Когда рассеется тьма - Горская Евгения - Страница 4
- Предыдущая
- 4/13
- Следующая
– Приехал по делам, – объяснил Юлий Семенович. – И решил пригласить тебя пообедать.
– Спасибо, – растерялась Агата.
– Пойдем, – он потянул ее к выходу.
– Я обедаю в столовой, – зачем-то сказала Агата.
– Сегодня пообедаешь в ресторане.
Она сразу поняла, что обрела друга.
То есть нет, она поняла это только сейчас. А тогда ей просто стало весело со старым родственником.
Коллеги отошли от сервера, оставив ненужные провода на соседнем столе. Привычка коллег везде оставлять мусор ужасно раздражала. Агата подумала, не убрать ли проклятые провода, и не стала. Работать бесплатно – это себя не уважать, учила университетская подруга Лера.
Надо позвонить Лере, они не разговаривали уже больше месяца.
Заиграл телефон. Агата полезла за ним в сумку, ответила Кириллу.
– Я хочу тебя видеть, – в Кирилле все было красиво, и голос тоже. – Во сколько ты освободишься?
– Часов в семь, – вздохнула Агата. – Но я не смогу сегодня. Извини.
– Почему?
– Нет настроения, – призналась она. – У меня умер близкий человек. Извини.
– Так, наоборот, не нужно в одиночестве сидеть. Или ты не в одиночестве?
– Если ты спрашиваешь, не нашла ли я тебе замену, то нет. Не нашла.
– Мы ссоримся?
– У меня убили близкого человека. Я хочу побыть одна!
– Убили?! – поразился Кирилл. – Ты не сказала, что его убили.
– Я сама это только что узнала. Прости, не могу больше разговаривать. Начальник зовет.
Агата отключилась, положила телефон рядом с клавиатурой, вздохнула и отметила одну странность. Она всегда считала себя правдивым человеком, а Кириллу постоянно врет.
Спешный отъезд не сделал поездку напрасной, Павлу удалось успеть достичь договоренности о совместной работе с немецкими коллегами. В условиях санкций сделать это было непросто, но он справился. В иной ситуации он бы этому порадовался, а сейчас только равнодушно напомнил себе, что с оформлением договоров тянуть нельзя.
Потянулся к телефону, чтобы вызвать Романа, обговорить детали, но набрал другой номер. Повезло, Антонина ответила сразу, а могла быть на лекции.
– Приехал? – устало спросила дядина подруга.
– Приехал. Вчера с ментами разговаривал. Юлий умер от передозировки… – Павел выговорил опостылевшее название препарата. – Слышали про такое лекарство?
– Слышала. – Антонина помолчала. – Но… Юлий его не принимал! Он пару недель назад ходил к кардиологу, я его тогда выспросила, что ему назначили.
– Вот именно, – подтвердил Павел. – Не принимал.
– Паша…
– Убили его, Антонина Александровна. Убили! – Экран компьютера, который он по привычке включил, едва зайдя в кабинет, заснул. Павел подвигал мышку. – Менты сказали, что отраву он принял во второй половине дня накануне. В квартире следов препарата не нашли.
Она молчала.
– Алло! – Павлу показалось, что связь прервалась.
– Я здесь, – глухо откликнулась Антонина и опять замолчала.
Лет пятнадцать назад ему казалось, что дядя готов на Антонине жениться. Тогда Юлий встречался с подругой не реже, чем раз в неделю, а по телефону говорил почти ежедневно.
Павел тогда с дядей уже не жил и против женитьбы не возражал. Даже наоборот, порадовался бы за Юлия. Понимал, что одиночество штука неприятная.
Это когда маленький был, до смерти боялся, что дядя женится.
Тогда у Павла, кроме Юлия, никого не было.
– Мы собирались в выходные с Юлием встретиться, – наконец заговорила Антонина. – Но у меня не получилось, племянница попросила с детьми посидеть. В воскресенье утром я с ним разговаривала. Он сказал, что вечер проведет с дамой. Шутил, как обычно.
– С какой дамой? – насторожился Павел.
– Понятия не имею. Он не сказал, я не спросила. Но не с Агатой, та говорила, что давно Юлия не видела.
Появилась конкретная цель. Надо найти даму.
Это хорошо, что цель появилась. Можно начать что-то предпринимать, а не бездействовать.
