Том II: Отряд - Джентл Мэри - Страница 19

• Предыдущая
• 19/182
• Следующая

Все еще не открывая глаз, как бы додумывая долгие мысли, Фарис сказала:

— Но ты не пришла бы, когда я взяла бы город, а? Слишком боишься снова оказаться в Карфагене. Ты меня преследуешь, — неожиданно добавила она.

— Дижон, — нейтральным тоном сказала Аш.

— Ты получишь свою цену за то, что откроешь ворота, — Фарис сложила руки на коленях. Меховое одеяние соскользнуло, подставив ее ногу теплу угольной жаровни. Красный свет заиграл на ее тонкой, бледной коже. Эта женщина, полностью владеющая собой, мало чем отличалась от той, которую Аш встречала в Базеле.

Разглядывая ладони Фарис, сложенные на коленях, Аш заметила, что ее идеальной формы ногти обгрызены, в заусеницах, под которыми краснеет мясо.

— Для меня самое главное — безопасность моего отряда, — сказала Аш. И, как будто совершая обычную сделку, — а ведь так вполне могло бы быть? — добавила: — Мы выходим из города со всеми воинскими почестями. Со всем нашим личным снаряжением. Даем обязательство не заключать контракт с врагами империи в христианском мире.

Фарис встретилась взглядом с Аш, как будто не хотела смотреть на нее, но не могла удержаться. И сказала спокойно и как-то капризно:

— Наш господин Гелимер сильно давит на меня. Через посланцев, почтовых голубей, через военную машину. «Ускоряй осаду, прижми их жестко», — но осаду могли бы вести другие командиры, мое место — с моими полевыми войсками! Отдай мне город, и я охотно обещаю, что не пожалеешь.

«Итак, Гелимер все же выбрался живым из дворца. Проклятье. Один слух уже подтвердился».

Аш быстро прокрутила в голове, стоит ли спросить: «Жив ли мой муж Фернандо?» И отбросила вопрос и подавила странный приступ печали, вызванный этой мыслью.

«Интересно, ведут ли они еще бои во Фландрии?»

— Я-то ставила на план Гелимера: что кампания на зимний период прекращается, поскольку крестовый поход вполне преуспел, и все это может подождать до весны. А Гелимер тем временем станет, несомненно, избранным монархом, — Аш потерла застывшие руки. — Если бы во Фландрии велись активные действия, Гелимер не стал бы посылать тебе приказов. Ты — ставленница Леофрика; Гелимеру ни к чему в данный момент играть ему на руку.

Аш осторожно бросила взгляд на Фарис, проверяя реакцию той на свое знакомство с политикой Карфагена.

— Ты не права. Для нашего короля-калифа имеет значение только одно: смерть герцога и падение Бургундии, — и, как сестра сестре, визиготка доверительно сообщила: — Папа болен, он был ранен при землетрясении. Домом управляет кузен Сиснандус. Я говорила с Сиснандусом через каменного голема, — он заверил меня, что папа скоро выздоровеет.

При упоминании о военной машине у Аш похолодел затылок.

— Ты по-прежнему можешь говорить с ним? С каменным големом?

Фарис отвела глаза:

— А почему бы нет?

Что-то в ее голосе заставило Аш замереть; затаив дыхание, она пыталась уловить каждый нюанс.

— Я описываю каменному голему тактическую ситуацию, и Сиснандус и король говорят мне, что мне следует продолжать военные действия здесь. Лучше бы мне это говорил отец… — она вздохнула, потерла глаза. — Скоро он должен поправиться. Чтобы съездить туда, нужно две недели, месяц, но я не могу уехать отсюда.

Она открыла глаза и встретилась глазами с Аш. Аш подумала: «Что-то в тебе изменилось», но что именно — ей было не понять. И она сказала:

— Ты слышала другие голоса. Ты слышала Дикие Машины! — и только когда сказала это, поняла, что попала в точку.

— Вздор!

В первую секунду Аш показалось, что Фарис сейчас вскочит на ноги. Мантия сползла с нее, оказалось, что женщина была в сорочке, поверх которой как попало был нацеплен пояс с кинжалом; что свидетельствовало о внезапном пробуждении по тревоге. Опустив руку, она поглаживала эфес кривого ножа.

Но Фарис повела глазом на ближайшего голема. Свет лампы освещал его конечности из красного песчаника, его безглазое лицо.

— Дикие Машины?..

