Его заложница (СИ) - Шагаева Наталья - Страница 29

— Ладно. Сколько их было?

— Двое, — тут начинаю сочинять. У меня богатая фантазия.

— Как они выглядели?

— Как тупые отморозки, чем-то похожие на твоих охранников.

— Саша! Это не ответ. Ну что ты как маленькая! — отец глубоко вдыхает, пытаясь держать себя в руках. — Отличительные черты? Родинки, шрамы, татуировки, цвет волос.

— Не знаю… Лысые… У одного был шрам на подбородке, у другого – буквы на пальцах, — описываю наших охранников на входе, потому что они попадаются мне на глаза.

— Саша, ты обрисовываешь мне Диму и Бориса! — злится отец, ударяя по столу.

— Значит, они похожи, — пожимаю плечами. Отец глубоко вздыхает, поднимается с места и начинает расхаживать из стороны в сторону.

— Хорошо. Фразы, слова, имена, хоть что-то.

— Имен не называли. Вообще со мной мало говорили, — рассматриваю, как наша домработница поднимает с пола разбросанные сорокой фрукты. Отец молчит, измеряя шагами кабинет.

Не дождется он от меня правды.

Напрягаюсь, когда вижу, как во двор въезжает машина Вадима. Не могу его видеть. Хочу, чтобы он просто исчез из моей жизни.

— Что они с тобой делали? Насилие… — почти шепотом спрашивает отец. Отрицательно мотаю головой.

— Ничего. Меня не трогали.

— А рука?! Доктор сказал, что это пулевое ранение, — сквозь зубы спрашивает отец. А я смотрю, как Вадим выходит из машины и улыбается нашей домработнице.

— Это вышло случайно.

Но кое-что я все-таки расскажу.

— А помнишь мужчину, который был на твоём юбилее? Такой высокий, смуглый метис в чёрной рубашке, у него еще татуировка на шее – какая-то буква.

— Баро Радо? — отец останавливается.

— Баро Радо? — переспрашиваю я. — Странное имя.

— Он цыган. А какое он имеет отношение к похищению? — подозрительно прищуривается отец.

— Вот это, — указываю на перебинтованную руку, — сделал он или его люди. Не успела заметить.

— Как?! — все что может сказать отец.

— Он хотел меня забрать. Что-то вроде рейдерства, — усмехаюсь. — Я была ценным товаром. А они меня отбили. В клинику увезли, а потом отпустили. Все.

Вновь отворачиваюсь к окну, смотря, как сорока клюет капот машины Вадима. Правильно, поцарапай его драгоценную тачку, он за нее очень трясётся.

— Ты точно уверена, что это был именно тот мужчина, который присутствовал на моем юбилее? Может, просто похож?

— Да. Ты же знаешь у меня прекрасная память на лица.

— Не может этого быть… — растерянно произносит отец и вновь садится за стол.

— Может.

— А в какую клинику тебя возили? — подозрительно спрашивает папа. Ну нет, эту информацию он от меня не получит.

— Не помню…

— Саша! Почему мне кажется, что ты лжёшь! Они тебя запугали?!

— Нет, — равнодушно отвечаю я. — Можно я пойду лягу? Голова кружится.

На самом деле чувствую я себя прекрасно. Просто хочу закончить этот разговор.

— Добрый день. Можно? — в кабинет входит Вадим. Сжимаю губы, не обращая на него внимания.

— Входи, Вадик, — разрешает ему отец.

— Сашенька, боже! — не успеваю опомниться, как Вадим подлетает ко мне и обнимает. — Я чуть с ума не сошел! — причитает он, вдавливая моё лицо в свою грудь. Раньше мне нравился его запах, а сейчас тошнит от него. Реально физически тошнит.

— Не трогай меня, — отталкиваю его от себя. Соскакиваю с подоконника, пытаясь уйти, но мой уже бывший жених преграждает мне дорогу.

— Александра, Вадим места себе не находил, — включается отец. А мне отчего-то смешно.

— Да?! — бью Вадика по рукам, которые он ко мне тянет. — А он тебе не рассказал, где был, когда меня похищали? — выгибаю брови и вижу смятение в глазах Вадима.

— Да рассказал он мне, что вы немного повздорили, — машет рукой отец.

— Повздорили, значит, — усмехаюсь. — Нет, мы не повздорили, я послала его подальше. Он продавал меня, как товар, демонстрируя своим очень важным партнерам. И вот когда я убегала, он предпочел остаться с ними. И мое мнение не изменилось.

