Сокола видно по полёту (СИ) - Натали Натали - Страница 60

Бойцы создавали временные группы, бились с другой, столь же недолговечной, потом расходились в стороны, чтобы объединиться с кем-то ещё против недавних союзников. Скрещивались мечи и топоры, лязгали о нагрудники и шлемы. Секиры и булавы грохали по щитам, сминали наплечники. Рыцари падали, сражённые мастерством противника, сбитые с ног чьей-то мощью или сноровкой. Кони сшибались грудью, ржали, топтали упавших. Только что два воина сражались плечом к плечу, и вот они уже рубили друг друга мечами с тем же ожесточением. Кто-то пытался выбраться из толпы, иные лежали, не в силах подняться. И роскошные, и невзрачные доспехи покрылись вмятинами и грязью. И молодые, и изборождённые морщинами лица покрылись пылью и кровью.

Когда на поле остался лишь один стоящий на ногах воин, на ограде горели десятки факелов, а по четырём углам поля подожгли железные котлы со смолой. Талли даже не сразу узнал старшего Сандерленда за сплошной коркой из грязи и крови — своей и чужой. Лорда Тристона разбудили с большим трудом, вылив на него ведро воды.

Простолюдины расходились, громко обсуждая поединки и победителей. После получения наград победители, опьянённые успехом и первой чашей вина, пожаловали за ворота на пир. Для них и знати на кострах уже давно жарились туши кабанов и оленей, на телегах высились бочки с вином. Около павильонов поставили скамьи и длинные деревянные столы. Поварята бегали, спеша подать лордам и рыцарям блюда с мясом, печёной кукурузой, пряными травами, свежевыпеченным хлебом и кислыми сливами. Лорд Годрик Боррелл, лишившийся в общей схватке зятя, заверял всё проспавшего лорда Тристона, чьего пятого сына Брайана затоптал насмерть конь, что это был славный бой.

Бринден Талли двинулся от праздничных столов к воротам, но кто-то из темноты потянул его за рукав. Грай смотрела на него несчастными глазами.

— Да, миледи?

— Скажи мне, Чёрная Рыба… — Она не отпускала рукав, теребила его пальцами. Её губы дрожали, а глаза подозрительно блестели в отблесках факелов. — А правда, если Роберт умрёт, то лордом станет Гаррольд?

Талли нахмурился, но кивнул.

— Правда, миледи…

— Но Гаррольд ведь не убьёт Роберта из-за этого? Он не убьёт его завтра?

— Нет, миледи, — твёрдо сказал он. — Кто вам наговорил этих глупостей?

— Тирион Ланнистер.

— Скорее, я убью этого мерзкого злоязыкого карлика… Никогда не обижал убогих, но для него сделаю исключение.

— Он сказал, что Гаррольд может будто бы случайно сильно ударить Роберта копьём…

— Никто никого не убьёт!

— Вот и Бриенна мне так сказала. И даже дала слово.

— Леди Бриенне можно верить, — снова твёрдо сказал он, — а вот карлику нет. Я расскажу вам, как всё будет. А вы обещайте, что не станете больше тревожиться. Хорошо?

— Да, сир.

— Гаррольд и Роберт поскачут друг навстречу другу, как сегодня рыцари. Но к середине поля сбавят скорость. Там поднимут копья вверх и скрестят их. Потом Роберт наклонит своё копьё и придавит им к земле копьё Гаррольда. Это будет означать победу.

— Они не станут тыкать ими друг в друга, как рыцари сегодня?

— Нет, миледи. И сир Хардинг знает об этом. И ваш дедушка тоже знает, он одобрил.

— О, как же это хорошо, Чёрная Рыба! — Она обняла его, прижавшись щекой к широкой груди.

— Это Роберт придумал. — Он осторожно погладил её по голове. — Сказал, что сир Гаррольд добрый рыцарь, и не дело заставлять его падать на шею коня, словно какого-то лицедея.

— Ох, сир, Роберт самый умный и добрый на всём свете, правда?! Он всегда всё придумает!

— Правда, дитя. А теперь беги с миром. А то вон септа уже все глаза проглядела…

Пир продолжался. Все три распорядителя ратного поля сошлись у ворот для краткого совета. Мнение было единогласное — первый день турнира не принёс никаких неожиданностей. Всё шло по плану.

Традиция и правда была очень красивая.

