Роузлинд (Хмельная мечта) - Джеллис Роберта - Страница 40

• Предыдущая
• 40/105
• Следующая

Однако это ей не совсем удалось. Не успел закончиться обед, как Элинор опять влипла в историю. На этот раз виной была ее рассеянность. Дело в том, что она совершенно забыла, как королева говорила о том, что король и Саймон должны узнать друг друга получше. Поэтому, когда были убраны столы и музыканты начали настраивать свои инструменты, Элинор была твердо уверена в том, что Саймон появится с минуты на минуту. Ведь первый танец он всегда танцевал с ней, и ни Бигод, ни де Боуэн не претендовали на это. Более того, именно Саймон решал, с кем из них она будет танцевать следующие танцы, как часто и даже в какой последовательности. Это вызвало сначала резкий протест со стороны Элинор, но Саймону удалось одержать верх без особых усилий, убедив ее, что всегда, когда она попадала в переплет, все шишки сыпались на голову Саймона. Элинор признала это и сдалась без боя. К ее величайшему удивлению, оба соперника приняли руководство Саймона ее действиями без явного протеста. Он оказался прав, так как оба соперника чувствовали, что ни одному из них не отдастся предпочтение, и что оба – в одинаковом положении.

Занятая своими мыслями, Элинор не заметила, как ее вовлекли в толпу, окружившую обеих Изабелей. Дело в том, что еще до начала торжества король объявил, что обрученные Вильям Маршал и Изабель, графиня Пемброкская и Стригулская, будут сочетаться законным браком в церкви города Солсбери 22 августа, а бракосочетание «нашего возлюбленного брата» лорда Джона и Изабель, герцогини Глостерской, состоится 29 августа в Марльборо. Поэтому обе они принимали сейчас поздравления от доброжелателей, которые на сей раз казались вполне искренними.

Элинор поняла, что Саймона все еще нет, когда уже был объявлен первый танец. Вильям подошел к своей невесте, чтобы пригласить ее. Она услышала, как Изабель пробормотала: – Вильям, не надо.

А глубокий голос Вильяма ответил:

– Тихо, Изабель. Это – традиция. Не волнуйся, мне это не повредит.

Первой реакцией Элинор на отсутствие Саймона была вспышка гнева. Она подумала, что он не пришел, потому что первые выходы должны были вести обрученные пары. Но ее гнев растворился в тревоге, когда лона увидела Бигода и де Боуэна, устремившихся к ней с противоположных концов зала. И тут же она увидела плывущую над толпой рыжеволосую с проседью голову Саймона, а рядом – огненно-золотистую голову короля. И Элинор твердо решила, что не пойдет танцевать ни с Бигодом, ни с де Боуэном. Но ведь они расценят это как обиду, если она, отказав им, согласится на танец с другим. Сказать же, что она вообще не желает танцевать, обречет ее на бездействие в течение всего оставшегося вечера. У нее оставался только один, не особенно приятный ход: сказать, что она уже обещала этот танец Саймону, а он был слишком занят и не смог прийти. Она даже ясно представляла жесты, которые вызовут такие слова у ухажеров. Вдобавок ко всему, это все равно не спасло бы ее. Раз его не было, ее бы просто вынудили выбрать другого партнера. Элинор быстро перевела взгляд с одного преследователя на другого, и тут вдруг увидела свое спасение. Ей удастся отделаться от них!

– Иэн! – позвала она.

Молодой человек стоял поодаль, но так, что хорошо слышал и видел свою богиню. Он бросился к ней с поклоном:

– Да, моя госпожа?

Элинор быстро посмотрела направо и налево.

– Ты умеешь танцевать?

От удивления юноша открыл рот.

– Иэн, – нетерпеливо и настойчиво повторила Элинор. – Ты умеешь танцевать?

– Конечно, моя госпожа.

– Слава Богу! Веди меня к танцу, да побыстрее!

– Я, моя госпожа? – произнес он сдавленным голосом, все еще не веря своему счастью.

– Да, конечно, живее же! Твой хозяин занят беседой с королем и послал тебя вместо себя. Ну, быстро!

Но было уже поздно: де Боуэн настиг ее, когда она положила свою руку на запястье Иэна.

– Вы обещаете мне этот танец, леди Элинор?

– Извините, мой господин, он уже обещан.

