Роузлинд (Хмельная мечта) - Джеллис Роберта - Страница 53

• Предыдущая
• 53/105
• Следующая

Вдруг ворота распахнулись, и группа всадников ринулась на них, размахивая копьями. Люди Саймона не были натренированы в боях с копьем, да и копий у них самих не было. Саймон нащупал боевой топор и обвел взглядом своих воинов: они делали то же. Они не знали, как атаковать с копьем, но зато прекрасно знали, как отразить такую атаку.

– Ну, за Ричарда! – взревел Саймон.

Конь, не ожидая сигнала Саймона, рванулся вперед. Когда они врезались между двумя группами лучников, Саймон увидел, как, отбрасывая плетеные щиты, лучники бегут к лошадям, чтобы присоединиться к отряду Саймона. Он наклонился вперед, прикрываясь щитом, держа в руке боевой топор. Впереди стоял лес копий. Сколько их было? Слишком много.

Для Саймона, который сражался в турнирных схватках, бывавших иногда более жестокими, чем на войне, удар по щиту ничего не значил. Он успел увернуться от удара копья. Опасность поджидала его с другой стороны, не защищенной щитом. Саймон поднял топор и нанес удар слева, затем справа.

Он увидел за всадниками толпу пеших воинов. Затем он прорезался в линию всадников. Их было не так много, как сначала показалось. Повесив топор на седло, он выхватил меч и вонзил шпоры в бока коню, про себя повторяя молитву. По полю носились кони без всадников. У Саймона не было времени разбираться, чьи всадники убиты: его или валлийцев. За спиной он услышал голос Бьорна: он пел! Совсем как тогда, когда он прикрыл Саймона от удара мечом. Саймон засмеялся. Он уловил некоторые слова из песни, что пел Бьорн – это были чудовищные ругательства!

Саймон отразил щитом удар меча и наклонился вперед, чтобы нанести свой удар. Его противник вскрикнул, из раненой руки хлынула кровь. Удар слева заставил Саймона нанести удар в том же направлении не глядя, но пронзительный крик убедил его в том, что удар достиг цели. Саймон повернул вправо, бросаясь на всадников, которые атаковали одного рыцаря. Он ударил одного мечом по плечу, нанося глубокую рану, но тот повернулся и рубанул Саймона. Саймон разразился проклятиями, так как край меча прошел через кольчугу и почти задел свежую рану, которую лечила Элинор. Он почувствовал, как рана открылась, и в этот момент смерть настигла его противника – он нанес ему удар мечом прямо в рот, и то, что было когда-то лицом, уже больше не существовало.

Саймон наносил удары и отражал их. Его меч обагрился кровью и зловеще сверкал на солнце. Удар сзади вызвал у него сдавленный крик. На минуту он впал в забытье. Только песня, которую он слышал до этого, звучала у него в ушах – но это явно не была песня ангелов. Значит, он еще жив. Саймон засмеялся.

– Больно, господин? – закричал рядом Бьорн.

– Вперед! – скомандовал Саймон, не отвечая на вопрос. Он не чувствовал боли.– Оттесняйте их назад, к воротам!

Бьорн подхватил команду и криком передал ее другим всадникам. Со стороны противника было немного всадников. Саймон ошибся. Валлийцы редко использовали многочисленную конницу, они делали ставку на быстроту передвижения пеших воинов и их способность исчезать в непроходимых горных лесах. Но здесь эта тактика не пройдет. Всадники Саймона посеяли смуту в рядах валлийцев, загоняя их назад, к воротам. Кони давали людям Саймона некоторое преимущество. Для бедных горцев лошадь была роскошью, а захваченный как трофей боевой конь был целым состоянием. Медленно бой приближался к частоколу. Огни почти потухли, но дым от них поднимался к небу. Чем ближе они продвигались к лагерю, тем хуже было видно. Вдруг они услышали, как у ворот раздался стук, и кто-то по-валлийски закричал, чтобы открыли ворота и впустили их.

Со скрипом ворота приоткрылись, чтобы впустить человека. Но этого не произошло, так как огромные крючья уцепились за края ворот, и, с силой натянув веревки, привязанные к крючьям, люди Саймона распахнули ворота.

– Вперед! – закричал Саймон, вонзая шпоры в бока коня.

