Живи и ошибайся (СИ) - Соловей Дмитрий "Dmitr_Nightingale" - Страница 20

Должны же они знать, что это удобрение? Похоже, мне достались в наследство самые дремучие крестьяне. Пока Анисим с сыном картофель согласно моим указаниям закладывали, я ходил вдоль кромки огорода и громко вещал на тему подкормки земли навозом, который нужно весь год собирать в одном месте и после разбрасывать по полю или огороду. Поверили или нет — не в курсе.

Удобрение, что у меня было в пакете, самолично покидал. На границе огорода велел кукурузу сажать. Ближе к дому они привыкли к капусте. Тут у меня возражений не было. Удивляло, что в этой местности не выращивают картофель. Должен ведь он уже по России разойтись. С того времени, как Пётр Первый велел его сажать, больше ста лет прошло.

Скорее всего, это ещё от помещика зависит. Если бы я весь день не стоял над душой, то и эти проволынили бы. Жена Анисима сажала привычные ей овощи — репу, морковь и ту же капусту. Получилось не так много, и свободный участок я велел занять свеклой. Её семян у Алексея было много. Еще больше сахарной свеклы — приличная упаковка, но мы её в этом году только у себя в парке посеем.

Следующий день с самого утра я снова провёл в Перовке. Строил баб, заставляя копать и расширять огороды. У Рогозовых получился самый большой участок огорода, но я их взял под свой контроль. Пока Кузьма помогал отцу в поле, его баба копала. Особо довольной она не выглядела, но я был непреклонен. Малышка после первых процедур, что я в церкви устроил, успокоилась. Почти не хныкала. За её кормлением я тоже бдительно следил. Шесть раз в день и никаких хлебных сосок каждые полчаса. Еще помог тканевую переноску соорудить, чтобы на спину вешать. А кому сейчас легко? Вот такой я самодур-помещик.

Рогозова у меня с перерывами и приготовлением скромных щей приличный участок вскопала. Чуть в низине получалось, но я решил, что для кукурузы сойдет.

Итого четыре дня почти безвылазно провёл в Перовке. Заодно попа погонял. Он какие-то странные проповеди в воскресенье устроил. Послушал я, послушал и пообещал, что найду на него управу. Одно дело, если бы деревенские бабы болтали про колдунов и порчу, а тут, по идее, грамотный служитель культа, и такую ахинею начал рассказывать, что просто нет слов!

Отец Михаил меня и раньше-то не любил, а тут, не стесняясь, вслед плевать начал. В ответ я пообещал прямо сразу засесть за написание письма «куда нужно». У меня как раз секретарь вернулся, портного привёз и ткани.

Вообще-то несколько рулонов и у Алексея были припасены. Он так и рассчитывал, что шить нечто подходящее придётся уже на месте. На крайний случай эти ткани можно продать, это уж совсем на крайний. Удачно мы арабского жеребца пристроили, а дальше уже сами начнём зарабатывать, если я сам не прибью этих крестьян вместе с попом.

— Не все сразу, — утихомиривал меня Алексей, вернувшийся в поместье. — Из девяти деревень мы только в две наведались. Как обстоят дела в оставшихся, и думать не хочется. Успокаивал я себя тем, что семенного материала больше нет. Половину картофеля посадили рядом, в усадьбе. Ценные сорта улучшенных овощных культур тоже боязно раздавать крестьянам. Нам еще бы овса посеять с запасом и посмотреть, что реально можно себе позволить в плане разведения лошадей.

Где-то у дяди были куплены пустующие земли. По словам управляющего, недалеко, правда, неудобно добираться и нужен мост. Луга там хорошие, но на пути небольшая речушка. Она иногда летом почти пересыхает, тогда доставить сено можно на подводах. Частенько бывает, что стожки остаются до зимы, а там их кто-то ворует: не то наши крестьяне, не то соседи балуют.

Дел по горло и за всем не уследить. Тут еще портной с помощниками в последней моде из Лондона решил просветить. Про три жилета и шейный платок я и без того знал. Алексей этому моднику сразу велел корсет себе в одно место засунуть и начал подробно рассказывать, как наши костюмы должны походить на местные и в чём существенно отличаться. Ну и головные уборы придётся заказывать в обязательном порядке в городе. Портной такое не делает.

