Классный час (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 31

— Продолжай, чего остановился, — попросила она.

— Так вот, один школьник слышал ссору двух лиц из своего сортира. Как раз в конце второго урока. При этом он утверждает, что второй голос был не мой…

— Да что ты говоришь? — удивилась Оксана.

— Более того, когда он вышел в коридор, то рассмотрел того второго…

— И кто же это был?

— Начальник комиссии, как его… Сергей Олегович.

— Только вот этого нам и не хватало для полного счастья, — Оксана сняла свои чёрные очки и начала их протирать тряпочкой. — Влезать в разборки руководства…

— Хотя как посмотреть… — и она водрузила очки на своё место, — может что-то и можно из этого вытянуть. Кто видел Олеговича?

— Вася Дубин из восьмого-Б, — не стал скрывать этот факт я, — его выгнали с географии, вот он и слонялся по школе.

— Распустились совсем наши учителя, — сокрушённо покачала головой Оксана, — воспитывать учеников надо, а не гнать с уроков… а с Дубиным, как я посмотрю, вы хорошо спелись.

— Что значит спелись, — обиделся я, — я совсем петь не умею, если что. Разные электронные штучки вместе делаем, да… а вчера так уж получилось, что именно он свидетелем стал, это чисто случайное стечение обстоятельств.

— Хорошо, я всё поняла, — уставила взор в окно она, — иди… и постарайся больше ни в какие приключения не впутываться.

— Есть не впутываться, — браво отдал честь я, — зачем мне новые приключения — и того, что имеется, достаточно.

И я собрал тетрадки с изложениями восьмого класса и отправился к себе домой. Марина мне вчера очень интересную мысль подсказала насчёт Жмени, можно попробовать…

А Марина оказалась уже в квартире, вся весёлая и румяная. И в переднике — как она его нашла, большой вопрос, я и сам не помнил, что у нас такое в шкафу есть.

— Садись ужинать, горе ты моё, — сказала она, улыбаясь. — Надеюсь, сегодня ничего нового с тобой не приключилось?

— Тьфу-тьфу, — сплюнул я через плечо, — более того, открылось кое-что интересное… возможно оно поможет мне справиться со вчерашними приключениями.

— Садись и рассказывай.

Я посмотрел в холодильник — Киндзмараули мы, оказывается вчера весь допили, осталось там полбутылки Русской водки и целая бутылка Жигулёвского пива.

— Пиво будешь? — предложил я, — водку уж не предлагаю…

— Нальёшь — буду, — лаконично ответила Марина. — А водку я не люблю, мне от неё плохо обычно бывает.

— И как же часто ты её употребляла, водку? — справился я, разливая пиво по стаканам.

— Пару раз было такое дело… вспоминать не хочется. А пиво вполне съедобное. Ну так что там у тебя за информация открылась?

Я и выложил ей всё про Васю и его наблюдения.

— Что-то этот Дубин слишком часто вокруг тебя мелькать начал, — сказала она в ответ практически теми же словами, что и директорша. — Куда ни плюнь, один Вася.

— Живём рядом и ходим в одну школу, — автоматически отметил я, — ничего странного тут я не вижу.

— Ну ладно, — вздохнула Марина, — налей ещё пива пожалуйста… а с тем, что я тебе вчера посоветовала, ты что решил?

— Директорша пообещала что-нибудь прокачать по своим каналам, — ответил я, — завтра должно проясниться, тогда и решим…

— Ну-ну… — со странным выражением на лице отвечала Марина.

— Да, я ж забыл совсем, — хлопнул я себя по лбу, — угадай, что мне сегодня в почтовый ящик бросили.

— Даже не знаю, — хитро прищурилась она, — повестку в милицию?

— Мимо на полметра, попробуй ещё раз.

— Очередь на новый холодильник подошла?

— Ближе, но всё равно в молоко…

— Ну я тогда не знаю… поздравление с днём учителя может?

— Он через неделю будет, этот день.

— Тогда сдаюсь…

— На читай, — и я достал из письменного стола мосфильмовский конверт.

— Ну надо ж, — сказала она, прочитав послание, — какие хорошие люди в наши времена ещё остались. А что это он там про билеты написал? В кино наверно?

