Тень дракона. Пленница (СИ) - Черникова Любовь - Страница 25

Что бы там малой не думал о моем появлении, но его руки сами дернулись, чтобы выполнить приказ. Лишь в последний момент, он прижал полуживого дракошку к груди, и мое сердце екнуло от беспокойства. Живой ли он после такого?

— Ты его мог убить, разве не понятно? Цветодраки маленькие и хрупкие, с ними нельзя так небрежно обращаться. Разве родители тебя не учили не обижать тех, кто меньше и слабее?

Надо мной протестующе засвиристел Соник. Он себя слабым явно не считал.

— Так-то ж вредители! — встрепенулся Дылда.

— Неправда! Ты знаешь, что бутон, в котором ночевал цветодрак…

— Лина — это секрет! — испугался дракошка. — Они же потом все цветы повзрывают, если узнают!

— …обладает особыми полезными свойствами, — договорила я, но прибавила: —Только он ничего доброго не принесет тому, кто хотя бы раз в жизни обидел цветодрака.

— Мы не знали… — протянул мелкий, прячась за старшего.

— Отдай мне этого цветодрака, парень, — потребовала я.

— Не могу! — растерянно замялся тот. — Ты чего вообще раскомандовалась?

Я уже выяснила, что к местной аристократии полагается обращаться ньер и ньера. К купеческому, мастеровому сословию, зажиточным горожанам и чиновникам, не обладающим титулом — сьер и сьера. А вот обращения соха мне не попадалось, но скорее всего так звали простолюдинов. В этой иерархии Шнырь причислил меня к высшему сословию по каким-то только ему понятным признакам, так что я решила придерживаться этой линии. Не думаю, что равенство мне больше пользы принесет.

— Родители вас вовсе не обучали манерам, юноши? — я задрала нос, и чуть не рассмеялась, от театральности собственных действий.

Нет, перегибать тоже не стоит. Какие, мать их, манеры могут быть у этих сорванцов, что вынуждены работать с детства за гроши?

— Сироты мы, — хмуро буркнул малой и, громко шмыгнув, вытер нос рукавом.

В голове помутилось, мир словно подернулся дымкой.

«Мы — сироты! Никто за нас не заступится, Лина!» — прозвучал в голове мелодичный женский голос. Я судорожно вздохнула, пытаясь сфокусироваться на реальности. Определенно это снова был отголосок обрывочных воспоминаний.

— Понятно, — тихо ответила я, на миг прикрыв глаза.

— Ньера? — нахмурился Дылда.

— Что с вами? — вторил ему Шнырь.

— Я тоже сирота. Кажется… — не смогла не поделиться я.

— Как это, кажется? — ухватился за мои слова мелкий.

— Не важно! — отмахнулась, стараясь говорить твердо. — Верните мне цветодрака и…

— Дыл, там носферы! — перебил меня Шнырь, тыча грязным пальцем в небо. — Ей-ей, носферы! — он так скривился, будто вот-вот расплачется.

Я не спешила вертеть головой. Ну уж нет, не попадусь я на эту детскую уловку. Только отвернись, и сорванцы или сбегут вместе с несчастным цветодраком или меня чем-нибудь огреют. Грабеж я тоже не исключала, не настолько доверчивая.

— Соник?

— Они правы! К нам приближаются какие-то чудовищи и от них просто разит магией хаоса, — подтвердил слова мальчишек мой друг.

Я все-таки посмотрела туда же, сделав ладонь козырьком. На фоне клонящихся к горизонту солнц стая каких-то крупных птиц, казалась черными пятнами. И судя по всему, она направлялась в нашу сторону.

Или это не птицы?

— Ешкин кот! Это что, летучие мыши?! — удивилась я, прикинув, что эти твари должно быть размером не меньше холодильника.

— Носферы! Это носферы из Нирфгаарда! Нам конец! — тоненько голосил Шнырь, всхлипывая через слово.

По силуэту больше всего носферы напоминали огромных летучих мышей. Я не знала, что это за твари такие. Может, дальняя родня нашей Сфиры, тоже артефактов нажрались, или еще чего, но мальчишки боялись их всерьез. Было странно видеть, как парень с меня ростом, жилистый и крепкий, даром, что еще с детским лицом, готов разреветься. Шнырь, тот вовсе лил слезы не стесняясь. Ревел точно четырехлетний ребенок.

— Соник? Они что, людей жрут, эти носферы? — я растерянно завертелась в поисках укрытия.

