Выбери любимый жанр

Его маленькое (не) счастье (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 6


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

6

— Привет. Я пирог принесла. Твой любимый. Еще горячий.

Замирает. Закрывает глаза, пока я висну на его шее. Так приятно, чувствовать его близость. От Платона уже не пахнет больницей, а чем-то свежим, холодным и мятным.

— Привет, — выдыхает, снимая очки. — Ты неугомонная. Почему не на учебе? — как строгий папочка спрашивает он.

— Я только из универа.

— Рано, — посматривает на часы.

— Выучил мое расписание? — смеюсь. Качает головой.

— Выпьем чаю с пирогом, и я уйду. Поберегу твою психику.

Смеется.

— Милана пекла? — спрашивает, закрывая ноутбук и освобождая стол. Сдался.

— Нет.

— А кто?

— А допустить мысль, что я сама? — открываю упаковку чая, опуская пакетики в кружки.

— Тогда я воздержусь, — ухмыляется гад. Он в курсе моих «выдающихся» кулинарных способностей.

— Да купила я его, — наигранно обиженно выдаю я и завариваю чай.

— Папа! — в палату вбегает Лерка и кидается к Платону, обнимая. — Алиса, — замечает меня и идет обниматься ко мне. Мы дружим, но видимся редко. Марьяна против нашего общения.

— Ну конечно, где ей ещё быть, — фыркает Марьяна, проходя в палату и стреляя в меня злыми глазами.

Я понимаю, что женщина всегда должна выглядеть хорошо, но вот приходить в больницу на шпильках и в кожаных штанах, обтягивающих зад, — как-то слишком. Игнорирую ее, поправляя Лере ободок.

— Привет, дорогой, — Марьяна оставляет сумку на кровати, подходит к Платону и целует его в щеку, а он приобнимает ее за талию. — Ну как ты? — так участливо спрашивает она, что меня начинает тошнить.

Марьяна вдруг резко выпрямляется, переводит на меня убийственный взгляд, всматривается, а потом нервно вынимает из сумки влажную салфетку и кидает ее Платону.

— Блеск сотри! — указывает на щеку, в то место, куда я его поцеловала. — А ты выйди из палаты, — тычет в меня своим острым маникюром. — Мне нужно поговорить с мужем, — приказывает мне, как собачке. Перевожу вопросительный взгляд на Платона. Надо было ей явиться и испортить нам обед.

— Алиса, возьми Леру и погуляйте в сквере при больнице, — спокойно просит меня Платон.

— Не отпущу я с ней свою дочь! — возмущается Марьяна.

— Идите, — с нажимом говорит мне Платон.

Я с язвительной улыбочкой беру за руку Леру и вывожу ее из палаты.

ГЛАВА 5

ГЛАВА 5

Платон

Я дома. В пентхаусе на десятом этаже. Нет смысла лежать в больнице. Хотя можно было переехать на восстановление и реабилитацию в санаторий. Там полный уход за пациентами, что меня в принципе удручает. Чувство беспомощности выводит из равновесия. Мирон звал к себе в особняк, там куча сочувствующих и жалостливых, что меня тоже не устраивает.

Инвалидное кресло — теперь мой постоянный аксессуар до полного заживления.

Отворачиваюсь от окна, смотря, как Марьяна спускает с лестницы сумку.

— Вызови водителя, у меня чемодан тяжёлый, — недовольно фыркает она, кидая сумку на пол. Рассматриваю ее. Беру телефон, вызываю водителя Костю, пусть поможет. Молчу, наблюдая, как жена суетится в поисках вещей. — Ну, Платон, — подходит ко мне, обнимает сзади за шею. — Ты же понимаешь, что в моем возрасте больше не будет такого шанса?

— Да, но… А тебе вообще нужен этот шанс? — снимаю с себя ее руки, отъезжая подальше. Неприятно. Может, конечно, дело в моей посттравматической депрессии, но внутри что-то кардинально поменялось.

— Конечно да, за три месяца контракта платят очень хорошие деньги.

— Тебе не хватает денег? — выгибаю брови.

— Хватает, но дело же не в них. Это я так, к слову сказала.

Входит Костя, откашливается, привлекая наше внимание.

— Там, наверху, мой чемодан. Отнеси его в машину, — распоряжается Марьяна. Парень быстро ретируется.

— А в чем дело? Хочется не упустить шанс посверкать задницей в европейском журнале? Да ты и так местная «звезда», — цокаю я.

— Зачем ты так говоришь? — обиженно надувает губы.

А, в общем-то, зачем я это все…

Черт его знает…

Ее присутствие мне не нужно. Тем более, когда я не в самой лучшей форме. Меньше раздражителей вокруг.

— Я уже не девочка, меня в кои-то веки оценили, пригласили в рекламную компанию, потому что я подхожу им по возрасту и типажу, — иронично усмехается. — Не все малолеткам светиться. Ну… еще знакомый помог… То есть порекомендовал меня. Я не могу отказаться и подвести его.

— Знакомый… — тоже ухмыляюсь.

— Ревнуешь? — сверкает на меня глазами и посматривает на часы.

А я ревную?

Может быть, но это не та причина, по которой я против ее отъезда.

— Разве это важно?

— Что?

— Все вот это важно для тебя? Ты правильно заметила. Ты не девочка уже, а взрослая женщина. Мать. И вот ты готова укатить в Европу за сомнительной карьерой, чтобы что?

— Чтобы… — задумывается.

— Чтобы потешить свое самолюбие, — заканчиваю я. Выходит нервно. Даже зло.

— А при чем здесь материнство? За Лерой присмотрит няня, она же отвечает за уборку и готовку. Ты в моей помощи не нуждаешься. Это всего на несколько месяцев. В чем проблема? Что ты от меня хочешь? Почему нет? — уже тоже нервно выдает Марьяна, запихивая в свою сумочку какую-то косметику с комода.

Чего я хочу?

Да, пожалуй, того, что она действительно не может мне дать. Семьи. Тепла. Уюта. Заботы. И той самой глубины, которой у нас никогда не было.

Мы как-то изначально были на разных полюсах. Сходились только в плане секса, и…

И что?

В тысячный раз задаю себе этот вопрос и никак ничего не могу найти.

Поначалу я заглушал Марьяной душевную боль, точнее, заменял настоящие разрывающие чувства плотскими утехами, куражом, алкоголем. Потом… потом — наверное, на зло Мирону. Я был не в том возрасте, чтобы рассуждать здраво. Мной руководили гормоны и эмоции. А потом случилась Лера. Марьяна — в слезах, я — в шоке. И ведь не косячил никогда в каком бы состоянии ни был — всегда предохранялись. Но вышло так, как вышло. Сокрушаться и выяснять, кто виноват, было бы неуместно. Ребенок уже есть. И я, как истинный «рыцарь», женился. Во мне всегда было повышенное чувство ответственности. Хорошее качество, говорил отец. Только иногда оно мешает жить.

А потом… А потом я втянулся. Дочь, жена-красавица, которая не напрягает, качественный интим… Почему нет?

Любовь?

Я вас умоляю.

Кому она нужна?

Прошли годы, я стал серьезнее, умнее, опытнее и понял, что меня все устраивает.

Устраивало до аварии, пока не сел в инвалидное кресло и не начал переосмысливать ценности. Времени теперь у меня предостаточно. Хотя это, скорее всего, депрессия. Встану на ноги — все пройдет.

— Мне порой кажется, что я уже ничего от тебя не хочу. Поезжай, если это для тебя так важно, — спокойно проговариваю я. Злости нет. Есть недопонимание, но мы всегда общались на разных языках. Хотя нет, последнее время мы его нашли во взаимных претензиях.

Тишина. Марьяна разворачивается, делает несколько шагов в сторону выхода, но останавливается.

— Нет, я могу остаться. Тебе нужна моя помощь? — вдруг спрашивает она, но смотрит на меня глазами жертвы. Немного раздражена, оттого что я рушу ее планы.

— Нет, мне не нужна помощь, — отрицательно качаю головой.

— Платон, — выдыхает, берет себя в руки и с натянутой улыбкой идет ко мне. Присаживается рядом со мной на кресло, перегибается через подлокотник и тянется к моим губам. Отстраняюсь, не позволяя себя поцеловать. Ее рука ложится мне на колено, поднимается выше к паху. — Если я на тебя сяду, я ничего тебе не поврежу? — вдруг спрашивает она. А мне становится жутко смешно, до истерики. — Или я могу… — встает с кресла и начинает опускаться предо мной на колени. Хотя Марьяна здесь ни при чем, мы всегда решали конфликты сексом.

— Не поможет… — отрицательно качаю головой. — Не в этот раз.

Ловлю ее за подбородок, сжимаю, всматриваюсь в глаза, пытаясь понять, чего я вообще от нее хочу. И вдруг понимаю, что ничего. Совершенно ничего. И ее отсутствие наоборот меня успокоит.

6
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело