Мой любимый директор (СИ) - Рымарь Диана - Страница 14

Не знаю, откуда, но у меня ощущение, что он за мной следит.

Стремглав бросаюсь в холл и встаю за стойку регистратуры.

Не забываю отключить телефон, чтобы Антон не смог меня доставать.

Вячеслав

Я как тигр в засаде, честное слово.

Полдня вместо того, чтобы заниматься делом, пялюсь на Катерину в камеру, периодически выхожу в холл под разными предлогами, чтобы полюбоваться на красотку.

Ничего не могу с собой поделать. Очень уж мне нравится наблюдать за ней. Тянет к этой девчонке, будто вся сплошь обмазана медом.

Все в ней кажется мне притягательным: пропорциональные черты лица, мимика, жесты, она даже ключи посетителям выдает с каким-то особенным шармом. Грация и очарование в одном флаконе.

Давно я так не западал… И это мы еще не добрались до койки! Надеюсь, кстати, скоро доберемся, а то терпение не железное.

Очень хочу посидеть с ней, пообщаться с ней в неформальной обстановке, послушать ее певучий голос, за руку подержать, приобнять, поцеловать и… В общем, все хочу.

Вскоре решаю – хватит ходить вокруг да около.

Это не сверхсложная задача – пригласить сотрудницу на чашку кофе после работы.

Как это сделать? Очень просто – пойти и пригласить, другого варианта нет.

Ровно в четыре выхожу в холл, где располагается стойка регистратуры.

С того места, где стою, мне видна Катя со спины. Она болтает с Настей, вторым администратором.

Меня не видит, и я пользуюсь этим, жадно обшариваю взглядом ее изгибы.

Неожиданно в холл входит какой-то темноволосый парень, высокий, крепкий. Осматривается по сторонам.

Катерина поворачивается в его сторону.

А потом происходит нечто совсем уж невероятное, отчего у меня вытягивается лицо.

За долю секунды она вдруг приседает и прячется под стойку. Делает это так умело, будто уже проворачивала подобный финт.

До меня сразу доходит - вот как она от меня скрылась сегодня утром! Стопроцентно увидела и проделала то же, что и сейчас. Наверняка, слышала, как я спрашивал у Насти, где она.

Это что за странное поведение? Она за дурака меня держит, что ли?

Парень тем временем подходит к стойке регистратуры, а Настя занимает место Кати, чирикает как ни в чем не бывало:

- Здравствуйте, вы у нас в первый раз?

- Да, - кивает парень.

- Как я могу к вам обращаться? – чирикает Настя.

- Антон, я тут по важному делу…

Не слушаю, что он говорит, подхожу к стойке регистратуры с внутренней стороны, чуть наклоняюсь, чтобы девчонке меня было видно, и громко спрашиваю:

- Катя, зачем вы спрятались под стойку?

Вячеслав

Смотрю на Катерину, которая впадает после моей фразы в шок. А потом она вдруг резко поднимается, при этом стукается головой о стойку. Забыла, что сидит под столом, что ли? Дуреха!

- Катя, осторожнее… - восклицаю громко.

Наклоняюсь пониже, беру ее за руку и помогаю выбраться.

- Все в порядке? Шишку не набила?

Я быстро ее осматриваю.

Катя трет затылок, собирается мне ответить, но не успевает, потому что сбоку резко раздается:

- Отошел от нее, понял?

Это говорит новый посетитель. Обращается явно ко мне.

- Антон, ты совсем уже? – пищит Катя с круглыми глазами. – Как ты вообще меня нашел?!

- Пф-ф, легко! Меньше надо селфиться в униформе клуба… Ты что думаешь, я совсем долдон?

- Тебе честно ответить? – говорит она ему в тон, а сама прикрывает ладонью эмблему клуба на груди униформы.

В этот момент понимаю, что я влез куда не надо. Должно быть, Катя спряталась под стойку, стремясь избежать неприятной сцены. А я ей в этом помешал.

- Катерина, объясните, что происходит? – строго на нее смотрю.

И тут этот Антон выдает:

- Этот мудель к тебе пристает, Кать? Давай я с ним разберусь.

Давно никто не позволял себе подобных выпадов в мою сторону.

Оборачиваюсь в сторону Антона и подмечаю с каким бешеным видом он на меня смотрит.