– Кому, уж не этому ли щенку? – де Боуэн бросил такой злобный взгляд на Иэна, что у Элинор перехватило дыхание. А вдруг де Боуэн попытается силой увести ее, или ему кто-то сказал, что Иэн был предупрежден об этом?

Ее нервная реакция передалась Иэну. От такого оскорбления его губы плотно сжались, и Элинор почувствовала, как напряглись мышцы на его руке. Она сжала его руку.

Подчиняясь предупреждению Элинор, готовый ответить обидчику на оскорбление тем же, Иэн быстро сказал:

– Я послан моим господином.

– Вы свободны, леди Элинор? – спросил подоспевший Бигод.

– Нет, как видите, – ответила она спокойно, но душа у нее ушла в пятки. Она надеялась, что, кто бы ни подошел к ней первым, у другого хватит здравого смысла, чтобы отойти, когда он поймет, что его сопернику отказано в танце.

– Пойдемте, я не могу доверить Вас этому молодому и неопытному спасителю, – вежливо произнес Бигод, игнорируя присутствие де Боуэна.

– О, прекрасно, – хохотнул де Боуэн.– Все зависит от того, от чего он должен ее спасать. Некоторые предпринимают такие тщетные и бесполезные попытки, что даже этот несмышленыш может сойти за достаточную защиту.

Услышав тон, которым были сказаны первые слова, и, уловив в них издевку, Элинор сразу же приготовилась к решительным действиям. Она встала между Иэном и де Боуэном и изо всей силы сдерживала руку Иэна, который пытался ее высвободить, чтобы ударить обидчика.

Но Элинор, думая о том, что де Боуэн хочет насильно увлечь ее и поэтому обратил свою насмешку только против Иэна, не заметила, что разъяренный Бигод наступает на де Боуэна.

– Пожалуйста, джентльмены! – крикнула Элинор, рванувшись вперед, чтобы встать между ними, и была сразу же сбита с ног ударом, который был предназначен де Боуэну.

– Леди Элинор! – закричал Иэн, бросаясь на колени перед своей госпожой. И тут толпа, которая уже начала собираться вокруг них, расступилась, отхлынув на обе стороны, подобно волне, которая образуется, когда корабль, подгоняемый ветром, носом разрезает водную гладь. Две сильные руки решительно подняли Элинор и Иэна с пола. Две другие, такие же крепкие и сильные, унизанные кольцами, схватили спорщиков за шиворот и потрясли их, как крыс.

– Пусть будет мир, я так повелеваю, – прогрохотал Ричард.

– Элинор, что Вы еще натворили? – зарычал Саймон. Элинор разрыдалась и спрятала лицо на груди у Саймона. Это был ужасный день, слишком много всего одновременно. Иэн побелел, как полотно. У Саймона перехватило дыхание. Он никогда не видел, как плачет Элинор, за исключением тех редких моментов, когда не удавалось добиться своего, и бессильный гнев делал ее непоследовательной в своих принципах.

Между тем Мило де Боуэн поправил свое платье и непринужденно извинился. Он сказал, что это была его вина, он-де сделал глупый жест, а сэр Роджер не понял его. Бигод, в свою очередь, подтвердил версию Мило и даже пробормотал что-то вроде извинения, но оба бросали косые взгляды на Элинор в моменты, когда думали, что Ричард обращается к другому. Король удовлетворился их ответом, поцеловал их и отпустил. Затем он обратил свой взор на другую группу:

– Ну, леди Элинор, – произнес он совершенно бесстрастным голосом, что говорило о том, что ему безразлично то жалкое зрелище, которое она собой представляла.– Что же Вы натворили?

Саймону с трудом удавалось сдерживаться, с его губ готов был сорваться гневный окрик оставить Элинор в покое, но Иэн, по своей молодости, еще не умел себя контролировать.

– Она ни в чем не виновата, Ваша милость! – воскликнул он.

У Ричарда взметнулась бровь.

– Но ведь все взгляды были устремлены на нее, и ее опекун кричал: «Что Вы еще натворили»?

Наступила очередь Элинор объясниться. Всхлипнув и вытерев тыльной стороной ладони слезы с глаз, чувствуя себя в безопасности рядом с Саймоном, она откровенно ответила:

– Все потому, что я очень непослушная и часто затеваю ссоры, Ваша милость.

В ее поведении и в словах не было ничего женственного. Если бы не ее одежды, она скорее сошла бы за подростка, моложе Иэна.

• Предыдущая
• 40/105
• Следующая