Бес Славы (СИ) - Каретникова Ксения - Страница 48

 Выбрав туфли, Слава тоже остается в них, и мы покидаем магазин.

 Насколько я помню, Марина ещё шаталась все время по каким-то салонам. Но Славе это не надо. Она и так выглядит шикарно без всяких накладных ресниц и прочей хрени, с помощью чего такие, как матушка, клеят богатых папиков.

 Мы подъезжаем к ресторану, я уверенно выхожу из машины, обхожу ее и открываю пассажирскую дверь. Слава мнется, а потом говорит:

– Лучше бы я дома что-нибудь приготовила.

 Она меня веселит, хотя подобное поведение могло бы и раздражать. Но я смеюсь, и она неуверенно вкладывает свою ладонь в мою. Как только Слава выходит из машины, я притягиваю ее к себе и целую. Слышу удивленный писк.

– Матвей, ты что? Здесь же люди, – тихо произносит Слава и оглядывается.

– И что?

– Это неприлично.

 Ох, милая, ты ещё не знаешь, что такое неприлично. Но рассказывать я не буду.

 Закрыв машину, подставляю девушке локоть, и мы идём к входу, где нас встречает метрдотель.

– Матвей Георгиевич, – расплывается мужчина в улыбке, – столик на двоих?

– Да, – киваю в ответ.

– Ваша спутница прелестна.

 Обычный комплимент. Уверен, он говорит это всем. Но не привыкшая к подобному Слава снова заливается краской. Метрдотель передает нас в заботливые руки официанта, который сразу предлагает напитки. Я отказываюсь от алкоголя и прошу минеральную воду, Слава заказывает сок.

 Я вожу взглядом по названиям в меню, пока не слышу:

– Матвей...

 Поднимаю взгляд поверх папки и смотрю на растерянную Славу.

– Что случилось?

– Я не понимаю половину слов в меню. Что такое карпаччо или жюльен? А, вот еще, – указывает она на следующую страницу, хмурясь, – улитки в остром масле с кинзой и паприкой. Улитки? Серьёзно?

 Я не могу сдержать улыбку:

– Я дома расскажу тебе обо всех этих блюдах, а пока просто скажи, что ты любишь. Я закажу. Мясо, рыба, птица?

– Выбирай сам, – вздыхает Слава. – Только что-нибудь не очень дорогое, а то цены здесь... На один обед можно жить месяц в деревне.

 Вот тут я согласен. Только пора бы Славе привыкать, что она больше не в деревне. Делаю заказ и говорю:

– Надо съездить в деревню. Среди недели не получится, работы много, да и кое-какие вопросы не требуют отлагательств. А в выходные можно вырваться.

 Слава смотрит на меня удивлённо, но молчит. Странно, я думал, что сразу спорить начнет. Наверное, пока просто слов не нашла. Поэтому я и продолжаю:

– Завтра попробую договориться с дизайнером, чтобы приехала и вы смогли начать делать детскую комнату. Но у нее, конечно, заказы на полгода вперёд расписаны...

 Я все говорю и говорю, причем от всех этих планов чувствую себя счастливым, что ли. Наконец, нам приносят заказ. Я сразу же приступаю к стейку, а Слава пробует осетрину на углях.

– Вкусно, – говорит она довольно, а потом добавляет: – Но дорого.

– Можешь попробовать хоть каждое блюдо из меню.

– Матвей, ты транжира.

 Я улыбаюсь. Такого мне ещё ни одна девушка не говорила. Обычно было только что-то вроде: "В этом кольце не пять карат, а три".

 Вечер обещал с самого начала быть приятным. Таким он и был. Пока. Когда я прошу официанта принести десерт, вижу входящего в зал Дамира. Блядь!

 Надежды на то, что он меня не заметит, не остаётся, когда мы встречаемся взглядами. И, конечно, Дамир не мог не подойти.

 Я смотрю за его приближением к нашему столику, сцепив зубы. Просто приветствие – и до свидания.

– Добрый вечер, Матвей и его прекрасная спутница, – произносит Дамир, подавая мне руку.

 Я пожимаю. А потом он тянет свою клешню к Славе, а когда она протягивает ладонь, ещё и целует. Слава бросает на меня короткий испуганный взгляд, но я киваю, выдавливая из себя подобие улыбки.

– Приятно познакомиться, меня зовут Дамир.

– Станислава...

– О, какое красивое имя.

 Блядь, да вали ты уже отсюда!

– Дамир, вас, наверное, ждут, – произношу я.

