История одного гоблина: Символ веры (СИ) - Болотов Андрей Тимофеевич - Страница 63

В Эльфийском пантеоне насчитывается двенадцать божеств, из которых старшими считаются Триединый Меториэль и его жена Айенельдиэль, тоже Триединая. Оба являются смертным, чередуя свои воплощения, за что и получили такие прозвища.

Магия вернулась на следующий день. Эльфы на радостях устроили праздник, разукрасив весь город наколдованными на скорую руку флагами и воздушными шариками. Гномы присоединились к торжествам только после того, как отремонтировали всю вышедшую из строя технику. Защитный контур тоже восстановили, а «отпугиватель» и «сбивающий с пути» отключили за ненадобностью.

Гуляния продолжались до ночи. Тем временем Гарб с помощью зелий окончательно поставил на ноги Аггрха, и друзья начали спешно собираться в путь: нужно было найти третью часть посоха. Орк знал, где ее искать, и собирался показать дорогу.

Спешить их заставили сведения, полученные Мардером от Моротара.

– Этот швайне сказал, что его повелитель Сконм лучших разведчиков и охотников за разными частями чара послал.

Судя по добытым сведениям, методы убеждения гнома оказались на редкость эффективными. Шпионы вроде Моротара проникали всюду, где имелся хоть малейший след Биров. Насколько далеко зашли поиски, Моротар не знал, но предположил, что как минимум один Бир уже вполне мог попасть в лапы Сконма.

– Надо спасти хотя бы третью часть посоха, – сказал Гарб на совещании с компаньонами и Маусом. – Потом, я надеюсь, с ее помощью будет легче добыть последнюю, даже если придется воевать.

– Давайте я с вами пошлю ребят Мардера? – предложил фон Кляйне. – С таким эскортом вам ничего не страшно, и биры эти ваши будут в порядке.

– Нет уж, – решительно воспротивился Аггрх. – Маленький мобильный отряд куда незаметнее целой неповоротливой армии. Без големов и катапульт ваши гномы, при всем уважении, бойцы неважные, а с ними идти будем долго и шумно. Большой отряд еще и кормить нужно. Вы денег на это дадите? И, наконец, если нас выследят и окружат превосходящими силами, произойдет катастрофа. А нас непременно выследят.

В конце концов гном сдался, не сумев противопоставить чистой логике ничего, кроме своих опасений.

– Ладно, – нерешительно кивнул Маус. – Может, тогда хотя бы оставите мне один Бир в Льонасе? Я бы его пока поизучал немножечко.

На этот раз протестовать начал Гарб. Делал он это так решительно, что даже сам себе удивился.

– Нет! – вскрикнул он излишне громко.

На мордочке шамана появилось страдальческое выражение.

– Извините, но… не могу, – добавил гоблин, слегка запинаясь. – Во мне что-то прям… противится этому. К тому же чем больше частей у меня будет с собой, тем более сильное заклинание я смогу применить, чтобы отбиться от врагов.

В ловце духов медленно начал пробуждаться фанатичный служитель Бирканитры, хотя он еще не в полной мере отдавал себе в этом отчет. Даже малейшее движение в сторону торбы с чарами вызывало у новоявленного жреца неприкрытую агрессию. Он после каждого раза долго извинялся, но поделать с собой ничего не мог.

Волшебную сумку Гарб забрал в единоличное пользование еще после дуэли с Альмарианом, и никто не решался завести с ним разговор про то, что вещица вообще-то принадлежит Каввелю, а внутри находятся и другие, кроме Биров, пожитки.

Перед самым отправлением пришла неожиданная и не очень радостная весть.

– А, вот вы где есть! – заглянул в кабинет Мардер. – У меня проблема есть. Дыба сломалась.

– Только одна? – осторожно поинтересовался Маус. – По твоему лицу мне показалось, что есть не меньше трех проблем.

Он знал брата слишком хорошо. Если тот заговорил об испорченном имуществе, значит, будет продолжение.

– Ты прав есть, – кивнул младший фон Кляйне. – Дыба вместе с задержанным сгорела.

– Продолжай, – упавшим голосом подбодрил брата Маус.

– Хапугу капут. Этот ваш больной эльф его сжег и дыбу мне испортил. Она новенькая совсем была! Я буквально на минутку по нужде отлучился, а когда вернулся, только пепел нашел. Дыбу очень жалко.