— Мне говорили, что отец Бэкон так их назвал.

— Тебе говорили… — она произносила слова с запинкой. Голос ее окреп. — Я… да… я слышала, что сообщала военная машина в ночь, когда ты напала на Карфаген. Видно, на нее повлияло сотрясение земли; она не сказала мне ничего, только какой-то миф или легенду, которую кто-то когда-то ей прочел. Фальсифицированный вздор!

Аш почувствовала, как у нее застыли взмокшие ладони.

— Ты это слышала. Ты их слышала!

— Я слышала каменного голема!

— Ты слышала что-то, говорящее при посредстве каменного голема, — Аш сильно наклонилась вперед. — Я заставила их сказать мне — они не ожидали такого — я больше не смогу от них этого добиться. Но ты слышала, как они говорили, что они такое: Железные Природные Машины. И ты слышала, как они сказали, чего им надо…

— Фантазия! Одна фантазия! — Фарис развернулась в своем кресле так, что больше не смотрела на Аш. — Сиснандус заверил меня, что это история придумана каким-то рабом, прочитавшим ее каменному голему — вероятно, какой-то недовольный раб. Для возмездия он покарал многих рабов. Временный бзик, вот и все.

«О Господи, — Аш не мигая смотрела на карфагенянку. — А я-то думала, что стараюсь избегать мыслей об этом…»

— Ты сама не веришь своим словам, — сказала она мягко. — Фарис, вместо одного голоса я слышала много их. И ты их слышала. Разве не так?

— Я не слушала. Они ничего мне не сказали! Я не слышала.

— Фарис…

— Других машин нет!

— Но ведь каменный голем говорит не одним голосом…

— Я не слушала!

— О чем ты их спрашивала?

— Ни о чем.

Для постороннего — а Аш вдруг представила себе этого гипотетического постороннего, может быть, потому что думала — не слушают ли у дверей рабы или стражники, — зрелище было бы жуткое: две женщины с одним лицом, разговаривающие одним и тем же голосом. Ей пришлось дотронуться до своих шрамов, чтобы убедиться в самой себе, присмотреться к бледнеющему загару, маскирующему глаза визиготки, чтобы осознать, что они — не одна и та же женщина, что она, Аш, сейчас находится не там, где мертвый ребенок и лес с кабанами.

— Я не верю, что ты не говорила с ними, — решительно сказала Аш. — Как это, даже не захотела понять, что они такое?

Щеки визиготки слабо порозовели.

— Нет никаких их. Что тебе надо от меня, девчонка?

Аш наклонилась вперед, к жаровне:

— Я же твоя незаконнорожденная сестра.

— Ну и что?

— He знаю, — мимолетно горестно улыбнулась Аш. — В самом прагматичном смысле, это значит, что я слышу то же, что и ты. Я слышала, когда Дикие Машины рассказывали мне, кто они такие. И я слышала, как они рассказали, почему они манипулировали Домом Леофрика в последние двести лет, стараясь вывести тебя…

— Нет!

— О да, — сверкнула улыбкой Аш. — Ты потомок Гундобада.

— Ничего об этом не слышала!

— Твои… наш отец Леофрик — они его использовали. И сейчас его используют по-прежнему, — Аш встала. Она неожиданно настороженно взглянула на големов. Они стояли неподвижно. — Фарис! Ради Христа! Ты уникальна, ты слышишь каменного голема с рождения, ты должна сказать мне, что ты слышала от Диких Машин!

— Ничего, — Фарис тоже встала. Она стояла босиком на мехах, брошенных на грубо обтесанные дубовые доски пола, глаза ее на одном уровне с глазами Аш. Голова склонена немного набок, изучающий взгляд. — Придумал какой-то недовольный раб. А чем же еще это может быть?

— Это не твоя война. И не Леофрика. И даже не война этого хренового короля-калифа, — Аш повернулась к ней спиной и заходила по комнате, оказываясь то в свете лампы и жаровни, то в тени. — Это война Диких Машин. Почему? Почему, Фарис? Почему?

— Не знаю!

— Так спроси, черт тебя дери! — заорала Аш. — Ответ могла бы получить именно ты!

Ближайший голем переступил с ноги на ногу. Аш замерла, выжидая, пока он не станет совершенно неподвижным; так выжидают, пока уймется большая, жестокая, но не очень умная собака.

• Предыдущая
• 19/182
• Следующая