Том II: Отряд - Джентл Мэри - Страница 26
- Предыдущая
- 26/182
- Следующая
«Девять человек погибли в Карфагене, сколько-то дезертировали по пути сюда; в целом к Дижону мы пришли в количестве четыре сотни сорок четыре человека, так? Я устрою перекличку».
— Аш! — к ней подбежали офицеры из обоза, которых она не видела месяцами, — мастер, изготовляющий луки, портной, сокольничий, коновод.
Прачки обнимались, обменивались новостями; дети болтались под ногами; две-три пары старательно занимались сексом. Пол был завален новыми тюками скатанного багажа, плетеными корзинами, ржавыми грудами лежали кольчужные рубахи, алебарды прислонены к голым стенам. Промокшая одежда висела на временных веревках, от нее исходил пар — сохли после погружения в реку Сюзон. В камине горел огонь. По мере того как присутствующие один за другим, копье за копьем, замечали в дверях ее знамя, видели ее, все — и мужчины, и женщины — вскакивали на ноги, от каменных стен эхом отражался нестройный крик.
— Аш! Аш! Аш!
— Ладно, сдаюсь!
Свора мастиффов летела из дальнего конца зала, в своем рвении раскидывая по сторонам тарелки, чашки и фляги.
— Бонио! Брифо! Лежать! — Аш ловко ухватила их за усеянные заклепками ошейники и заставила улечься. Они виляли хвостами у ее ног, рычали от счастья, пахли собачьими запахами.
Несмотря на фонари и проходящий сквозь амбразуры для луков дневной свет, только через секунду она увидела Роберта Ансельма, тяжело топающего к ней по заваленному полу. Она была в центре толпы: Ансельм без усилий растолкал всех и оказался рядом.
— Христос на Дереве! — рычал он.
Аш щелкнула пальцами, успокаивая мастиффов.
За три месяца — может, от голода — его лицо покрылось морщинами. Других изменений в нем не было. Рейтузы порваны на одном колене, а на коротком плаще не хватает половины медных пуговиц; у горла тускло блестит краешек кольчуги. Небритые щеки отливали черным. Бритая голова блестела от пота, несмотря на холодное утро. Она встретилась глазами с его хмурым взглядом.
«Если он намерен оспаривать мою власть, сейчас самое время. Это был его отряд в течение трех месяцев; а я была вроде бы мертва».
— Охренеть от тебя, женщина!
Она не могла не расхохотаться от его тона, его выражения:
— Не хочешь еще попробовать, а, Роберт?
Эвен Хью прикрыл рот рукой, кое-кто из остальных откровенно скалился.
— Охренеть от тебя, капитан Аш, — Роберт Ансельм покачал головой, как медведь, и какую-то секунду она не знала, чего от него ждать — то ли сейчас заорет на нее, то ли попытается ее ударить, то ли захохочет. Он протянул к ней руки. Сильными пальцами схватил ее за плечи так, что ей стало больно. — Боже мой, девочка, ты не торопилась! Просто как настоящая женщина. Всегда опаздывает!
— Что правда, то правда! — и когда замер раскат смеха, Аш добавила: — Прости, я тянула как могла — надеялась, что война закончится до того, как мы прибудем!
— Чертовски верно! — прокричал кто-то из лучников.
— Мы три месяца ждали, — огромного роста Роберт Ансельм смотрел на нее сверху вниз с привычным изумленным удовольствием. Роберт, потрепанный и широкоплечий; знакомый скрипучий его акцент невероятно приятен. — У тебя создалась репутация: «Аш всегда возвращается».
— Меня устраивает. Давай и впредь ее сохраним, — сардонически сказала Аш. Глядя на него и на окружающих их людей, она поняла, что все еще нет трений между теми, кто отбывал в Карфаген, и теми, кто оставался в Дижоне. — Найди мне хоть одного писца. Мне надо записать уже обдуманные новые назначения: Эвен Хью и Томас Рочестер станут помощниками капитана, Анжелотти примет общее командование всей артиллерией, Ростовная и Катерина — его помощники по подразделениям арбалетов и больших луков.
Раздался шепот одобрения и радости. В ответ на взгляд Герена аб Моргана она мягко улыбнулась.
— Герен, я хочу поставить тебя во главе военной полиции. Мне нужен такой человек, которому я могла бы доверить порядок и дисциплину в лагере.
Лицо Герена покраснело от гордости.
— Не волнуйся, командир, все будет сделано!