Часто носить цилиндр я не собирался. Но вдруг куда приспичит выехать, а с покрытой головой неприлично. Хотя функционально именно как головной убор цилиндр был неудобен. Примерил я парочку из тех, что от дяди достались. Внутри помещения еще ничего, я ожидал, что тяжело будет носить, но терпимо. Зато на улице, да еще в ветреную погоду, его если не сдувало с головы, то он сам тормозил движение. Очень нефункциональная и неудобная вещь. Но все носят, куда деваться. У себя же в поместье буду ходить в кепи или в фетровой шляпе из числа тех, что взял Алексей.

В появившееся свободное время решил немного почитать. Из коробки, которую собрал дед, я успел просмотреть несколько верхних папок.

— Как-то по этому времени я мало чего помню. Знаю, были декабристы, но с ними пять лет назад разобрались, — пожаловался Алексею, забирая у него ключ от нашего секретного хранилища. — Толком даже не помню, чего декабристы хотели.

— Считали, что самодержавие и крепостной строй губительны для России, — хохотнул Алексей и присоединился ко мне с разбором документов.

Что вызвало его смех, я не понял и вопросительно изогнул бровь.

— Да ерунда всё это. Сейчас найду, — стал перебирать папки Алексей. — Вот, — вытащил он подписанную «Декабристы». — Осип-Юлиан Горский. Тоже борец за свободы. Имел крепостных и личный гарем. «Гнусный разврат и дурное обхождение заставили несчастных девок бежать и искать защиты у правительства», — зачитал он выдержку из документа.

— Нашли крепостных, Горского наказали? — заинтересовался я девками из гарема.

— Какое там! Как обычно, дело замяли. В это время, считай, у каждого помещика личный гарем.

— Один я чего-то теряюсь, — посмотрел задумчиво в окно, где как раз Дуська таскала за косу Настасью.

— По какой причине спор? — обратил внимание на бабью драку Алексей.

— Меня делят.

— Вы бы, барин, ужо определились, — басовито изобразил Лёшка интонацию моего управляющего.

Не сговариваясь мы расхохотались. Сам Алексей взял себе под «покровительство» (это так теперь называется) дворовую девку Параскеву и на большее не претендовал.

— Определюсь обязательно, — пообещал я и продолжил начатое.

Что ещё примечательного случилось или случится в этом году? Перечень имен писателей и поэтов этого времени в большинстве своём мне не был знаком. Разве что Пушкин да Гоголь.

Вся светская жизнь сейчас в Петербурге. Соваться в тот гадюшкик я не намерен. По крайней мере пока не встану на ноги и не приведу в порядок свои земли, которые я уже считал своими и никак иначе. К слову, по количеству крепостных крестьян я считался выше многих по положению. Дмитрий Николаевич намекнул, что как только пройдут обязательные траурные дни по дядюшке, меня начнут приглашать в гости соседи, да и сами будут с визитами напрашиваться.

Из событий в мире — в этом году произойдёт июльская революция во Франции. Крестьяне Англии начнут выступать против механизации труда и использования молотилок. Хм… мне бы такая штуковина в хозяйстве пригодилась. Нужно спросить у Алексея, нет ли у него чертежей? Компаньон мои надежды оправдал. Были у него чертежи молотилки и на конной тяге, и паровой, и простейшей ручной в виде барабана.

Про польское восстание осенью я уже был в курсе. Но гораздо больше меня волновала холера. Не зря меня дед заставил сделать прививку. По холере информация была интересная. С удивлением я узнал, что болезнь относительно новая. Первая пандемия случилась не так давно, в 1817 году. Появилась эта зараза в Индии, оттуда распространилась по всему миру, охватив территорию от Африки до Индонезии и от Китая до Японии.

Через четыре года британцы занесли холеру в Турцию. Оттуда она перекочевала в Закавказье и Россию. На том и закончилось шествие холеры. Зима в 1824 году выдалась очень уж холодная. Холерные вибрионы, попавшие в воду, не выдержали низких температур и сдохли. По сути России холера в тот раз не коснулась, но в прошлом году началась вторая пандемия. Холера уже идет по стране. Летом захватит Тифлис, Астрахань и начнёт дальше подниматься по Волге.