Из пленника к тому времени удалось добыть все более-менее интересные сведения, так что пользы от него все равно уже не было. Сам безумный эльф бежал из города, а охрана ворот пропустила его без лишних вопросов, поскольку их никто не предупреждал, что глава Академии свихнулся. На его поиски отрядили нескольких вернувшихся патрульных следопытов, но особых иллюзий по поводу поимки опасного беглеца живьем никто не питал – слишком уж могущественным чародеем был маркиз.

Отряд выступил под покровом ночи, когда пьяные горожане расползлись по домам. Никто не должен был видеть, куда отправились искатели приключений. Никто, в общем-то, особо и не интересовался. Если в городе и прятались другие шпионы хапугов, то они никак себя не проявили. В отсутствие мешающих ориентированию гномьих изобретений Аггрх легко вывел компанию из зоны ответственности следопытов и уверенно направился на север, словно повинуясь внутреннему компасу.

Двигались по ночам, избегая больших дорог и дневного света. Людям и минотавру, видевшим в темноте значительно хуже орка и гоблина, путешествие давалось тяжело, но они почти не жаловались. Лишь изредка в ночной тиши раздавалось сдавленное проклятье, иногда сопровождаемое звуком падения тела.

Костры не разводили, питаясь припасами из котомки. Кое-кто в отряде, конечно, считал такие меры предосторожности излишними, но перечить противоположному мнению Гарба и Аггрха не пожелал даже Каввель.

Как-то Бурбалка поинтересовался, далеко ли осталось идти. Аггрх в ответ посетовал на отсутствие лошадей, которые пугались минотавра, из-за чего их и не взяли из конюшен Академии. Вопрос так и остался без ответа, хотя Антонио начал смутно подозревать, что ногам предстоит поработать на совесть.

***

Вот уже четвертый день отряд продирался через ельник. Антонио недоумевал, как лошади могли бы пригодиться в таком непролазном лесу, если, конечно, не пускать их на мясо. Огромные деревья макушками царапали небо, скрывая от путешественников своими густыми черными лапами любые намеки на солнечный свет. В этом елям с большим удовольствием помогали тяжелые грозовые тучи. Ветер с радостным воем гонял их над головами путников, периодически выжимая облака досуха и проливая вниз озера воды.

Аггрх пару раз карабкался на деревья, спускался, поплотнее заворачивался в кожаный плащ и молча шел дальше. Меры безопасности, он, однако, разрешил ослабить – идти стали днем, поскольку все равно видно ничего не было. Атмосфера путешествия начинала тяготить всех без исключения, и Антонио с Михелем уже были готовы предъявить ультиматум по поводу разведения костра, когда между деревьями наметился просвет, а в отдалении послышался странный гул.

Компаньоны вышли на небольшое плато. Шагов через сто глазам путешественников открылась величественная картина: с трехсотфутовой высоты со скалы низвергался водопад. Огромная радуга разноцветной аркой перекинулась с одного берега широченного водного потока на другой, стыдливо пряча свои края за лесом. Плато располагалось чуть сбоку от места падения воды. Река протекала примерно в ста пятидесяти футах над головами, вызывая трепет перед возможностями Создателя, способного творить такие чудеса, и преклонение перед его художественными талантами.

– Да, в такие моменты хочется жить, – восхитился Михель, большую часть жизни проведший либо в городе, либо в обители монахов.

– Это что, вот я помню на Мелканских островах… – начал Каввель и осекся, завороженный не меньше Михеля.

Водопад был пусть и не самым высоким, из виденных минотавром, зато точно самым широким. Полоса падающей воды, казалось, простиралась бесконечно далеко, и лишь вдали смутно угадывался ее край, скрытый водяной пылью.

– Здесь находится заброшенное святилище Триединых, – пояснил Аггрх. – Нам туда! – указал он наверх.

Все задрали головы и увидели почти у самой вершины отвесной скалы вход в полуразрушенный храм эльфийской архитектуры начала четвертого тысячелетия. С такого расстояния точно датировать постройку не вызвался бы даже Гарб, но он знал, что примерно в это время эльфы вдруг перестали строить новые святилища и даже забросили часть старых. Осталось сопоставить и сделать вывод.