— Да я и не волнуюсь — когда ты подальше от поля сражения. Оставайся со своими сомнениями там, где они никому не принесут вреда, — и посмотрим, научит ли тебя дисциплине задача по обеспечению ее…
— А ты, Роберт, сам знаешь, кого куда назначить из ребят, кто был тут с тобой, — и добавила: — Не сомневайся, на все согласна. Теперь включаемся в работу, совет города желает поговорить со мной, а мне нужно собрать офицеров прежде, чем мы туда пойдем. Роберт, а это что?
Она потеряла дар речи, уставившись на коня.
Солдаты захихикали; не глядя на них, она слышала смешки. Ухмылялись в основном те, кто оставался в Дижоне.
— Это конь, — Роберт Ансельм огласил вполне очевидную истину.
— А то я не вижу, что это хрено… — Аш быстро взглянула между ног животного, стоявшего у стены, с удовольствием засунув морду в мешок с зерном, — …за кобыла. Что она делает тут?
Роберт Ансельм с безразличным выражением лица поднял брови. Пара командиров копьеносцев из Дижонской группы хмыкнула.
Аш пробралась между снаряжением, разбросанным по всему полу общей спальни, к устланному соломой углу, щедро усыпанному конскими яблоками, где обитала огромная каштановая кобыла. Животное блеснуло на нее мрачным глазом.
— Даже не буду спрашивать, как вы уговорили ее подняться по лестнице…
— Да глаза завязали, — ответил Ансельм, подходя к ней. — Мы ее взяли сегодня рано утром.
— Роберт — откуда?
— Из конского строя визиготов, — сказал Роберт с самым честным выражением лица. — Она никому не была нужна в то время.
По его сигналу алебардщик и грум развернули перед ней длинное замызганное полотнище. Она увидела лошадиный чепрак. Из-под грязи виднелось еще изображение бронзовой головы.
— Великий Кабан! Это лошадь Фарис!
— Надо же! Смотри ты! Кто бы мог подумать? — Ансельм улыбался ей с высоты своего роста. — Рады видеть тебя дома.
Их радость была шумной и долгой; и она от всей души купалась в ней. Она хлопнула Роберта Ансельма по руке:
— Правду говорят о наемниках! Что это всего лишь банда конокрадов!
— Быть конокрадом тоже талант нужен, — тоном профессионала заметил Эвен Хью и покраснел. — Не подумай, я не по себе знаю.
— Забудь и думать… — Аш не приближалась к кобыле, определив по ее экстерьеру, что это боевая лошадь. — Где Дигори Пастон?
— Здесь, мадам.
Когда писец протолкался в первый ряд толпы, она ему сказала:
— Дигори, напиши от меня письмо. В адрес Фарис. И пусть вестник отвезет его в лагерь визиготов. «Каштановая кобыла, высотой тринадцать ладоней (сто тридцать сантиметров), берберийских кровей, ливрея прилагается — в обмен на снаряжение — полный миланский доспех; и мой лучший, черт ее побери, меч!..»
Раздался радостный рев толпы.
— Я ее отведу! — раскрасневшийся Рикард вылез из гущи толпы.
— Ага, давай, ты и Дигори, но сначала ты нужен мне для совета. Возьмешь парламентерский флаг. Не веди себя нахально, надень чистую форму. Она будет ждать сообщения от меня… — Аш помолчала, цинично ухмыльнулась и добавила: — Но не того, которое ты ей отвезешь. А пока..: — она подняла голову, оглядела отряд и подчеркнуто объявила: — Я бы поела.
Через несколько минут, сидя на чьем-то плетеном рюкзаке, она рвала зубами черный хлеб, приветствуя мужчин и женщин, которых не видела двенадцать недель, бдительно следя, не проявятся ли какие-нибудь признаки, что они за это время стали двумя разными отрядами. Они сидели или стояли на коленях вокруг, зал был до того полон, что даже на оконных амбразурах сидели, и все во весь голос рассказывали ей, что происходило без нее.
— Граф все еще там? — спросил Роберт Ансельм, опускаясь рядом с ней на корточки.
В тесном помещении от него крепко пахло древесным дымом, так что щипало глаза. Аш, с полным ртом, ухмылялась ему:
— Насколько мне известно, Оксфорд не в Бургундии.
Ансельм кивнул головой в сторону всех собравшихся:
— Если бы не он, нас бы тут не было. Он представил это как отступление, а не как разгром. Через четыре дня после Оксона, когда все бургундские лидеры были убиты или ранены, Оксфорд всех собрал вместе, одного за другим, постепенно.
- Предыдущая
- 26/182
- Следующая
