Слуги хаоса - Лисина Александра - Страница 2

В этот момент тварь с новым хрустом оторвала от потолка ладони, тяжелым комком шлепнулась на пол, после чего резко выпрямилась и снова на меня посмотрела. Но я уже не сомневался, что от человека тут была одна оболочка: голова бабки так и осталась повернутой на сто восемьдесят градусов, так что лицо ее было обращено к нам, тогда как туловище – к противоположной стене. Но что самое интересное, твари это, похоже, ничуть не мешало. Всмотревшись в мое лицо, она вдруг расплылась в жутковатой ухмылке и торжествующе, словно констатируя факт, повторила:

– Артур Рэйш!

После чего ее туловище внезапно раздулось, деформировалось, рывком приняло нормальное положение. Руки и ноги одновременно отвалились, с мерзким шлепком ударившись о металлический пол, из образовавшихся отверстий выдвинулись длинные, хищно загнутые, смутно напоминающие паучьи лапы. А затем преобразившаяся тварь, раззявив широкую пасть, прошипела:

– Умри!

И с огромной скоростью ринулась в мою сторону.

Следственный изолятор в ГУССе был построен с умом, а его камеры имели не только крепкие решетки, но и необходимую степень магической защиты. К примеру, камера сто одиннадцать была рассчитана на среднего по уровню мага, причем как светлого, так и темного. Была способна удержать внутри и обласканного Тьмой безумца, и полноценного обитателя темной стороны вроде моргула или вампира. Толщина стен здесь превышала стандартную в два с половиной раза. Стальная облицовка была до отказа напичкана магией. Да и решетка создавалась под стать – прутья с толщиной в два моих пальца, надежные, прочные, такие без специальных приспособлений не согнешь и тем более не сломаешь.

Я знал об этом и разумом прекрасно понимал, что выбраться из такой камеры любой твари будет проблематично, однако недавно появившееся предчувствие внезапно усилилось и так обожгло, что я со всей доступной скоростью метнулся прочь и, оттолкнув Корна в сторону, прикрыл его собой.

И, надо сказать, очень вовремя. Потому что в этот же самый момент казавшаяся несокрушимой решетка с диким скрежетом вылетела из пазов и, просвистев через коридор, с ужасающим грохотом врезалась в дверь камеры напротив. А следом за ней, разворотив проем, выбралась на редкость мерзкая тварь, о происхождении которой можно было только догадываться.

Больше она ничем не напоминала тщедушную старушку – преображение оказалось всеобъемлющим и практически мгновенным. Теперь от безумной бабки здесь осталась только голова – сравнительно небольшая, сморщенная и обрамленная спутанными седыми волосами. При этом кожа на ней еще больше потемнела, почти почернела, словно опаленная невидимым огнем. Бледные губы сморщились, истончились. За ними отчетливо проступили треугольные зубы. Нос, наоборот, провалился, оставив на своем месте неровную дыру. Тогда как в глазах вспыхнуло багровое пламя, как если бы внутрь бросили горсть горячих углей.

Тело у твари тоже преобразилось. Туловище еще больше деформировалось и заметно вытянулось, отчего росту в бабке стало даже побольше, чем во мне. Верхние ее лапы теперь напоминали клешни гигантского богомола, тогда как при взгляде на нижнюю часть тела я волей-неволей вспомнил про Палача. Но если создания Лотия имели четкое разделение на человеческую и паучью половины, то здесь тварь выглядела до отвращения цельной. Здоровенная, подвижная, полностью трансформировавшаяся. Но что самое отвратительное, кроме как на лице, нормальной кожи у нее больше не было. А вместо этого она оказалась покрыта липкой пузырящейся грязно-серой массой, к которой не то что прикасаться – на нее смотреть было тошно.

Впрочем, на скорости это не сказалось – вырвавшись на свободу, тварь на редкость проворно развернулась и, отыскав меня глазами, торжествующе осклабилась.

Мы с Корном не стали ждать, когда она ринется в новую атаку, так что стоило ей повернуться, как в нее полетели сразу два огненных сгустка – беспросветно-черный и, наоборот, слепяще-белый, которые смачно зарядили твари в лоб, с оглушительным треском разлетелись тягучими каплями и… не заставили бабку даже отступить. Более того, даже вреда никакого не причинили! Мое безотказное пламя стекло с нее, словно с пустого места, тогда как заклинание шефа не оставило и крохотного ожога!