С этими словами всадники, пришпоривая измученных лошадей и оставляя на их боках кровавые следы, рванулись к воротам. Створки качались вперед-назад: нападающие и защищающиеся старались тянуть ворота каждый к себе. Кони ржали и били копытами. Четвертая часть воинов вместе с Саймоном пробилась за ворота и ворвалась во вражеский лагерь.

Это был конец боя, но не конец кровопролития. Немногие оставались в лагере – только раненые, дети и старики. Когда воины у ворот были побеждены, потребовалось немного времени, чтобы собрать и взять в плен женщин и детей, многие из которых сражались наравне с мужчинами и даже более успешно, потому что люди Саймона не наносили ударов женщинам и детям. Возможно, они бы не были так разборчивы, но Саймон знал, что любой удар, нанесенный этим людям, которые не были воинами, может вызвать кровную вражду. Он сам поклялся убить любого, кто нанесет хоть один удар женщине или ребенку.

Как только знамена победителей взметнулись над частоколом, его люди стали кричать валлийцам, что бой окончен и им будет дарована жизнь. Возможно, рыцари, чьи жены и дети были в безопасности с Оуэном Гвинеддом, и продолжат борьбу, но воинам было на это наплевать. Они бросили оружие, не требуя жизни для себя, а думая о безопасности своих семей. Пленение Ллевелина принесло Саймону еще одну удачу. Должно быть, Оуэн сбежал не из трусости, а чтобы поднять еще один отряд – тех, кто действительно любил Ллевелина и надеялся обменять его.

Элинор открыла для себя, что если желать чего-либо очень сильно, то, как ни странно, исполнение этого желания не всегда приносит удовлетворение. Она придвинулась ближе к костру, хотя озноб, охвативший ее, шел скорее изнутри, чем был вызван февральской прохладой. Саймон, наконец, возвращался ко двору, хотя Элинор не знала, почему.

Экспедиция Саймона в Уэльс была успешной. Подумав об этом походе, Элинор вспомнила ту вспышку гнева, которую испытала, узнав, что все усилия Саймона были потрачены впустую – вся слава досталась Джону, который палец о палец не ударил. После того, как Саймон задушил в зародыше намерения Оуэна Гвинедда поднять восстание, – если это было заговором его сына, а не его самого, – он, Саймон, снова повернул на юг и преследовал банду Риса ап Граффида. Мортимер и Браозе тоже выполнили свой долг. Саймон был доволен их энергичными действиями, но не забывал и о том, с какой целью Ричард послал его на запад. В конце октября он написал королю, что достаточно одного мощного выступления, чтобы показать Рису, где его место, и продемонстрировать, что власть короля сильнее власти лордов из Марчера.

В ответ на это послание большая часть армии была отправлена в графства, граничащие с Англией. Командовал армией лорд Джон, его сопровождал Вильям Лонгкемп. Удачным оказалось то, что Саймон был прав, и достаточно было только продемонстрировать силу – так как снабжение и вооружение армии оставляло желать лучшего.

Что касается Бьорна, он вернулся к Элинор после того, как Рис согласился встретиться с королем и был готов подчиниться ему. Бьорн и рассказал ей, как разгневан был Саймон.

– Он был вне себя, миледи, раз он столь откровенно обсуждал такие вопросы со мной. И это плохо. Если бы валлийцы узнали об истинном положении дел в армии, они бы объединились и перерезали этих простаков, как ягнят, и все было бы напрасно – и пролитая нами кровь, и все наши усилия. Да и сэр Саймон не так превосходно себя чувствовал, как я Вам сообщал.

– У него воспалились раны? – спросила Элинор сдавленным голосом.

– Не думаю. Трудно сказать точно – он никогда не жалуется и не дает осмотреть раны. После этой битвы в горах мы отправились в крепость Оуэна. Нас очень хорошо приняли, и я думал, что сэр Саймон останется там, пока не заживут его раны. А вместо этого мы повернули на юг, как только получили обещание Оуэна о перемирии. И вообще, мне кажется, он догадывается, что я посылал Вам весточки о нем. Сначала он не обращал внимания на это, но когда его ранили, он стал более скрытным. Я думаю, он боялся, что Вы будете переживать.

• Предыдущая
• 53/105
• Следующая