— Совсем даже и не в кино а на хоккей, — достал я из того же ящика билетики, — вот.

— Здорово, — ответила она, рассмотрев их, — 28 сентября это ж следующее воскресенье.

— И отпрашиваться не надо будет, — сказал я, забирая билеты обратно, — у тебя, надеюсь, в Пищеторге выходной, как у всех остальных советских людей, в воскресенье?

— Да, конечно… только билеты на поезд доставать придётся. У нас же их за месяц все раскупают.

— Вот и займись, — сделал строгое лицо я, — кто из нас в торговле работает? Связи-то поди какие-то есть…

— А обратно на Буревестник мы можем не успеть, — начала уже размышлять над деталями Марина, — надо брать на проходящий ночной. Дай я тебя поцелую, — и она чмокнула меня в щёку, — сто лет в столице не была.

А после ужина я ещё вышел на улицу и звякнул из ближайшего таксофона начальнику цеха сборки Степану Николаичу (или просто Стёпе) на предмет моторчиков для уокмена и квадрокоптеров. Он с некоторым напряжением, но вспомнил всё же о просьбе Оксаны Алексеевны и предложил мне заходить на Завод завтра часика в четыре… а лучше в пол-пятого… на Северной проходной пропуск на меня будет лежать… паспорт не забудь…

Северная проходная

На следующий день ровно в половине пятого я открывал стеклянную дверь в помещение Северной проходной Завода. Если вы думаете, что остальные проходные здесь тоже назывались по сторонам света, то зря — они все пронумерованы были, от единицы до шести. Исключением осталась только Главная, это понятно почему, и вот эта, Северная… хотя лежала она не совсем на севере заводской территории, а скорее на северо-западе.

— Колесов я, — протянул паспорт суровому охраннику в стеклянной будке, — пришёл к Семенихину.

Тот внимательно изучил содержимое моего паспорта вплоть до страниц с пропиской и семейным положением, потом поковырялся в стопке белых листочков и выудил один оттуда.

— Проходи, — открыл он рогатку на входе, — куда идти, знаешь?

— Не очень, — признался я.

— Как выйдешь отсюда, сразу будет развилка трёх дорог, тебе по средней. Где-то с километр, а как пройдёшь колёсный цех, так сразу направо. Там спросишь ещё раз. Пропуск не забудь отметить, а то назад не выпущу.

И он погрузился во вчерашний номер Советского спорта. А я вздохнул и отправился на поиски затерянного цеха сборки. Вчера вечером был небольшой дождик, но его вполне хватило, чтобы развезти грязищу на территории. Прыгал между лужами и грязевыми кочками весь обещанный километр. А цех сборки оказался каким-то необъятным, на тот же километр вытянулся в пространство.

— Мне бы Степан-Николаича, — сказал я первому встреченному работнику внутри цеха.

— Мне бы тоже, — хмуро буркнул он и скрылся за штабелем чего-то железного.

Однако субординация тут оставляет желать лучшего, подумал я, двигаясь вдоль конвейера… остановлен он был, этот конвейер, видимо на текущий ремонт, и вокруг него суетились многочисленные рабочие в синих комбезах. Третий по счёту опрошенный товарищ наконец показал примерное направление, по которому мог находиться товарищ Семенихин. И я, как ни странно, обнаружил его именно там — он резко выделялся из окружающей массы, потому что не носил спецодежды, а был одет в обычный коричневый костюмчик из нашего универмага.

— Степан Николаич? — обратился я к его спине, — я Колесов, вчера вам звонил…

— Аааа, — обернулся он ко мне, — Колесов… посиди пока вон там (и он указал на скамейку, над которой была нарисована дымящаяся сигарета), а я щас освобожусь, тогда и поговорим.

Отошёл в курительное место, садиться уж не стал, не очень чистая она была, эта скамейка, а вместо этого прочитал все развешанные над ней плакаты. Плакаты призывали соблюдать технику безопасности, не совать конечности в крутящиеся и двигающиеся детали, а также крепить производственную дисциплину и выполнять намеченные планы, как текущие, так и встречные. Отдельно висел призыв претворять решения 24 съезда КПСС в жизнь, а равно переводить энергию замыслов в энергию действий. Класс… а тут ко мне и начальник подошёл.