— Вадим, это правда? — уже строго спрашивает отец.

— Ну нет, конечно, — заискивающе произносит Вадим. — Женщины, — разводит руками, — склонны преувеличивать. Сашенька, ты все не так поняла, я вышел за тобой, чтобы отвезти домой, но тебя уже не было, — как ладно у него все. Я баба-дура, а он супергерой.

— А что ты, папочка, не поведал мне, что Вадик у нас бывший наркоман и игроман? М?!

— Александра! — Вадим шокировано распахивает глаза. — Ты не в себе. Откуда такая информация?

Папа сводит брови, посматривая то меня, то на Вадима.

— Ну хорошо, я не в себе. И поэтому имею право послать тебя на хрен! Дорогу сам найдешь! — выплевываю ему в лицо и выхожу из кабинета, громко хлопнув дверью. Вылетаю на двор, сажусь в беседку и глубоко дышу.

— Может, чаю? Твоего любимого, — мама ставит на стол поднос с фарфоровым чайником, чашками и малиновым вареньем.

— Да, — киваю ей, смотря, как она разливает чай. Мама садится рядом со мной и двигает варенье.

— Мамуль, — обнимаю ее за талию и утыкаюсь носом в плечо. — Мамочка, я так скучала, — снова слезы на глаза наворачиваются. Быстро моргаю, но не помогает, проклятые слезы сами стекают из глаз.

Боже, сотрите мне память.

Всю ночь мне снился этот мерзавец. Точнее, самые черные, яростные звериные глаза. Они смотрели мне в самую душу, выворачивая там все наизнанку. Проснулась я в холодном поту и с колотящимся сердцем. Где-то в груди что-то сжалось и щемит теперь, не прекращая.

А я не хочу.

Не хочу испытывать ничего подобного.

— Сашенька, девочка моя. Ну ты что? — шепчет мама и гладит меня по спине. — Все прошло, все позади. Расскажи мне, и станет легче.

Проблема в том, что я не хочу, чтобы это проходило… Мне извращенно нравится, как внутри меня очень болит этот мужчина. И от этого так горько. Невыносимо.

— Все хорошо, мам. Я просто так соскучилась по тебе, — обнимаю ее сильнее и глотаю слезы, чтобы больше не расстраивать маму.

— Саша, можно нам поговорить наедине? — слышу голос Вадима и поднимаю голову. Хочется выругаться матом. Но я глубоко дышу и киваю. Нужно объяснить ему раз и навсегда, что между нами все кончено.

— Поговорите, — улыбается мама и покидает нас.

— Не угостишь чаем? — так мило просит Вадим. Закатываю глаза, сейчас начнется… Он будет давить на жалость и облизывать меня с ног до головы, обещая любить до гроба. Однажды я купилась на это, а сейчас – нет. Мне есть, с кем сравнивать, чтобы понять, где настоящий мужчина, а где… Даже определение не могу подобрать этому человеку. И ведь у каждого из двух мужчин есть свои большие недостатки. Только Арон все равно мужчина, а Вадим приспособленец. Паразит, который живет за счет других.

— Александра, — начинает он. И двигается ближе.

— Держи дистанцию, — отодвигаюсь.

— Ну что случилось, моя девочка? — смотрит на меня, как на капризного ребенка. Ой, как же ему не хочется терять теплое место рядом с моим отцом. Тем более когда впереди такие перспективы.

Рассматриваю его внимательнее. Нет, внешне Вадим привлекателен. Всегда опрятен и на стиле. Но нет в этом человеке ничего по-настоящему мужского. Теперь я не понимаю, как могла отдаваться такому мужчине. Точнее, понимаю, что он не привлекает меня в интимном плане. Я его не хочу и априори не могла расслабиться и кончить. Теперь знаю, что существует мужчина, который может вырвать из меня оргазмы без труда, как грубостью, так и лаской.

— Ты спрашиваешь, что случилось? — развожу руками.

— Нет, я понимаю, у тебя психологическая травма. Этот нормально. Позволь позаботиться о тебе? Давай поедем в Европу. Отдохнем, и все встанет на свои места.

— За счет моего отца? — язвительно спрашиваю я, потому что теперь мне кажется, что каждое его слово пропитано фальшью.

— Саша, — выдыхает. — Ну прости меня, — насильно берет мои руки и сжимает ладони. Прислушиваюсь к себе. Ладони, как ладони. Теплые. Это все, что я чувствую. Да и никогда не чувствовала, больше обманывалась. А оказалось важно, когда внутри очень глубоко болит мужчина.