Холодное сердце (СИ) - "wondererli" - Страница 19

— А с чего нам вообще хоть что-то тебе рассказывать?

— С того, что, в случае сокрытия информации, которая может помочь в поисках пропавшего студента, я оштрафую Слизерин на несколько десятков очков и назначу каждому из вас такое количество отработок, что придется закрывать их вплоть до конца учебного года.

Ее поведение явно сбило с Роули спесь, потому что уже в следующее мгновение он раздраженно закатил глаза, но все же заговорил:

— В последний раз я видел его примерно два часа назад. Какая-то мелюзга с вашего факультета подбежала к Малфою с просьбой помочь найти их друга, который ушел посмотреть что-то на северной окраине деревни и не вернулся. Это все, что мне известно.

Гермиона неосознанно покосилась в сторону теперь уже нормально ведущего себя мальчика, с которым столкнулась несколько часов назад. Кажется, тогда он направлялся как раз-таки на север. К тому же, не считая его, в Хогсмид отправились лишь двое студентов третьего курса, но и те сейчас стояли на главной площади. Значит, пропавший гриффиндорец все же объявился, чего нельзя было сказать об отправившемся на его поиски Малфое.

Хорошо ощутимая тревога вновь наполнила грудную клетку Гермионы, вдавливая сердце в ребра.

«Только бы с ним ничего не случилось», — со скоростью света пронеслось в ее мыслях.

— Хорошо, спасибо за информацию.

Гермиона развернулась на месте и быстрым шагом направилась по дороге, ведущей на север. Мысли в голове напрочь перекрывал оглушительный грохот пульса в ушах. Но кое-что она все же смогла услышать, причем весьма отчетливо.

— Долбаная грязнокровка, — проворчал один из оставшихся позади слизеринцев, но, как оказалось, недостаточно тихо, чтобы его слова не дошли до ушей оскорбленной девушки.

Гермиона остановилась и поджала губы. Что-то внутри нее болезненно натянулось, после чего рухнуло вниз, унося с собой последние крупицы самообладания.

— Минус тридцать очков Слизерину за недостойное поведение по отношению к старосте школы, — не оборачиваясь выкрикнула она и возобновила движение.

Быть может, в следующий раз они еще дважды подумают, прежде чем решат пустить в ход излюбленное оскорбление. Конечно, потеря очков вряд ли хоть сколько-нибудь волнует слизеринцев в этом году, но, по крайней мере, теперь они знают, что жертва не будет вечно мириться с нападками в свой адрес.

Главная площадь давно осталась позади. Гермиона осматривала каждый закоулок, встречающийся на пути, но Малфоя ни в одном из них не было. Из раза в раз ее одолевали все более неоднозначные чувства: с одной стороны, это было отчаяние, ведь до окраины деревни оставалось всего ничего, а поиски так и не дали никаких результатов, с другой стороны, это было облегчение, ведь она не нашла бездыханное тело Малфоя, плашмя лежащее в грязной луже.

Может, они случайно разминулись, и она напрасно переживает. Наверняка он уже стоит на главной площади, проклиная непутевых гриффиндорцев, заставивших его бродить по Хогсмиду в поисках их друга, который чудесным образом нашелся без чьей-либо помощи.

Гермиона зябко вздрогнула, когда сильный порыв ветер настиг ее со спины. Солнце практически скрылось за горизонтом, и теперь ни о какой теплой погоде и речи быть не могло. Легкая куртка уж точно была не тем, что следовало надевать, отправляясь на прогулку промозглым сентябрьским вечером.

Гермиона остановилась возле последнего дома и огляделась вокруг. Дальше дорога устремлялась в горы, но навряд ли Малфой отправился бы туда, не предупредив при этом хоть кого-нибудь.

— Люмос.

Она мельком заглянула в темный переулок и уже собиралась возвращаться обратно, потерпев очередную неудачу, как вдруг ее внимание привлек какой-то странный предмет, большая часть которого скрывалась за стоящим рядом домом. По мере того, как Гермиона приближалась к находке, та все больше принимала очертания мужского ботинка.

