Давай поспорим? (СИ) - Белова Дарья - Страница 29

Рома откинул голову назад, но даже в такой позе я чувствую его наслаждение. Оно передается мне через воздух, через его стоны, через его член, который все увеличивается у меня во рту.

Мягко отстраняя меня, он подхватывает под ягодицы и прислоняет к стене, упираясь головкой. Еще чуть-чуть и я почувствую его у себя внутри. Но Рома не спешит этого делать, он поглаживает, слегка надавливает, но остается снаружи.

— Рома, пожалуйста, — не выдерживаю и прошу его.

Он входит в меня резким толчком и наполняет меня до упора, срывая пошлый стон с моих губ. Желанная наполненность и наслаждение пронизывает низ живота. Только легкая боль напоминает о его размере. Рома вколачивается в меня, будто мы не занимались сексом вовсе. Жестко, властно и резко. С пошлыми звуками и стонами, которые исходили от меня. Все, как и хотелось. Он держит меня крепко, не давая двинуться в сторону ни на миллиметр, придерживая за ягодицы. Рукой проскальзывает между нашими плотно сжатыми телами, чтобы найти пульсирующий бугорок и мягко его массировать, усиливая и так яркие ощущения. А я вцепилась ему в шею, громко постанывая и жалобно моля не останавливаться.

Теплая волна, которая начинает исходить внизу живот, становится все горячее и горячее. Я чувствую, как через пару секунд я взорвусь на тысячи осколков, на тысячи брызг. Пульсация внутри и запрокидываю голову назад, зажмуривая глаза, потому что спазм отзывается во всем теле. Приятное онемение пальцев ног, что хочется их поджать. А еще протяжный стон наслаждения и сладости.

Спустя несколько секунд Рома отстраняется от меня и резко выходит. Не знаю, чем я руководствуюсь, но снова опускаюсь вниз, пока Рома бурно кончает мне на грудь, оставляя белесые капли и потеки на моей груди. А я обхватываю губами его член и начинаю посасывать, наслаждаясь терпко-солоноватым вкусом.

Каждый из нас пытается отдышаться после произошедшего. Мне одновременно и стыдно и хорошо, хочется прикрыться руками и открыть перед ним все самое сокровенное, видя, какими темными глазами Рома все еще на меня смотрит, будто несколько минут назад между нами не было такого бурного и безбашенного секса. Близость, о которой я не смела даже надеяться.

Струи воды, льющиеся сверху, смыли весь пот, жар и золу. Мы смотрим друг на друга, не в силах пошевелиться и отвести взгляд. Только где-то отдаленно доносятся звуки музыки, голосов и смеха — в душевой открыто окно. И теперь я очень надеюсь, что мои стоны не были слышны.

— Ты обещал мне прогулку, — нарушаю я молчание.

— Обещал, значит, будет, — но продолжает стоять и смотреть на меня, изредка моргая.

Не в силах выносить этот серый взгляд, пронимающий меня до самого сердца и оставляя там чувства тепла, неги и маленькой надежды, я выхожу из кабины, наспех вытираюсь пушистым белым полотенцем и выхожу из ванны.

Не помню, как я дошла до дивана, где лежат все мои вещи, потому что мыслями я была все еще с ним, там в душевой. И все так же нагло рассматривала его тело, наслаждалась его близостью, его ощутимым взглядом. Безбашенный секс, который граничит с животной страстью и простым занятием любовью, когда ты отдаешься полностью, но даря наслаждение взамен. Полное соединение тел. Одно дыхание на двоих. И если Рома не чувствовал того же, что чувствую я сейчас, то можно медленно начать умирать, без права возродиться.

— Я думал, ты уже оделась, — Рома вышел уже полностью одетый, будто между нами ничего не происходило каких-то десять минут назад.

— Да, я сейчас.

На все еще ватных ногах я встала, чтобы переодеться и выйти к Роме, который предусмотрительно оставил меня одну. Вначале хотела надеть ту же юбку, которая, по всей видимости, ему приглянулась, но практичная часть меня вспомнила о комарах, и надела джинсы и толстовку. Перспектива чесаться всю ночь меня не прельщает.

— А я рассчитывал завершить то, что мы начали в машине, — рассматривая меня, сказал Рома.

— Мне казалось, мы неплохо завершили начатое в душе.

— Да, мне понравилось, — медленно подходит ко мне Рома и всматривается в мои глаза, ища там подтверждение.

