:

— Хорошо себя ведешь? В неприятности не суешься?

Джаспер мотнул головой в ответ.

— Через неделю начинаются занятия в школе. Ты там смотри, делай все, что скажет Уэйн, слышишь? Не хочу, чтобы на тебя жаловались.

— Да, сэр. — Джаспер бросил ему мяч и уставился на узлы, затянутые на его бейсбольной перчатке. Эту самую перчатку мама купила ему в прошлом году, после того, как среди ночи ушла из дома. «Ты не беспокойся, Джаспер. Я всегда буду возвращаться к тебе. Никуда не денусь. Ясно? Обещаю. — Стерла слезу со щеки и повторила снова: — Никуда я не денусь».

У него накопилось множество вопросов к отцу, но любой из них выдал бы, что он подслушивает чужие разговоры. Стало бы понятно, что они с Уэйном тайком выходили той ночью и прятались под окнами «Талли-Хо», поэтому он молчал.

Тем вечером Уэндел не остался ночевать, не заезжал и в таверну. Нужный вопрос всплыл в сознании мальчика, когда отец уже распрощался и вышел, чтобы вернуться в Детройт: «Может, сходим покататься на роликах?»

За последующие дни случая задать такой вопрос не выпадало. Дядя Лео с Уэйном по двенадцать часов работали в полях, на сенокосе. Даже тетя Вельма оставила хижину, чтобы подсобить.

Как правило, Джаспер катался на заднем бампере трактора, пока Уэйн возил зеленого гиганта взад-вперед по полям, волоча сперва косилку, а затем и грабли. Дядя Лео ходил вслед за трактором, сгребая скошенные стебли в валки и то и дело чихая.