— Господи… — тихо всхлипнула она, роняя из руки палочку. Волшебное древко с характерным звуком отскочило от каменной поверхности и упало в нескольких дюймах от злосчастного ботинка, — Господи! — на этот раз уже вскрикнула она.

Прямо перед ее ногами в бессознательном состоянии лежал Малфой. Кожа его была еще бледнее обычного, а грудная клетка не поднималась, что наталкивало на тревожные мысли.

Недолго думая, Гермиона упала на колени перед его телом и попыталась нащупать пульс. Несколько слабых ударов коснулись кончиков ее пальцев, давая надежду на то, что еще не все потеряно. Во всяком случае, если бы Малфой пал жертвой убивающего проклятия, то сердце в его груди замерло бы в то же мгновение.

«Вдох, выдох, вдох, выдох. Ну же, соберись», — приказала она себе.

— Малфой, — взмолилась Гермиона, обхватывая его лицо ладонями.

Молчание.

Даже несколько легких похлопываний по щекам не привели его в чувство. До этого момента в глубине души еще была слабая надежда на то, что всему виной обычный обморок.

Гермиона подняла волшебную палочку с горящим на конце огоньком Люмоса и принялась досконально изучать тело слизеринца, стараясь найти хоть какое-то повреждение, которое могло бы пролить свет на ситуацию. Она аккуратно водила ладонью по ткани его рубашки, как вдруг почувствовала влагу.

Ее сердце пропустило несколько ударов.

Поднеся дрожащую руку поближе к свету, Гермиона не смогла сдержать очередной всхлип отчаяния.

Кровь. На ее коже была его кровь.

Испачканной ладонью Гермиона стерла со щеки несколько влажных дорожек от слез и вновь приказала себе успокоиться. Она не сумеет оказать Малфою необходимую помощь, но знает, у кого можно ее попросить. Она не позволит ему умереть. Ни за что.

Профессор МакГонагалл, мы находимся на северной окраине Хогсмида в переулке между последними домами. Прошу вас как можно скорее прислать помощь. На Драко Малфоя напали. Кажется… Кажется он умирает.

Спустя несколько неудачных попыток сконцентрироваться на хороших воспоминаниях Гермионе все же удалось вызвать патронус. Серебристая дымка, вырвавшаяся из кончика палочки, приняла форму выдры и устремилась в направлении замка, чтобы доставить адресату послание. Теперь оставалось только ждать.

Осознание собственной беспомощности захлестнуло Гермиону с головой, словно беспощадная волна во время грозового шторма. Она попыталась вдохнуть полной грудью, но легкие будто бы сковало нерушимыми цепями, причиняющими давящую боль при любом неверном движении.

Гермиона опустила палочку на землю и аккуратно положила голову Малфоя себе на колени. Ее руки ощутимо дрожали от страха.

Интересно, как долго он пробыл в сознании, после того как недоброжелатель нанес ему удар в грудь? О чем думал, пока истекал кровью? Надеялся ли, что кто-то отправится на его поиски, обнаружив пропажу? Верил ли, что ему помогут? Что его захотят спасти.

Сердце Гермионы буквально разрывалось на части, стоило ей закрыть глаза и попытаться представить то, что пережил Малфой. Одна всплывающая в сознании картинка была хуже другой. Наверное, именно поэтому она решила найти для его головы более подходящую опору, нежели вымощенная камнем дорога. Это единственное, что Гермиона могла сделать в сложившейся ситуации, чтобы хоть как-то облегчить его страдания. По крайней мере, она пыталась убедить себя в том, что новый Малфой все же предпочел бы телесный контакт с ней пребыванию на холодной пыльной земле.

Случайный прохожий мог подумать, что невольно стал свидетелем душераздирающей картины: убитая горем девушка роняет слезы по раненному возлюбленному, из последних сил сражающемуся за жизнь. Вот только героев этой истории связывала отнюдь не любовь. Еще в прошлом году их судьбы грубыми стежками соединяла нить жгучей ненависти, но сейчас… Мерлин, Гермиона даже не могла подобрать правильные слова, способные в точности описать отношения между ними. Они не были друзьями или же хотя бы приятелями, но и врагами в свете недавних событий их назвать язык не поворачивался, ведь одна из сторон сложила оружие, тем самым объявляя перемирие.