Коррупционер (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 40

— Сука, сука! — я в темпе швейной машинки стал пинать свободной ногой по кистям Штепселя, сзади раздалось болезненное «Ой», звякнули наручники и цепкие пальцы разжались на моей ноге. Тем временем «Запорожец» объехал Белова, и обдав на последок его вонючим дымом своего двадцати семи сильного подобия движка, деловито покатил в сторону Сердца Города. Вставать на ноги было некогда. Эта «машина смерти», выше меня, головы на полторы, уронит обратно на асфальт и не заметит. Я, как лягушка, прыгнул вперед из положения лежа на животе, дотянулся кончиками пальцев до ткани мешочка, и как вратарь в бескомпромиссном «рубилове» у ворот, сунул свою добычу под себя, и зажмурился, в ожидании неминуемого удара ногой в голову от подбежавшего ко мне Белова. Сердце билось, быстро, как у мыши, но удара всё не было. Я поднял голову. Широкая спина Вайса быстро удалялась от меня в сторону Привокзальной площади, в двадцати сантиметрах от моего лица застыл кованый бампер красной «Нивы», за стеклом который, беззвучно разевал рот и размахивал руками, явно матерящий меня, автолюбитель. Я изогнулся, охнув от вмиг пришедшей боли, в ободранных от асфальт ладонях, разбитых при падении коленях и локтях, повернулся к Олегу, который, уцепившись за кольцо наручников, из последних сил, удерживал бешено извивающегося, почти вырвавшегося, Штепселя. Я, в голос подвывая от боли и прилива адреналина, в три приема, со скрипом разогнулся и шагнул к отталкивающему от себя милиционера студенту. Бросив на меня взгляд, почти задержанный, Станислав Крапивин, сделал плаксивое лицо, и со словами «Все, все, я не сопротивляюсь» опустил руки. И очень жаль. Меня трясло, очень хотелось найти повод не раз и не два ударить Штепселя, втоптать его в землю, тварь такую. Я перехватил кольцо наручников, с металлическим треском захлестнул вторую руку студента, потом медленно, с торжествующей ухмылкой, сунул увесистый мешочек отпрянувшему от меня студенту за пазуху:

— Пойдём, будем изымать, что ты такое интересное носишь.

— Ты не докажешь, ты мне сам его сейчас засунул — затянул Стасик привычную песню, но его уже никто не слушал. Через пятнадцать минут, поймав на улице двух недовольных понятых и истребовав у помощника дежурного фотоаппарат «Смену- 8М», которым в дежурке фотографировали на память задержанных, я, под возмущенные вопли дежурного майора, сдвинул его многочисленные журналы в сторонку и высыпал, под дружный «Ах!» присутствующих, на исцарапанную поверхность оргстекла содержимое мешочка, после чего раз «щёлкнул» фотоаппаратом, сфотографировав для дела Штепселя на фоне кучки ювелирных изделий желтого металла, состоящей из десятка цепочек и почти трех десятков колец. Больше часа я описывал изъятое, жестко стукая по рукам желающих повертеть в руках драгоценные безделушки, не зависимо от должности и звания. Когда я, в очередной раз, не поднимая головы, вознамерился стукнуть по руке, нагло схватившей со стола мужской перстень с вставкой черного камня, раздалось предостерегающее покашливание. Я вскинул глаза и ругательства застыли у меня на языке. В дежурку ввалилась полюбопытствовать делегация из начальника РОВД, зама по службе и моего ротного. И, я, чуть было не врезал по руке начальнику отдела, который, не заметив опасности, любовался игрой полированного агата на свету. Я вскочил так резко, что стул от удара, опрокинулся назад:

— Товарищ полковник, во время дежурства, под руководством старшины Боголюбского, задержали подозреваемого во вчерашнем разбое в квартире на улице Полярников….

— Ты серьезно?

— Так точно.

— Почему ты так решил? Я в описи таких вещей не помню…

— Я через пять минут допишу и с рапортом к вам подойду — я кивнул на активно «греющего уши» Штепселя.

— Давай, заканчивай и ко мне, со всем что есть.