— Определенно.

Мы решили пойти вдоль озера. Солнце еще не село окончательно и красно-оранжевые блики оттеняли все вокруг. Шли молча. Но иногда я ловила на себе задумчивые взгляды Ромы.

— В среду у нас с мамой самолет, — решила я прервать наше молчание.

Рома молчит. Он смотрит вдаль, но его напряжение я чувствую кожей.

— Я понимаю, что это звучит несколько странно и неправильно, но я бы хотела все время до отлета провести с тобой.

Рома отстает от меня на один шаг и не спешит меня догонять.

— Не знаю, насколько затянется наша поездка. Маме предстоит операция, которая по хорошим прогнозам продлится часов шесть, потом восстановление. Врачи ориентировали, что около месяца нам необходимо будет находится при клинике, — объясняю я Роме.

— Не уезжай, — тихо произносит он.

Его голос я не узнаю. Он тихий, вкрадчивый. Не узнаю я и его глаза. Не совру, если скажу, что никогда раньше Рома на меня так не смотрел. Глаза полные надежды и отчаяния. А еще что-то теплое и нежное, что хочется подойти к нему, обнять и никуда не отпускать. Остаться с ним здесь.

— Я не могу, — еще тише произношу я. — Но это ведь ненадолго, Ром. Я вернусь. Ты же… ты будешь меня ждать?

Рома не смотрит больше на меня. Его взгляд устремлен куда-то вдаль. Могу только догадываться, какой поток мыслей у него сейчас в голове. Проблема в том, что он их никогда мне не озвучит.

— Бл*дство! — выругался он, что заставило меня вздрогнуть.

— Ром, я… черт… Черт, я не знаю, как буду там без тебя. Понимаю, что мы друг друга почти не знаем. Но влюбилась я в тебя, дура такая. Влюбилась с первого взгляда, как вытащил ты меня из-под своей машины и начал ругаться. И ты сочтешь меня ненормальной, инфантильной девчонкой, будешь говорить о том, что ты не тот, кто мне нужен и все такое. Также обычно происходит? Но я без тебя уже не смогу, Ром… Ты слышишь?

Рома медленно подходит ко мне и смотрит в глаза. В них нет насмешки, которую я ожидала увидеть, или презрение. Он целует меня нежно, будто боится сломать или навредить. Нежно, аккуратно, бережно.

В ту ночь мы не трахались, мы занимались любовью. А в понедельник мой мир перевернулся.

Глава 19.

Рома.

Домой мы ехали молча. Я уже говорю домой. Хотя по сути дом мой, а не наш. Но уже тяжело представить, что будет, когда моя Каренина уедет. Воображение рисует картинки с давящей тишиной, недопитой чашкой кофе на столе и заправленной кроватью, где ее подушка все еще хранит запах лаванды, который уже ни черта не успокаивает.

Настя сразу пошла спать, ссылаясь на сонливость и усталость. Но это и не удивительно, прошлой ночью мы почти не спали. Трахались как кролики. Бл*ть, кого я обманываю, мы не трахались, мы любили друг друга. И если представить, что это была наша последняя ночь, то просто застрелите меня сразу, потому что я уже готов сдохнуть. Мои первые мысли о том, что разовый перепих ради какой-то машины теперь вызывают не только стыд, но и боль. И несмотря на то, что я ничерта не хочу все это чувствовать, я это испытываю. А еще мне страшно, что я ее потеряю. Скажи мне об этом еще месяц назад, я бы посмеялся этому человеку в лицо, назвал бы его придурком и поманил бы к себе какую-нибудь знойную рыжеволосую красотку.

Подхожу к двери спальни и приоткрываю дверь. Настя действительно спит. Я слышу ее размеренное дыхание. Она повернулась лицом к двери, поэтому я немного прикрываю ее, чтобы в лицо не светил свет. Темные волосы разметались по подушке, глаза плотно закрыты, но подрагивают из-под длинных ресниц: ей снится сон. Губы иногда трогает улыбка, это заметно по уголкам. И сейчас мне безумно хочется подойти и поцеловать ее пухленькие губки, а еще ее конопушки. Я ведь раньше их терпеть не мог. Когда все изменилось?

Настя укрылась под одеялом, но одну ногу оставила снаружи, что я спокойно могу разглядывать плавные изгибы ее бедра, аккуратные щиколотки и маленькие пальчики на ногах, она всегда их поджимает, когда кончает.