Выбери любимый жанр

Рыцарская честь - Джеллис Роберта - Страница 9


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

9

Она еще готовилась сказать, что хотела бы разобраться и понять, не окажется ли дочь Честера ему скорее помехой, чем подспорьем, и что для них сейчас лучше: готовиться ли к свадьбе, отложить ее или вообще отменить помолвку? Но больше ни слова она сказать не успела. Роджер вскочил и стиснул ее в своих объятиях. В горячей благодарности за доверие к нему он ответил самым быстрым и верным способом, каким надо благодарить женщину, – физической лаской. И только потом, часы спустя, он сообразил, что веры своей она ему Не отдала, а лишь выразила гордое намерение сдержать данное ранее слово.

Элизабет не была слабенькой, но в его могучих руках оказалась бессильным ребенком, и возбужденный Херефорд даже не почувствовал, что она пытается высвободиться. Но сопротивлялась она недолго, тело сразу перестало ей подчиняться. Когда Роджер оставил ее губы, она оцепенела, и он увлек ее к себе на колени, целуя шею, уши, уголки рта. Руки ласкали груди, бедра, и она уже не могла шелохнуться. Все, на что оказалась способной ее гордость, это заставить тело оставаться пассивным. От страстного желания отвечать на его поцелуи, ласкать его, как ласкал ее он, Элизабет всхлипывала, но что-то в подсознании кричало: если уступишь – пропала!

Женщина в те времена считалась имуществом. Как лошадь или собака, она принадлежала мужчине, своему хозяину. Ее жизненное назначение было двояким: обслуживать своего господина, готовя ему пищу, одежду, ложе, и рожать детей – мальчиков, которым передавалось наследство, и девочек – для продажи в качестве невест и заключения кровных союзов между семействами. В родном доме Элизабет занимала несравненно более высокое положение и, будучи отличной хозяйкой, была доверенным лицом отца и его главной советчицей. За исключением королевы Мод с ее дураком-мужем Элизабет не знала ни одной женщины, замужество которой не привело бы к потере независимости, и потому уступить физическому влечению для нее означало потерять право свободно мыслить и действовать. Зажатая между диким желанием и страхом потерять свою независимость, столь важную для нее и завоеванную такой дорогой ценой, Элизабет теряла рассудок.

– Прошу тебя, Роджер, прошу тебя! – плакала Элизабет, сама не понимая, чего она больше жаждет – прекратить сладкую муку ласки или отдаться его объятиям тут же, немедленно, до конца.

Ее мольба остановила Роджера, он отстранил лицо, пытаясь понять, чего она просит. Закрытые веки Элизабет трепетали, а по лицу разлилась такая бледность, с которой не совладал даже яркий огонь камина. Испуг умерил страсть Херефорда.

– Элизабет! – Теперь он с осторожностью поддерживал ее голову на локте, повернув лицом вверх. – Элизабет, пропади весь мир, если я причинил тебе каплю страдания! Что с тобой?

– Пусти меня, пожалуйста, пусти.

– Я не держу тебя, но ты вся дрожишь! Тебе плохо? Позвать служанок?

– Не надо! – крикнула она, кусая губы и сдерживая слезы. Она скорее умрет, чем предстанет в таком виде.

– Успокойся. Скажи мне только, я все для тебя сделаю…

Элизабет молчала, изо всех сил сдерживая рыдание. Из сердца ее рвалось: «Поцелуй еще». Губы прошептали:

– Уйди, оставь меня.

Но встать она не порывалась, и Роджер ничего не понимал. Будь она чужой женой, это означало бы открытое приглашение действовать дальше: она же обещана ему, ей незачем притворяться, чтобы сохранить достоинство, и ее отчаянная бледность не была притворной. Но даже самое богатое воображение не могло подсказать Роджеру истинную причину ее смятения. По нему, женщина не была существом самостоятельным, она не знала свободы, и ей не дано было ее знать – примерно так, подобно всем мужчинам, рассуждал Роджер. Вместе с тем для него Элизабет была не «просто женщина», а потому он соглашался признать за ней свободу выбора. Гордость и независимость больше всего привлекали в ней Херефорда, а красавицы, хоть не всегда равные Элизабет, были для него не в диковинку.

– Если хочешь, я уйду, только скажи, как далеко и надолго. Может быть, ты чем-то расстроена сейчас и тебе надо какое-то время, чтобы прийти в себя, или ты уже раздумала выходить за меня замуж?

