Ох уж эти Шелли - Андреева Юлия Игоревна - Страница 27

Раздались звуки гитары, обернувшись на которые супруги Шелли сначала увидели смуглую девушку-цветочницу, и Мэри даже подумала, что музыка каким-то образом льется из ее корзинки, но после заметила, что за девушкой следует тощий парень в белой рубахе и расшитом бисером жилете. Понимая, что Перси и так растратился на еду в кафе и теперь вряд ли бросит хотя бы пару медяков в корзину, Мэри поспешила отвернуться, в то время, как поравнявшись с Перси, девушка вдруг достала из корзинки букетик фиалок и с изящным реверансом положила его перед ним. Смущенный Шелли полез было в карман за мелочью, но девушка, лучезарно улыбнувшись, махнула рукой:

— Презент!

Выйдя из кафе, Перси отдал фиалки Мэри, и дома цветы стояли почти неделю. Вообще, женщины часто дарили Шелли цветы, некоторые он хранил, засушивая между страниц книг или оставляя в сундуке, в котором лежала его одежда, потом Мэри находила их там, гадая, кто была таинственная дарительница, но так, чтобы прямо при ней, это произошло впервые.

"В 1818 году я посетила Неаполь. Восьмого декабря того года мой спутник и я переправились через Залив, чтобы осмотреть памятники древности, разбросанные по берегу. На дне, сквозь тихие прозрачные воды, виднелись развалины римских вилл, оплетенные водорослями, испещренные яркими бликами проникавшего туда солнца. По этой хрустальной голубой воде могла бы скользить перламутровая колесница Галатеи; здесь, а не на Ниле следовало бы Клеопатре избрать путь своего волшебного корабля. Хотя стояла зима, тут уже веяло ранней весной; это ощущает каждый путешественник, с сожалением покидая тихие заливы и светлые берега Байи, — напишет она через много лет в своем фантастическом романе "Последний человек". — Мы посетили так называемые Флегрейские поля и Авернское озеро; побродили среди развалин храмов, терм и других древних строений и наконец вступили в мрачный грот Кумской Сивиллы".

Флегрейскими полями называется зона вулканического происхождения, расположенная на северо-западе Неаполя, на берегу залива Поццуоли, растянувшаяся на 13 км в длину и 8,3 км в ширину. Магма в этом месте подходит настолько близко к земной поверхности, что почва регулярно совершает медленные вертикальные перемещения — брадисейсмы. Например, в городе Поццуоли в 1970 и 1983 годах его старый центр Рионе Терре, находившийся на высоком утёсе, образованном вулканическим туфом, внезапно поднялся, а затем медленно и неравномерно стал опускаться. В результате 10 тыс. жителей были эвакуированы и не вернулись в свои дома, поскольку посещение этого района было запрещено. Впрочем, вернемся в девятнадцатый век к нашей героине.

После давно привычных и надоевших картин лондонской жизни путешествие через пещеры, освещенные лишь мерцающими факелами чичероне, показалось им воистину волшебным. "Пройдя под естественной аркой, ведущей в следующую галерею, мы спросили, можно ли войти и туда. Вместо ответа наши проводники указали на отражения факелов в воде, покрывавшей пол, и добавили, что, к сожалению, именно тут и пролегает путь к пещере Сивиллы. Это разожгло наше любопытство, и мы пожелали непременно идти дальше. Как обычно бывает в подобных случаях, препятствия оказались не столь уж велики. По обе стороны залитого водою прохода нашлось все же "куда ступить ногой". Впрочем, грот сивиллы ничем не поразил их воображение, тем не менее и Мэри и Перси внимательно все осмотрели, мало ли что может пригодиться для будущих литературных трудов?

Создавая через несколько лет предисловие к своему фантастическому роману "Последний человек", Мэри мысленно вернется в эту пещеру и затем пойдет дальше и, преодолев последние препятствия, неожиданно для себя окажется в подлинной пещере сивиллы, дабы постичь скрытую в ней тайну. На самом деле экскурсия получилась самой банальной, местные чичероне регулярно водили в пещеры желающих приобщиться к древностям, так что обнаружить там что-то, чего не видели до них, было бы проблематично.

Меж тем представитель Байрона, посетив семейство Шелли, забрал Аллегру, и вскоре Гордон сообщил в письме об их встрече и о том, что теперь девочка находится на попечении миссис Хоппнер — жены английского консула в Венеции. Это было не совсем то, что Байрон обещал изначально, и, уже не доверяя медлительной почте, Шелли и Клэр отбыли в Венецию для личных переговоров.

Во время отсутствия отца неожиданно заболела их с Перси дочка. Малышке были нужны уход и полный покой, но, как назло, как раз в это время пришло письмо от Перси, в котором тот сообщал, что тяжело болен, и требовал, чтобы Мэри с детьми немедленно выезжала к нему. Решив положиться на удачу, которой у нее, откровенно говоря, всегда было кот наплакал, Мэри сделала, как требовал муж.

В результате — четыре дня в душном экипаже, на жаре, которую и здоровому взрослому тяжело переносить, что же говорить о маленьких детях, тем более о больном ребенке, которого не следовало беспокоить до полного выздоровления. В Венецию Мэри добралась с полузамученным Уильямом и полумертвой Клэр. Девочка словно специально ждала последней встречи с отцом, чтобы умереть у него на руках.

Сам Шелли встречал их вполне здоровым и радостносуетливым, должно быть, письмо он писал, находясь в очередной своей стадии меланхолии или по пьяни, раз теперь поэт начисто забыл о "своей тяжелой болезни".

Понимая, что чем дольше Мэри сидит дома, где все ей напоминает недавнюю потерю, тем ей трудней, Перси оплатил гондолу и повез обеих дам кататься. На самом деле по каналам Венеции ходят самые разные посудины, и живи они здесь долгое время, ездили бы на обычных крашеных лодках, но быть в самом удивительном и поэтичном городе и хотя бы раз не испытать ее главного наслаждения — прогулку на самой настоящей гондоле, было бы ошибкой. Всю дорогу Перси старался развлекать Мэри, показывая ей то на одно, то на другое здание, которыми он восхищался.

Обитая черным сукном гондола, узкая и длинная — с первого взгляда напомнила Мэри гроб, и ей пришлось взять себя в руки, чтобы, опираясь на руку мужа, перелезть через бортик и оказаться внутри. Когда хоронили ее вторую дочь, гроб был обтянут простой белой материей, и только пеленки были обшиты недорогим кружевом.

Красивый, точно ожившая статуя Париса, гондольер в белой рубахе с широко распахнутым воротом стоял на корме и одним веслом правил лодкой. Чуть покачиваясь, гондола бесшумно скользила по глади канала, легкая, точно птица или, скорее, диковинная рыба. В полном молчании они пролетали под мостами, с которых свисали флаги, развешенные здесь, должно быть, в честь дня рождения дожа. Видя, что Мэри смотрит уже не так мрачно, Перси продолжил свой оживленный рассказ. Мэри не слушала. Наверное, впервые ее не интересовал ни рассказ Перси, ни исторические сведения, которые он собрал, предвкушая чудесную водную прогулку. День выдался солнечным, и Шелли был вынужден заранее приобрести очки с зелеными стеклами, которые теперь и вручил сестрам. С великой неохотой Мэри надела очки — и тут же каналы и дома открылись ей изумрудной Семирамидой. Яркие зеленые огоньки сверкали на поверхности воды, теперь Мэри могла увидеть, насколько чиста вода: казалось, она может разглядеть даже дно и то, что там, внизу.

В этот момент Мэри вдруг сделалось холодно, ей показалось, что по дну спокойно идет человек. Со своего места она выдела его макушку и широкие плечи. Она побледнела, сорвала с лица очки, протерла глаза… человек под водой шел куда-то, не замечая ее.

— Там, там! — Она показывала на дно.

— Утопленник с камнем на ногах, — нашла собственное объяснение Клэр, не видевшая никого.

— Но он шел! — настаивала на своем Мэри.

— В воде все колышется, — обнял ее за плечи Перси. — Но нам лучше не задерживаться здесь, не хотел бы я сейчас встречаться с полицией и тратить время для дачи показаний в участке.

Мэри снова надела очки, справа от нее на воде обозначилась тень стоящих плотной стеной домов и колоннад, за которыми теперь пряталось солнце, чтобы снова обрушиваться на канал в просветах между домами. Она вздохнула, ощущая кожей ласковый теплый ветер, запах воды и гниющих водорослей.