— Не знаю… Растерянный дракошка присел ко мне на плечо и с тревогой всматривался в небо.

Я дважды хлопнула в ладоши, привлекая внимание.

— Так, ныть прекращаем! Ищем укрытие. Живо! — взяла я все в свои руки.

Может, в леске пересидеть, или в тех кустах, где я пряталась от мальчишек? Они густые и с виду надежные. Авось пролетят мимо эти жутики, да по домам пойдем.

— Так где же от них укрыться-то, ньера? — Дылда панически стиснул цветодрака в кулаке. — Они же своими воплями через любую преграду пробивают. От них ни в избе не спрятаться, ни в подполе…

Ну что ж, у меня была одна идея, где нам всем гарантированно удастся укрыться от этих странных летучих мышей. Не то чтобы мне хотелось пускать мальчишек в замок, но оставить детей на съедение страшилищам, я не могла.

— Отдай мне его, а то удавишь! — я уверенно взяла Дылду за руку и разжала пальцы, отнимая безжизненного дракошку. Надеюсь, он просто в обмороке и очнется, а то Соник расстроится. — А теперь за мной! — скомандовала, припустив к замку.

— Полечу вперед, нужно спрятать стаю! — пискнул Соник и почти сразу скрылся из виду.

Я припустила за ним, а позади шелестели босыми пятками по траве мальчишки. Я прибежала к замку первой и даже почти не запыхавшись, при том, что долговязый Дылда прилично отстал. Хм! Оказывается, я отлично бегаю, даже понравилось нестись вот так — быстро и свободно. Пожалуй, стоит возобновить тренировки…

Возобновить тренировки?

Ноги в кроссовках. Тропа лентой стелется под каждый шаг. Жарко, и я пью воду из спортивной бутылки…

Я бегала! Точно бегала! Это было в каком-то лесу или парке. Отчетливая картинка так и встала перед глазами.

— Ньера! Не бросайте меня! Ньера! — голосил порядком отставший от нас Шнырь.

Дылда уже меня догнал, и я гаркнула, не давая ему отдышаться:

— Имя! Как тебя зовут!

На него я не смотрела, только в небо. Устрашающие носферы кружили аккурат над тем местом, где еще вчера был лагерь незваных гостей. Отлично! Мелкий успевает.

— Так не можно же настоящее имя называть, ньера! К беде это… — растерялся Дылда и закашлялся.

Что-то мне подсказывало, что прозвища в таком деле, как магия, не годятся.

— К беде — в глупости верить! — оборвала его я. — Но, если хочешь, оставайся тут.

Я демонстративно открыла калитку и вошла.

— К-как вы там оказались?! — подоспевший наконец Шнырь выпучил и без того лупатые глаза так сильно, что мог поспорить в этом с Соником.

— Была здесь и раз… — Дылда раззявив варежку, ощупывал толстые прутья решетки, словно позабыв о том, что их сейчас будут жрать или чего похуже.

— Если хотите ко мне, называйте имена. Живо!

— Я — Македон, — признался мелкий, и как будто бы смутился.

— Даю разрешение сохе Македону войти на территорию замка, при условии, что он не станет нарушать закон, воровать, портить имущество и причинять какой-либо вред мне, — надеюсь, все правильно сказала.

— Ой! Калитка появилась! Дылда, калитка! Ты ее видишь?!

— Совсем тепленький? Нет тут никакой калитки! — возмутился упорный Дылда, едва не плача.

— Есть, дубина! Смотри! — Шнырь отворил дверцу и вошел внутрь.

— Это невозможно! Никто не может туда входить, Шнырь! Это же Дорт-Холл! Эта ньера — морок! Быть беде!

Я покачала головой.

— Быть беде, когда носферы до тебя доберутся, если ты немедленно не назовешься!

Летучие мышаки, до которых орлам было расти и расти — тут я сильно ошиблась в оценке габаритов, уже закончили осмотр лагеря и повернули в сторону замка. Дылда тоже это заметил и обреченно выдохнул:

— Силан я!

— Даю разрешение сохе Силану войти на территорию замка, при условии, что он не станет нарушать закон, воровать, портить имущество и причинять какой-либо вред мне, — так же торжественно произнесла я. И добавила: — Да живей же!

Парень окончательно поплыл, и мне пришлось самой отворять калитку и за шиворот втягивать его внутрь.

— Не было же ее! Не было ведь… — ошеломленно бормотал Дылда, оглядываясь на решетку, пока я тянула его за рубаху.