– Я обещала, – сказала она тихо и печально.

– Но чем я тебя обидел? – В голоее Херефорда послышалось раздражение, гордость его была задета.

Элизабет почувствовала это. Еще чуть-чуть, и он откажется от предложения, тогда она свободна. Он отпустил ее с колен и встал сам. Глаза ее были широко распахнуты, словно готовые выскочить, в них копились слезы. И опять ее слова не имели связи с тем, что думалось. Язык, казалось, жил сам по себе и не подчинялся ей.

– О Роджер, пощади меня! Я боюсь… Меня ничто и никогда так не пугало, как я боюсь тебя!

Он растаял, как редкая в апреле снежинка тает под лучами весеннего солнца. Элизабет опустилась на стул, а он оказался перед ней на одном колене с элегантностью танцора, всю жизнь репетирующего это па.

– Боишься меня?! Я не позволю волоску упасть с твоей головы и убью всякого, кто взглянет на тебя не так. Да не найти на свете человека, которого тебе надо бояться меньше меня!

– Я боюсь тебя не в этом смысле, – прошептала Элизабет.

– А в чем же? – Он поцеловал ей руку, и она затрепетала вновь. У Роджера мелькнула догадка, которая удивила его еще больше. Элизабет в общении с мужчинами всегда вела себя смело: Херефорд ясно помнил, как она делала ему такие откровенные намеки, которые его смущали, а порой и раздражали. «Так не была ли, – думал он, – ее отвага той бравадой, которой испуганный воин пытается взбодрить себя перед боем? Но воину предстоял бой, а Элизабет в поединки не вступала – или, может быть, вступала? Такая прелестная, богатая и скромная девочка могла казаться лакомым кусочком. Может, нескромность служила ей защитой?» – Не надо, не отвечай, – сказал он с нежностью. – Я не будут больше допытываться. Если хочешь, я уйду и оставлю тебя в покое, но если можешь меня выслушать, тo я хотел бы досказать тебе то, что начал, когда мы сюда пришли.

Он отошел от нее, оказавшись вне поля ее зрения, так что она испуганно охнула, когда он прикоснулся к ней, чтобы погладить.

– Видно, ты совсем не в состоянии слушать, но когда отец вернется, нам с тобой уже не поговорить.

– Я в порядке, – ответила Элизабет, прижимая ладони к щекам. – Слушаю тебя.

– Хорошо, тогда слушай. Когда мы с Гонтом начали разговаривать, не прошло и получаса, как он предложил совершенно открыто, чтобы я возглавил войско Глостера и возобновил мятеж.

Элизабет сидела сгорбясь, боком к огню, стараясь держать лицо в тени. Тут она резко распрямилась и повернулась к Херефорду. Услышанное ее ошеломило.

– А Глостер что?

– Мы с Гонтом встретили его в Бате… Ага, вот и закуска, что мне обещали. Я и не слышал, как вошла служанка.

Не слышала и Элизабет, мельком подумав, как бы служанка не разнесла по дому увиденное и услышанное здесь. Все ее внимание было сосредоточено на Роджере, и присутствие дворовой оставило в голове след легкого беспокойства.

– Этот человек для меня совершенно непонятен, он как будто и не мужчина вовсе. Не поверишь, Элизабет, он почти флиртовал со мной. – Здесь леди рассмеялась, и глаза их встретились, что заставило Херефорда, убоявшегося соединения взглядов, отойти к столу и налить себе вина. – Это так, между прочим, но ты бы посмотрела на него! Он крутил кольца на руке, строил глазки – умора! Но Гонт мне рассказывал, что у замка Кэри он вел себя геройски и вырвал победу в упорном сражении.

– Да-да, я знаю Вильяма, мне знакомы его штучки. А что он сказал о войске?

– Так уж одно к одному – разве может девица вести армию! Он не только согласился, сам упрашивал меня взять предводительство над его наемниками.

– И ты согласился?

– Конечно, как я мог упустить такой шанс? Разве я один…

– Роджер, ты просчитался. Если даже отец согласится поддержать тебя и ты прибавишь мою долю, то все равно не сможешь содержать…

Улыбаясь, Роджер позволил себе только взглядом поласкать свою умницу. «Какая скорая, сообразила лучше меня, все сложила и получила верный ответ».

9
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело