За это я тебя и ненавижу (СИ) - Оболенская Ася - Страница 39

Только вот я в это все равно не верю. Не хочу верить. Возможно, я сейчас совершаю большую ошибку, но я отказываюсь принимать последний вариант. Я имею право знать правду, именно поэтому поднимаюсь на ноги, смотрю в нужные окна дома напротив, в которых горит свет, и принимаю решение.

Илья

Бред какой-то. Невообразимый.

Не знаю, чего мне сейчас больше хочется — Лукьянова убить с особой жестокостью или Аню задушить.

Паршиво то как. Совершенно паршиво.

Рука сама тянется к бутылке коньяка, однако я все-таки успеваю среагировать и отдергиваю ее раньше, чем пальцы смыкаются на горлышке. Это лишнее, хватит на сегодня уже геройских поступков, чего стоил один мой уход по-английски из Аниного подъезда.

Аж от себя противно. От всех противно. И от людей, и от ситуации. Хотя Егору нужно отдать должное, его уровень мудачества с годами вышел на гроссмейстерский уровень. А вот Аня…

Не ожидал? Не ожидал — это очень слабо сказано. Даже думать про это не хочется, верить не хочется. Да я даже сейчас хочу считать, что просто сплю.

Только ведь ни фига же не сплю. Давно надо было признать, что от людей можно ожидать чего угодно.

Ощущения — паршивей чем полтора года назад. Возможно, я тогда все-таки рассчитывал на нечто подобное. Подсознательно, или хрен его знает, как.

Вера — стерва та еще, она на многое способна, а вот Аня…

А еще эти «Два-ноль».

Нет, совершенно невыносимо. Даже на месте усидеть не получается, поэтому поднимаюсь на ноги и подхожу к окну, зачем-то смотря в ту сторону, куда смотреть совсем не нужно. У Ани свет горит.

От мыслей о ней у меня точно скоро башка взорвется. Отвлечься бы как-нибудь. Вновь смотрю на коньяк — не, не вариант.

Бре-е-е-е-ед!

Как будто какой-то фильм дебильный смотрю, только вот происходящее ни хрена не фильм.

Надеясь хоть как-то хотя бы ненадолго выбросить Аню из головы, достаю телефон и вновь сажусь. Что там нормальные люди делают, чтобы время убить? Социальные сети?

«Инстаграм»? Сойдет! Сто лет не заходил, хоть посмотрю, как кто живет, может, минут десять потрачу. А дальше то что?

Засовывать голову в песок — весьма херовая идея, но ощущения, когда тебя то и дело швыряет в прошлое, еще хуже. То в Анин подъезд, то гораздо дальше, на полтора года назад, домой. В день, когда моя милейшая стерва-жена решила сообщить, что уже несколько месяцев спит с Егором.

Вера-Вера…

Сам не осознавая, зачем конкретно, предполагаю, из-за внезапно появившейся тяге к мазохизму, открываю ее профиль, и тут меня как накрывает. Пялюсь на последнюю фотку и охреневаю.

— Вот сука…

Аня

Я вылетела на лестничную площадку, даже не подумав накинуть куртку. Уже схватившись за дверь подъезда, поняла, что на улице далеко не май месяц, кажется, синоптики даже обещали очередное похолодание.

Замялась буквально на секунду, а потом резким движением потянула за ручку, боясь, что минута сомнений и промедления, пока я сбегаю в квартиру и вернусь обратно, и все, моя решимость испарится.

Холодный ветер мгновенно ударил в лицо, начиналась метель. Снег, недавно падавший на землю большими пушистыми хлопьями, теперь напоминал водовороты острых осколков, врезавшихся в стены домов и деревья.

Ладно, тут бежать-то… Запахнула кофту и, щурясь, стараясь разглядеть нужный подъезд дома напротив, сделала первый шаг в снежную вьюгу.

Видимость практически нулевая, пришлось бежать по памяти, изредка открывая глаза, чтобы ненароком не врезаться в элементы детской площадки, находившейся во дворе. Будет очень некстати, если я все-таки состыкуюсь головой с горкой или качелями, упаду без сознания и замерзну. Обидная кончина.

Несколько десятков метров, которые в обычное время можно было преодолеть меньше, чем за минуту, сегодня представляли собой настоящую полосу препятствий. Я уже порядком замерзла, а соседний дом, как будто издеваясь, даже не думал становиться ближе.

Шаг. Еще шаг, остановка, чтобы осмотреться, и так раз за разом. Пока я, вдруг, не заметила его. Ноги мгновенно словно ватными стали, ни пойти, ни побежать. Точно ведь замерзну. Стою и смотрю на него, изучающего двор.

Идиотская ситуация. Он тоже без куртки, забавное совпадение.

Мужчина вглядывается в темноту ночи, я отчетливо вижу его лицо в свете фонаря у подъезда. И как я раньше то этот фонарь не заметила?

Я понимаю, что еще мгновение, и он, так же, как и я, несколько секунд, минут или часов назад сделает шаг в разбушевавшуюся стихию. Наверное, решаясь, последний раз осматривает двор, и вдруг останавливает взгляд.

Сперва напрягается, затем становится совершенно растерянным, и лишь тогда я понимаю, что он смотрит на меня. Понимаю, но даже среагировать не успеваю, как оказываюсь в его объятиях.

Это суперспособности, не иначе. Или же мой мозг окончательно отмерз и уже не воспринимает происходящее.

Илья обнимает меня за плечи, прижимает к себе близко-близко, а потом, тихо ругнувшись, перехватывает за руку и ведет за собой в сторону подъезда.

Я понимаю, что вновь упускаю нечто важное, шаге на третьем. Резко упираюсь, заставляя мужчину повернуться к себе лицом. Я не обращаю внимания уже ни на что — ни на снег, ни на ветер. Я слишком долго решалась сказать правду, чтобы оттягивать признание еще хотя бы на секунду, поэтому набираю полную грудь воздуха, а затем на выдохе говорю, в то же время слыша голос Ильи:

— Я на самом деле спала с Егором. Один раз еще до нашего знакомства.

— Я разведен, Ань. Уже почти полтора года как.

Не знаю, как описать этот мгновение. Как будто кто-то до этого, я упустила, когда именно, но, предполагаю, что несколько часов назад в приемной на предприятии, отключил в моей жизни яркие краски. Картинка стала какой-то смазанной, звуки — нечеткими, время — тягучим и липким.

И вдруг… Одно предложение. Несколько слов. Миллион эмоций. И я не могу уже остановиться, жмусь к нему так крепко, как будто собираюсь под кожу забраться. Да я и готова забраться, лишь бы никто и никогда меня от него не оттащил. Прирасти бы к нему, чтобы не отодрать уже.

Я чувствую, как часто бьется его сердце. Могу поспорить, что и мое стучит не реже, я еще не могу до конца взять под контроль свои чувства.

— Вы что рехнулись там совсем?! А ну-ка марш домой! — голос тети Зои окончательно возвращает в реальность.

Ладно, может и не окончательно, но осознание того, что на улице чертовски холодно все-таки приходит. Я поднимаю голову, смотрю Илье в глаза и отчего-то смеюсь искренне так, потому что я, наверное, только сейчас понимаю, что могла бы потерять.

Но вот теперь уже ни за что не потеряю. Я не смогу сдерживать улыбку и тогда, когда Илья протягивает мне руку, и тогда, когда слышу очередной недовольный возглас тети Зои про недоделанных Ромео и Джульетту. Я даже благодарю бабушкину бдительную подругу за такое излишнее внимание к моей личной жизни в любое время суток, уже в подъезде понимая, что еще немного, и точно бы в ледышку превратилась.

Странное чувство — все тело бьет дрожь, а внутри такой пожар разгорается. И кожу током от каждого прикосновения Ильи бьет.

Я решительно не хочу выпускать его руку в прихожей, хоть и вижу волнение в его глазах. Еще бы, не каждый день к тебе на порог заявляется женщина-сугроб.

— Ань… — он обнимает меня свободной рукой, а потом, пользуясь моей растерянностью и вовсе подхватывает на руки, как будто я и не вешу ничего. Интересно, может женщины в фазе глубокой заморозки становятся очень легкими? — Какая же ты холодная…

Чувствую спиной, что он опускает меня на что-то мягкое, а затем укрывает чем-то приятным и теплым. Не могу сказать точно, чем. Может, он вагон пушистых котиков на меня отгрузил? Чем или кем бы это ни было, очень уютно.

Ну вот, опять, руку пытается высвободить, хмыкает недовольно, когда это не удается. Еще бы удалось, я все свои силы на его ладони сконцентрировала.