Закончив протокол изъятия и дав его подписать понятым, а также заверив их подписями отказ Штепселя от подписания протокола, но заставив студента лично записать в протокол, что все эти сокровища ему подсунули в карман нечистоплотные на руку милиционеры, я, подхватив Олега, двинулся в кабинет начальника, торжественно неся перед собой опечатанный пакет с золотом. В рапорте я указал, что мы, со старшиной Боголюбским, несколько дней назад обратил внимание на группу молодых людей, постоянно что-то сдающих цыганским золотникам. Посчитав их поведение подозрительным, мы установил их паспортные данные, а также связь одного из них с родственником, осуществляющим перевозки по заказам коммерсантов, арендующих ларьки в зоне поста. Увидев сегодня гражданина Крапивина, что-то обсуждающего с цыганами, мы стали приближаться к подозреваемому, после чего Крапивин С.Б. попытался убежать, а, при его преследовании, пытался избавится от матерчатого мешочка с ювелирными изделиями из металла желтого цвета. Пока начальник розыска, как подорванный, бегал, организовывая мероприятия по задержанию Вайса и дяди Штепселя, мы с Олегом, как именинники, лакомились в кабинете начальника чаем с печеньками, под ласковым взглядом получившего свою часть славы, ротного.

— Слушай, Громов — начальник РОВД тщательно сличал протокол изъятия и срочно доставленное в кабинет уголовное дела по факту разбойного нападения на квартиру Магомедова Ибрагима: — Но ведь изъятое не бьется со списком похищенного. Совсем не бьется. Вот, только одна цепь, более-менее подходит по описанию. Вы конечно, молодцы, но…

— Товарищ полковник, разрешите я одну мысль выскажу?

Дождавшись милостивого кивка, я предположил:

— Возможно, что Магомедов какие-то свои, коммерческие интересы, блюдет, и не хочет показывать свои доходы. Поэтому он и назвал только часть похищенного.

— И что ты предлагаешь? Он же может не признаться, что золото его. Хрен его знает, что он там выкруживает.

— Так, может быть, отдельно вызвать только его жену и дочь и при понятых устроить официальное опознание золота? На видеокамеру снять, допросить сразу, когда и где опознанную вещь купили. Магомедов куда после этого опознания денется? Скажет, что женщины ошиблись? Да, они его пристукнут сразу. Женщины, по-моему, тем более, мусульманки, на золоте повернутые, не смогут от такой кучи золота отказаться, когда вот оно, перед тобой, только кивни, на вопрос, что оно твое и забирай. Не выдержат жена и дочь такого искушения. А то что совпадает только одна цепь… Наверное, большая часть золота у Белова осталась, у него, наверное, все оставшиеся заявленные изделия найдутся.

— Это ж сколько золота всего, я даже представляю плохо — полковник удивленно завертел головой: — ладно! Чай попили? Молодцы, не задерживаю более.

Я подхватил, осоловевшего от начальственной ласки, Олега, и, откланявшись, выметнулся из кабинета:

— Ну что, Олег, надо хоть на посту появится, да и машину отогнать, а то, с нее в арке, уже, наверное, дворники сняли.

— Пашь, а что это за машина?

— Олег, задрал. Продал цыганские сигареты и купил машину.

— Врешь же!

— Ну, конечно вру.

— Эй, стой — гортанный крик раздался сзади. Мы обернулись, два чернявых мужичка в клочковатыми, с проседью бородами, стояли у черной «Шестерки», явно, перекрашенной не на заводе, и манили нас пальчиком.

— Эй, иди сюда, не бойся.

Я сплюнул сквозь зубы в сторону мужичков и потянул замершего Олега за собой.

— Эй, погоди, разговор есть, да стой ты — цыгане заспешили за нами.

— Олег, палку мне дай

— Зачем?

— Просто дай палку.

Олег неохотно расстался со своим оружием. Я принял дубинку и стал охлопывать ею себя по ноге.

Цыгане, опасливо уставились на дубинку в моей руке, и остановились где-то в метре от меня.

— Ты маму свою зови «Эй» и пальчиком ее мани. Поняли, меня, ромы?

— Эй, начальник, ты не ругайся, мы договариваться пришли.

— Говори.

— Ты зачем наших женщин бьешь? Зачем весь товар забираешь? Давай, по-хорошему, договоримся. Ты нас не трогаешь, мы тебя не трогаем….

— О, классно. То есть вы меня не трогаете? Долго думал?

— Ты Павел, да? — вперед выступил тот, у кого цепь на густо-волосатой груди была потолще.