Из-за того, что сама «церемония преклонения дома Уэйнвудов перед домом Арренов», как уже прозвали в народе этот потешный турнир, занимала не слишком много времени, организаторы празднества постарались на славу, чтобы развлечь и знать, и простой люд. С самого утра публику забавляли жонглёры и арлекины с озорными обезьянками, смешили уроды-карлики, ставили свои представления кукольники. Менестрели всего за одну монету слагали песни на любой вкус — велеречивые баллады про храбрых рыцарей и прекрасных дев, или уморительные куплеты про простофилю-кузнеца, влюблённого во вдову булочника, к которой шастал по ночам молодой конюх. Живописец за те же деньги по мгновенному взгляду на указанную особу писал портрет или чиркал забавный рисунок.

В одной стороне шумно подбадривали петухов, что квохтали и бились на потеху зевакам. В другой шло состязание лучников, где главным призом была возможность сидеть на одной трибуне с невестой, пока жених «сражался» за право увезти её в Орлиное Гнездо. У ворот бродячий дудочник удивлял всех учёным медведем, который танцевал под незамысловатые трели. Вино и эль в этот день лились рекой — добрый лорд Роберт позаботился, чтобы его подданные могли пить задарма, сколько влезет, и славили щедрость своего господина.

Лорды были в великолепных камзолах и заколотых дорогими старинными аграфами плащах, рыцари в начищенных доспехах, купцы и сквайры в костюмах из лучшего сукна. Замужние леди, их дочери и служанки, знатные горожанки и богатые лавочницы — все в своих самых красивых нарядах — получили от улыбающихся цветочниц букетики лазоревых фиалок, перетянутых серебристой лентой. «Лорд Роберт и леди Грай желают вам счастья!» — говорили они, вручая цветы.

Плющ и еловые ветви увивали стены ристалища, гирлянды из роз оплетали рукояти факелов и древки трепещущих на ветру флагов. По периметру воткнули штандарты всех домов Долины, даже самых худородных и почти вымерших, сделав поле похожим на гигантскую торжественную залу. С бортика южной трибуны свисали полотнища двух знамён: сломанное колесо Уэйнвудов слева от кресла-трона главного распорядителя турнира, а справа белый сокол и полумесяц Арренов.

Несмотря на то, что предстоял не настоящий турнир, а, скорее, пышное торжество, устроители постарались по максимуму сохранить атмосферу реального рыцарского состязания. Стражники охраняли ворота и западную стену от черни, вооружённые и в доспехах Джон Ройс и Саймонд Темплтон степенно объезжали арену, присматривая, чтобы за места не возникало склок и ругани. Сир Илис горделиво восседал в своём кресле в окружении лордов и именитых рыцарей. И так же, как и накануне, он передал свиток с правилами сиру Саймонду, а тот глашатаю.

Бриндену Талли сегодня отводилась особая роль — в кольчуге и с мечом на боку он занял вчерашнее место Роберта на восточной трибуне между Грай и Лизой. Вокруг них расположились дочери и внучки лорда Годрика Боррелла, леди Аньи Уэйнвуд и Бронзового Джона Ройса. Чуть ниже уселись септа Ксантия, Миранда Редфорт, сама леди Анья и Тирион Ланнистер с охранниками. Юная невеста в честь праздника надела тёмно-зелёное, отороченное чёрным кружевом платье в цветах своего рода. Её шею закрывал воздушный зелёный шарф с шёлковой вышивкой чёрного сломанного колеса.

Но никто в радиусе сотни лиг не выглядел в этот день так роскошно, как два всадника, неспешно въехавшие в ворота под звуки труб, барабанов и флейт. Зрители, с самого утра разгорячённые дармовыми напитками, распотешенные всевозможными забавами и дивно украшенным зеленью ратным полем, восторженно закричали, когда Роберт и Гаррольд появились перед их взорами.

Конь Гаррольда по белизне мог соперничать со снегом на вершинах Лунных гор. Ярко разукрашенная броня и сбруя была в красно-белых ромбах Хардингов. Так же, как и щит самого всадника, нагрудник его латного доспеха и даже копьё и ножны меча. Шлем с красно-белым плюмажем скрывал светлые волосы и голубые глаза Гаррольда, его орлиный нос и ямочки на щеках. Зрительницы с восторгом оглядывали статную фигуру, крепкие ноги и широкие плечи, укрытые плащом Братства Крылатых Рыцарей.