- Ты кого муделем назвал, утырок? – спрашиваю с невозмутимым видом.

- За утырка ответишь, - звереет он.

Все это грозит перерасти в банальную потасовку. Только вот я давно вышел из возраста, когда активно чешутся кулаки. Это произошло примерно в шестнадцать лет, когда я всерьез занялся боксом. Теперь в свои тридцать четыре если и махаю кулаками – это происходит исключительно на ринге. А угрожавший мне придурок, похоже, подростковой стадии агрессивности так и не перерос.

- Закрыл свой рот и вышел отсюда, - цежу со строгим выражением лица. – Иначе вышвырнут.

Не собираюсь устраивать драку в собственном клубе.

- Ты вышвырнешь, что ли? – самодовольно ухмыляется он. – Ну давай, рискни здоровьем.

- Я мог бы, конечно, но предпочитаю не пачкаться. Для этого есть другие люди, - многозначительно на него смотрю.

Авось дойдет до примата, что его дешевый метод устрашения срабатывает не на всех.

- Антон, успокойся! – встревает Катя. – Вячеслав Игоревич, извините его, он не в себе…

- Ты за меня не извиняйся! – рычит придурок. – Я ему сейчас рыло начищу…

В этот момент в холле появляются два тренера по кроссфиту и пауэрлифтингу. Самые крепкие из моей команды.

Видят, что творится нечто из ряда вон, тут же спешат к нам.

- Настоятельно рекомендую покинуть здание клуба, - цежу, буравя скандалиста взглядом. – Если еще раз здесь появишься, разговаривать с тобой буду уже не я. И разговор этот будет жестким.

Он видит, что к нам шагают тренеры, резко теряет боевой настрой. Переключает взгляд на Катю и чуть ли не с пеной у рта спрашивает:

- Ты че с этим типом спишь, что ли?

- Не твое дело, с кем я сплю! – фырчит она.

- Я твои вещи сожгу, ясно? – он зло сплевывает прямо на кафельный пол и спешит к выходу.

- Шагай отсюда, пока есть чем шагать, - говорю ему в спину.

Последняя фраза придает ему скорости. Он почти вылетает из клуба.

Вроде как, хорошо, что ушел.

Но когда я поворачиваюсь к Катерине, вдруг замечаю, как ее глаза блестят от слез.

- А ну пойдем, - хватаю ее за локоть.

Как под конвоем веду в свой кабинет.

- Присаживайся, - указываю взглядом на диван у дальней стены.

Она проходит, садится, смотрит на меня своими волшебными лазурными глазищами и лепечет, силясь справиться с дрожью в голосе:

- Вячеслав Игоревич, извините, что так некрасиво вышло.

Честно и откровенно мне плевать на отвратительную сцену, разыгравшуюся в холле.

Сейчас меня волнует лишь Катя и ее самочувствие.

Беру стул, переворачиваю его спинкой к Кате и сажусь на него, широко расставив ноги, упираю локти в спинку.

- Отчего ты собралась реветь, объясни по-человечески?

Она всхлипывает, прячет взгляд и говорит:

- Это очень личное, простите…

Я уже и без того понял, что там какая-то душевная драма, узнать бы, какая.

- Катя, личное тогда может оставаться личным, когда не влияет на общественное, - говорю со вздохом. - Я хочу понять, что у тебя стряслось. Может, тебе помощь какая нужна, а?

На последний вопрос она горько усмехается и говорит:

- Он вещи мои собрался сжечь…

- Какие вещи? – не понимаю.

- Все! – говорит она с надрывом. – Мы жили вместе, он – мой жених, точнее был им, пока три дня назад не изменил мне с подружкой…

Пока она это говорит, мой лоб хмурится все больше и больше.

М-да, девушка-то, оказывается, с багажом. И я сейчас не про вещи, о которых она переживает. Я про моральный багаж.

Впрочем, у меня в анамнезе имеется такой же. Так что я без претензий по этому поводу.

- А при чем тут твои вещи? – спрашиваю угрюмо.

И тут Катерина начинает свою печальную повесть о том, как ушла от своего жениха с одной сумкой. Как потом пыталась вернуть свое имущество, нарвалась на шантаж. Все-таки правильно я про себя окрестил его приматом. Примат и есть!

Чем дольше слушаю, тем сильнее меня коробит от того, как вообще можно так поступать с девчонкой.