– Артур Рэйш! – рявкнула она, проворно метнувшись в нашу сторону.

Времени на раздумья не было, поэтому я швырнул в нее еще один сгусток, побольше, и, оттолкнув Корна, рывком ушел на темную сторону. Дураком он не был, поэтому при первом же удобном случае разрядил в тварь сразу несколько спрятанных под одеждой артефактов. Эффекта, правда, никакого не получил, но мне и нужно-то было всего мгновение, чтобы она отвлеклась. А как только это произошло, мне оставалось лишь прикрыться Тьмой, подобраться к ней поближе и…

Я глазам своим не поверил, когда оказался во владениях Фола – тварь тоже была здесь! Причем не только жива-живехонька, но и ничуть не изменившаяся внешне, что для живого (тем более мертвого!) тела было неестественно! Ее кожа, вопреки законам нашего мира, не постарела, не усохла, на ней не выступил иней… Честно говоря, я даже не понял, когда проклятая бабка успела за мной нырнуть! Холод темной стороны ничуть ее не замедлил, поэтому удара тяжелой клешни я избежал практически чудом, да и то лишь потому, что в последний момент не рискнул его блокировать, а, послушавшись голоса разума, снова ушел в сторону, избегая полноценной схватки. По пути, правда, все-таки шарахнул по твари в третий раз, использовав для этого уже не простой огонь, а знаки. А когда убедился, что моя магия действительно не работает, и вовсе провалился на нижний слой в надежде, что хотя бы там непонятный противник станет уязвимым.

«Ал, помоги!»

Признаться, излишняя осторожность мне обычно была несвойственна. С теми привилегиями, что я получил от Фола и от своей богини, опасаться во Тьме было нечего. Ни моргулы, ни древние обитатели глубин, никакое иное создание не могло соперничать с дарами нашего пантеона. Однако дурное предчувствие все еще выло сиреной: с тварью что-то было не так. С ней что-то было ОЧЕНЬ сильно не так, но я все еще не понимал, что именно, поэтому по-прежнему уклонялся, вертелся волчком и всеми силами избегал прямого контакта.

Оказавшись на нижнем слое, я, уже невидимый для чужого взора, на всякий случай отпрыгнул как можно дальше от беснующейся твари и с беспокойством обнаружил, что и это не помогло: она все еще от меня не отстала. Кажется, для нее не составляло ни малейшего труда ни спускаться на более холодные слои Тьмы, ни снова возвращаться обратно. Да что там! Она даже не замедлилась! Ни снега на ней, ни инея так и не появилось. Ее не сковало морозом. Ее лапы не обледенели, хотя должны были. Она все еще выглядела до отвращения материальной, сильной, быстрой и смертельно опасной.

Правда, новой атаки от нее пока не последовало. Оказавшись в призрачном мире, она ненадолго замерла с приподнятыми клешнями и закрутила уродливой башкой, ненадолго, кажется, все-таки меня потеряв. Поэтому я не стал терять время и атаковал сам, намереваясь, как и с Палачом когда-то, хотя бы лишить ее подвижности.

Вжух!

К моему величайшему удивлению, на этот раз секира не просто меня подвела, не сумев перерубить кривую лапу – она попросту истаяла в воздухе, не долетев до цели на какой-то волосок! И это моя Тьма, для которой не было препятствий ни в мире живых, ни в мире мертвых. Вы можете себе представить?!

Почувствовав неладное, монстр проворно развернулся, и я был вынужден снова отскочить, чтобы не попасть под сдвоенный удар тяжелых клешней. Напоследок, в качестве эксперимента, метнул себе за спину уже не Тьму, а здоровенный сгусток света, но, как и темный огонь, урона он никакого не нанес. Просто ненадолго отвлек от меня внимание, а затем стек с уродливого монстра, словно обычная вода, и подозрительно быстро растворился в воздухе.

Думай, Рэйш. Думай!

Как ни тяжело это было признавать, но, пожалуй, в первый раз в жизни Тьма ничем мне не помогла. Более того, в какой-то мне показалось, что ей бы и самой-то помощь не помешала. А была бы возможность, она бы, может, и вовсе ушла, так что пока моим единственным преимуществом оставалась подаренная Алом невидимость. Да и то, вероятно, ненадолго.