Мир победившей Смерти (СИ) - Зверев Павел Александрович - Страница 12

По мне прошлось два колючих взгляда, после чего один из них снизошел до ответа.

— Чтобы у людей желания скупать гречку не было, — бросил он немного устало.

— И чтобы местные барыги цены не думали завышать, — вторил ему второй. — Непонятно, правда, кого от кого защищаем.

— Ага, — снова хмуро первый. — То ли людей от высоких цен, то ли барыг от злых людей, которые за эти цены всё здесь разхреначат.

Видимо вид моего охреневания крайней степени знатно их позабавил. Даже улыбки на усталых лицах появились.

Уже сидя дома набрал племянника Палыча, помня, что он вроде как юрист. Если на налоговую мне было плевать, благо заранее об этом позаботился, то вот с полицией хотелось бы утрясти дела как-нибудь заочно. Без личного посещения участка.

— Могу сам съездить, — обрадовал меня Петр, — как твой представитель. Там по сути только объяснительную и дать. Напиши от руки, так, мол, и так, а я заскочу, заберу, да отвезу. Сомневался в компетентности местных врачей. Давали три дня жизни и смерть со стопроцентной вероятностью. Отказывали в перевозке. Решил взять всё в свои руки и получается, что не зря. Потерпевших-то нет, так что этого с них хватит.

— Успокоил, прям, — выдохнул я с облегчением. — Что у нас по клубу, кстати? Нормально всё?

— Деньги на закупку нужны, — я прямо-таки увидел, как Петр пожал плечами. — А так уже работать можем.

— Миллионов десять хватит? — прикинув количество наличности, спросил я.

— Вполне, — немного удивившись, ответил Петр.

— Ну, тогда, еще, как приедешь, нал заберешь, — кивнул я собственным мыслям. — На счет организации закинь, с них и зарплату, кто там у нас по кадрам числится, проводи. По источнику дохода я тебе бумагу чуть позже скину, передашь в бухгалтерию, чтобы по отчетам всё чисто было.

— Сделаю, — снова спокойный ответ. — Единственное, проблемы с ценами могут возникнуть, ну и с наличием продукции. На что приоритет делать будем?

— На патроны, — тут же ответил. — По стволам упор делай на «Сайги» и «Вепри», плюс постарайся магазины и патроны побольше пробить. Ну и по обвесам тоже без изысков. Так, самое необходимое.

Уходить в разнообразие оружия не хотел от слова «совсем». Тем более рассчитывал на Палыча и его друга. Боевые стволы в приоритете, а всё остальное это своего рода прикрытие. Ну и второе дно, о котором подумал вот только что, снимать со счетов не стоит. Армия и полиция это, конечно, хорошо, но вот то малое количество людей, которое сейчас умеет обращаться с оружием это вообще ни в какие ворота не лезет.

— Кстати, — хмыкнул я, тут же выдав идею, — запусти-ка рекламную компанию в стиле: научись сам защищать свой дом! Думаю, на фоне прорыва и нежити неплохо зайдет. И скидки тем, кто будет обращаться семьями. Ну и цены делай ниже рыночных. У нас сейчас приоритет не на прибыли будет.

— Стесняюсь спросить, — заворчал племянник Палыча, — откуда тогда у нас вообще деньги будут.

— Это уже мои проблемы, — отрезал я. — Мне нужен наплыв желающих учиться. Чтобы с нашим клубом считаться начали. Осилишь?

— Если с деньгами вопрос не стоит, — раздался задумчивый хмык, — то вообще без проблем.

На этом и порешили. Я хоть от текучки немного избавился, решив посветить вечер отдыху. А то, страшно подумать, каких-то жалких двадцать пять годиков, а уже времени на вечерок с пивком нет! Стыд и позор, стыд и позор.

Но, похоже, хрена с два судьба даст мне такой радости.

Звонок от Палыча застал меня как раз на открытии второй бутылки пива. Горячая пицца с ананасами уже заждалась, так что вечер обещал быть спокойным. По крайней мере до звонка.

— Слушаю, — бросил я в трубку, делая хороший такой глоток прохладной пшенички.

— Юра! — голос Палыча заполошный, даже где-то напуганный. — Тут с Костей что-то не то! У него крыша поехала! Он неадекватен! У него морда плывет и когти на руках выросли!

Хорошо, что глоток сделать успел, иначе подавился бы.

— Конкретно! — рявкнул я в трубку, прерывая треп Палыча. — Причина? Где находитесь?