– Когда похороны, Паша?
– Не решил еще. Определюсь, позвоню.
Антонина, помолчав, попрощалась.
Павел положил телефон на стол, снова тронул мышь. Встал, подошел к окну. От безоблачного неба стало еще противнее. Он обернулся, заметил собственное отражение в стекле книжного шкафа.
Не мешало бы сбросить килограммов десять-пятнадцать. В отличие от сухощавого дяди Павел постепенно превращался в толстячка.
Впрочем, собственная внешность его беспокоила мало.
Телефон зазвонил, Павел подошел к столу. Номер на экране высветился незнакомый.
– Да, – неохотно ответил он.
– Пашенька! – ласково откликнулся женский голос, слышать который не хотелось. – Здравствуй.
– Привет, – обреченно выдохнул он.
– Как дела, сынок?
Когда она называла его сынком, у Павла от отвращения перехватывало дыхание.
– Что тебе надо?
– Паша… – Голос стал несчастным.
– Что тебе надо?
– Не могу дозвониться Юлию…
Сейчас у нее на глазах наверняка появились слезы. Их общение всегда заканчивалось ее подступающими слезами, которые она пыталась скрыть. А может быть, наоборот, пыталась слезами вызвать жалость.
– Подожди! – перебил Павел, вспомнив, что номер на экране высветился российский. – Ты в Москве?
– Да, я приехала в Москву неделю назад. Устроилась в отеле.
Она никогда не останавливалась у Юлия, только в гостиницах, даже когда была жива бабушка, а маленький Павел еще не ненавидел свою мать. Она приносила ему игрушки, и они гуляли где-нибудь в парке.
Тогда он очень по ней скучал.
Ненавидеть ее он стал лет с семи.
– Юлий умер.
– Что?! – прошептала мать. – Когда?
– В понедельник утром.
– Боже мой!.. Отчего?.. Он выглядел вполне здоровым…
– Когда ты его видела? – быстро спросил Павел.
– Я его не видела… – запнулась мать. – Я говорила с ним по телефону. Мы собирались встретиться в выходные, но не встретились. Боже мой… У него был тяжелый характер, но…
Павел не знал человека лучше Юлия.
– Ты только что сказала, что он выглядел вполне здоровым! Ты его видела?
– Нет. У Юлия был обычный бодрый голос. Я бы почувствовала, что он болен. Отчего он умер, Пашенька? Сердце?
– Сердце.
Дождь бы пошел, что ли. Веселое солнце раздражало, словно издевалось.
– Его похоронили?
– Еще нет.
– Я пойду на похороны! – тихо сказала она.
– Пойди, – равнодушно согласился Павел.
Видеть мать не хотелось, но спорить с ней не хотелось еще больше.
– Она его сестра, Паша, – строго сказала бы бабушка. – Она имеет право похоронить брата.
Бабушка всегда старалась поступать по правилам.
– Решу, когда похороны, позвоню, – пообещал Павел. – На этот номер позвонить?
– На этот. Паша…
Павел не дослушал, сбросил вызов.
Сев в кресло, потянулся к мышке, чтобы разбудить дисплей, но отдернул руку и тупо уставился в темный экран.
Вероника примчалась, когда Агата обнаружила в только что написанном куске программы ошибку. Ее она отыскала быстро и порадовалась, что догадалась тестировать программу по мере написания, а не потом всю целиком. Тогда обнаружить ошибку было бы куда сложнее.
Вероника подвинула стул, села рядом с Агатой и потребовала:
– Быстро говори, что за красавчик тебя подвез!
– Откуда ты знаешь? – засмеялась Агата.
Прощаясь с Кириллом, кроме Павла, она никого не видела.
– Земля слухами полнится, – фыркнула Вероника.
– Нет, правда! Откуда ты знаешь? Вероника, скажи, пожалуйста. Я умру от любопытства.
– Не умрешь! От любопытства еще никто не умер, – Вероника засмеялась, но потом сжалилась. – Катя из бухгалтерии тебя видела.
– Это не то, что ты думаешь, – заверила Агата и удивилась. Слова вырвались сами и были совершенно правдивыми.
Она же еще недавно считала, что по уши влюблена в Кирилла.
– Просто знакомый.
– Да ладно! Катя видела, как ты с ним целовалась.
- Предыдущая
- 4/13
- Следующая