– Извините, я на минутку, – поднимается Слава и идёт в сторону двери в конце зала с надписью "WC".

 Мы провожаем ее взглядом, а потом из голоса Дамира пропадают слащавые нотки:

– Ну ты, Матвей, даёшь! Где ты откопал это чудо?

– Там уже нет, – усмехаюсь в ответ.

 Держать себя в руках, держать...

– Слушай, может, сообщишь, когда она тебе надоест? Я пригрею девочку.

Сука!

Убью!

Но Дамиру ни в коем случае нельзя показывать, что это не просто очередная девка на неделю.

Стася

Неприятный взгляд неприятного мужчины. Глаза черные, руки влажные... Бабушка говорила, что у человека с чистой совестью сухие руки. А тут, скорее всего, совести и нет вовсе.

 Мне не хотелось находиться с мужчиной рядом, я и в дамскую комнату пошла в надежде, что этот Дамир к моему возвращению уже отойдет от нашего столика.

 Но уборную я все же посещаю, затем мою руки, сушу и аккуратно выглядываю в зал – Дамира рядом с Матвеем уже нет.

 Выхожу, иду, слегка пошатываясь, но не от нервов. Каблуки, будь они не ладны, просто огромные, каждый шаг пугает. Да еще платье довольно узкое... Не моя эта одежда, хотя она очень красивая. И дорогая.

 Вот зачем тратить на тряпки такие деньги? За что? За фирменную этикетку? Я сама могу сшить подобное платье, купив ткани, которые будут стоить в десять раз дешевле.

 Но еще я понимаю, что для Матвея подобные траты обыденны, в порядке вещей. В его мире это нормально. Покупать... неожиданно возникает пугающая мысль: а ведь купить можно не только вещи и предметы. Людей тоже можно купить.

 Я подхожу к столику, Матвей поднимает на меня взгляд, пытается улыбнуться. Но я вижу, что он расстроен, а еще он злится – вон как салфетку в руке сжимает.

– Все в порядке? – спрашиваю я, присаживаясь. Он кивает. – А что это был за человек?

– Компаньон отца, – даже немного брезгливо отвечает Матвей.

– Нехороший человек, – тихо произношу я и кладу ладонь на руку Матвея. Он тут же берет мою кисть и целует пальчики. Вижу – Матвея отпускает, он расслабляется.

 Официант приносит десерт. В изящной стеклянной посуде, нечто кофейное, нежное. Я ем с удовольствием. А закончив ужин, вспоминаю все блюда и задумываюсь: а как в меня столько влезло? Причем, чувствую, могу съесть еще.

 Ресторан мы с Матвеем покидаем, держась за руки.... Даже сидя за рулем, Матвей продолжает держать меня, ловко управляя машиной одной рукой.

 Господи! А я ведь счастлива. Вот просто счастлива. По-человечески, по-женски. Дурочка ты, Стася. Потому что влюбилась. Чувства накрывают волной, бурлящей, ласкающей, неугомонной... Так ново, так приятно. Боюсь предположить, что чувствует Матвей. Мне хватает моих чувств. Хватает того, что он рядом.

 Дома, едва закрывается входная дверь, Матвей прижимает меня к себе и целует. Я обвиваю руками его шею и отвечаю, чувствуя, как ноги подкашиваются, а по телу разливается приятная горячая волна. Прижимаюсь сильнее в мужскому телу, и мне в живот упирается… И как Матвей хочет отучить меня от стеснения, если я даже мысленно название органа не могу произнести? Первый порыв – отстраниться. Но я вспоминаю, как Матвей говорил, что это все естественно, и прислушиваюсь к ощущениям. Нет, это не неприятно, даже как будто предвкушение чего-то приятного.

– Только это платье не рви, – улыбаюсь прямо Матвею в губы.

 Он разворачивает меня спиной к себе и начинает расстегивать молнию, касаясь горячими пальцами спины. Я прикрываю глаза, отдаваясь ощущениям. Прикосновение, скользящая вниз ткань, дыхание, щекочущее шею. Нетерпеливые пальцы Матвея отодвигают ткань трусиков и проникают в меня, настойчиво, глубоко. Я ойкаю и упираюсь руками в стену, чтобы не упасть.

 От того, что Матвей вытворяет, все плывет перед глазами. Я закусываю губу, вздрагивая всем телом, чувствую, что во мне все накаляется. И тут… Пальцы исчезают. Я не понимаю, что происходит, но тело хочет еще, оно как будто не понимает, почему все прекратилось, не закончившись.