— Мы патрульных тех повязали, — сбивчиво начал Палыч. — Костя трещину почувствовал, решили их просто на ту сторону выкинуть. Но один из них Костю ножом пырнул и тот буквально сошел с ума! Он одному из них руку оторвал!

— Где вы? — повторил я, внутренне холодея.

— Немного до «Морошки» не доехали! — бросил Палыч. — Костя их отпустил к домам! Мне кажется, он охотится на них!

— Скоро буду, — бросил я, нажимая отбой.

Черт, черт, черт!

Собрался я мигом. По пути таки закинул в себя кусок пиццы, но проглотил её, даже не прожевав. Естественно, с пустыми руками ехать не стоило. Хрен его знает, насколько у Костяна потек котелок. Поэтому снаряжался, как на прогулку по той стороне. Разгрузку с магазинами, «Вепря» на ремни и вперед.

Выбежав на улицу, выругался еще раз. Поздний вечер, а именно одиннадцатый час и видимость ни к черту. В этой сраной «Морошке» сейчас наврятли кто есть, поэтому и темень там должна быть лютая. А так, восемь улиц, с примерной протяженностью в полтора километра.... Да твою ж мать!

— Огородник, сука, — ругнулся я, заводя машину.

До нужного места домчался быстро. Минут через двадцать уже был возле невзрачной старенькой иномарки, что стояла на обочине с Палычем, её подпирающим. Выглядел он неважно. На пол лица синяя гематома, куртка порвана практически в хлам, ну и правая рука висит плетью.

— Юр, — кивком поприветствовал меня Палыч. — Мне кажется это уже не Костя. Он бешеный какой-то. Не знаю. Мне кажется, будто он в мертвяка превращается. Могли же ведь заразить? Как в фильмах про зомби.

— Разберемся, — выдохнул я, прикрыв на мгновение глаза. — Иди в машину мою, погрейся. Трещина где? Он говорил что-нибудь?

— Дальше по дороге километров пять, — отрывисто кивнул Палыч. — Вроде недалеко от дороги.

Пояснение, конечно, было такое себе. Хрен ты найдешь трещину, если её не чувствуешь. Хотя, есть у меня идейка.

В садово-огородническое товарищество я заходил пешком. С «Вепрем» наперевес, всматриваясь в темноту дачных домиков. Передо мной была одна дорога, уходящая под наклоном вверх, что делила всю «Морошку» пополам. Дороги шли параллельно друг другу, примерно со стометровым интервалом. И вот вообще непонятно куда идти. Снега не было уже несколько дней, так что никаких следов на чищеной дороге видно не было. Попытка же дозвониться до Кости уперлась в отключенный телефон. И так бы я, наверно, монетку кидал, да одинокий ружейный выстрел позволил определиться тут же. Причем звук был не «Сайги», а какой-то двустволки. Причем долбанули дуплетом, подобное, кто слышал, уже не спутает.

На звук я рванул сразу и без промедления. И нет, не жизни ментов меня беспокоили, а то, что творится с Костей. В какой-то степени именно я виноват во всех этих метаморфозах друга, так что и разгребать мне.

Нужный дом нашелся буквально через четыре строения. Огороженный невысоким деревянным забором участок, и прочищенная дорожка к нему. Здесь на снегу хорошо виднелись следы крови, причем не просто капли, а прямо-таки небольшая лужа. Кровавый след уходил дальше в дом, где открытая настежь дверь сразу же бросилась в глаза. Как и окно, через которое сейчас вылетел какой-то мужик. Ну а следом показался Костя. По крайней мере, куртка на этом существе была точно его. Серая кожа лица, на котором не было носа. Просто две темные дырки. Губ тоже не было. Зато набор острых клыков просматривался на ура. Но кроме всего прочего в глаза бросились, хм, глаза. Посреди алого моря белка — черный зрачок. И тут же молнией жахнуло воспоминание об отражении в гостинице. Точно такая же картинка, что и там. Но тогда я еще подумал, что это моё отражение, этакая устрашающая галлюцинация. Только вот, похоже, не отражение это было.

— Костя! — рявкнул я, привлекая внимание существа. И то отреагировало.

— Убери его от меня! — заверещал патрульный.

Зря.

Костя, наверно, Костя, перемахнул через окно, оказавшись снаружи, и одним легким движением поднял мужика на вытянутой руке. Держал он его за шею и, кажется, улыбался. После же случилось что-то странное и пугающее. Он ног патрульного по окантовке его тела, прошла еле заметная полупрозрачная волна. Она поднималась ввысь и через Костину руку растворялась в нем без остатка. Тело же незадачливого мужика ссыхалось на глазах, чтобы спустя секунд десять превратиться в иссушенный труп.