Выбери любимый жанр

Арсен Люпен — благородный грабитель - Леблан Морис - Страница 30


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

30

Однажды Арсен увидел, что они вышли из комнаты, не закрыв сейфа, и быстро спустился вниз. Решил войти. Но они уже вернулись.

— О! Извините меня, я ошибся дверью.

Но Жервеза бросилась к нему и пригласила в кабинет:

— Входите же, месье, входите, будьте как дома! Вы дадите нам совет. Какие ценные бумаги лучше продать? Зарубежные или ренту?

— Но как же с запретом? — очень удивившись, возразил Люпен.

— О! Он касается не всех денег.

Она приоткрыла створку. На полках лежали перевязанные ремешками папки. Она взяла одну их них. Но муж запротестовал:

— Нет, нет, Жервеза, безумие продавать зарубежные ценные бумаги. Их курс подскочит… Тогда как цены на ренту уже достигли предела. А как считаете вы, дорогой друг?

Дорогой друг никак не считал, но тем не менее посоветовал пожертвовать рентой. Тогда она взяла другую связку и вытащила их нее одну бумагу наугад. Это была трехпроцентная акция в 1374 франка. Людовик положил ее в карман. После полудня вместе с секретарем они продали эту бумагу через биржевого маклера и получили 46000 франков.

Что бы там ни говорила Жервеза, у Арсена Люпена не было ощущения, что он живет здесь как у себя дома. Как раз напротив, положение, которое он занимал в доме Эмберов, не переставало его удивлять. Неоднократно он убеждался, что прислуга не знает его имени. Они называли его просто «месье». Людовик говорил о нем так: «Предупредите месье… Месье уже пришел?» Зачем понадобилась эта загадочность в обращении?

К тому же, когда поутихли первоначальные восторги, Эмберы почти не разговаривали с ним, были учтивы настолько, насколько требует отношение к человеку, оказавшему им большую услугу. Но в сущности, вовсе не обращали на него внимания. Делали вид, что считают его оригиналом, который не любит, когда ему надоедают: они, конечно, чтут его уединение, но только потому, что он сам навязал им такое условие, хоть это и блажь с его стороны. Однажды, проходя через переднюю, Арсен услышал, как Жервеза говорила каким-то двум господам:

— Он такой дикарь.

Пусть так, подумал он, мы — из дикарей. И не собираясь разбираться в странном поведении этих людей, он продолжал осуществлять свой план. Арсен Люпен убедился, что не приходится рассчитывать на рассеянность Жервезы, которая никогда не расставалась с ключом от сейфа и, более того, никогда не уносила этот ключ, прежде чем не переставит буквы в замке. Итак, ему надо было действовать.

Одно событие — усиленная кампания, развернутая некоторыми газетами против Эмберов, — ускорило развязку. Их обвиняли в мошенничестве. Арсен Люпен наблюдал за перипетиями драмы, поведением супружеской четы и понял, что, промедлив еще немного, все упустит.

Пять дней подряд, вместо того чтобы, как обычно, уходить в шесть часов, он запирался в своей комнате. Хозяева думали, что его уже нет. А он, растянувшись на полу, следил за тем, что происходит в кабинете Людовика.

Пять вечеров подряд благоприятного случая так и не представилось, и он среди ночи уходил через калитку во дворе. У него был ключ от нее.

Но на шестой день Арсен узнал, что Эмберы в ответ на злобные инсинуации своих врагов предложили открыть сейф с тем, чтобы составить опись его содержимого.

«Это произойдет сегодня вечером», — подумал Люпен.

И действительно, после ужина Людовик расположился в своем кабинете. Жервеза тоже пришла туда. Они занялись разборкой бумаг, находившихся в сейфе.

Прошел час, затем другой. Люпен услышал, что слуги отправились спать. И вот уже никого не осталось на втором этаже. Эмберы продолжали заниматься своим делом.

— Пора, — прошептал Люпен.

И открыл окно. Оно выходило во двор. На небе — ни звезд, ни луны, и за окном — непроглядная тьма. Он достал из шкафа веревку с узлами, привязал ее к перилам балкона, перелез через них и медленно, опираясь на водосточный желоб, пополз вниз к окну, расположенному этажом ниже. Это было окно кабинета; плотные шерстяные шторы скрывали все происходящее внутри. С минуту он неподвижно стоял на балконе, насторожив уши и вглядываясь в темноту.

Все было тихо; успокоившись, он слегка толкнул створки окна. Если никто не удосужился проверить, заперты ли они, окно должно было открыться, потому что после обеда он повернул шпингалет так, чтобы язычок не вошел в паз.

Окно приоткрылось. Тогда чрезвычайно осторожно он пошире растворил его. Просунул голову и тут же замер. Сквозь щель между полотнищами неплотно задвинутых штор пробивалась полоска света: он увидел Жервезу и Людовика, сидевших около сейфа.

Они изредка и очень тихо перебрасывались короткими фразами, не отрываясь от своего занятия. Арсен Люпен прикинул расстояние, отделявшее его от них, точно рассчитал движения, которые надо было сделать, чтобы нейтрализовать одного за другим, не дать времени позвать на помощь, и уже собирался ринуться вперед, как вдруг услышал слова Жервезы:

— Как холодно стало в комнате и всего за какую-то минуту! Пойду, пожалуй, лягу. А ты?

— Мне хотелось бы закончить.

— Закончить! Тут и до утра не разобраться.

— Да нет, работы на час, не больше.

Она удалилась. Прошло двадцать, тридцать минут. Арсен чуть пошире приоткрыл окно. Захлопали шторы. Он сильнее толкнул створки. Людовик обернулся и, увидев раздувшиеся от ветра занавески, поднялся, чтобы закрыть окно…

Все обошлось без единого крика и без борьбы. Арсен Люпен несколькими точными движениями, не причинив особой боли, оглушил Людовика, закутал ему голову шторой и связал, так что тот даже не успел разглядеть лица нападавшего.

Затем Арсен бросился к сейфу, схватил две папки, сунул их под мышку, вышел из кабинета, спустился по лестнице, пересек двор и открыл калитку. На улице стоял экипаж.

— Возьми вот это сначала, — сказал он кучеру, — и следуй за мной.

Он опять пошел в кабинет. В два приема сейф был опустошен. Затем Арсен поднялся в свою комнату, отвязал веревку и уничтожил следы своего пребывания. Все было кончено.

Через несколько часов Арсен Люпен вместе с сообщником приступил к разборке содержимого папок. Обнаружив, что состояние Эмберов далеко не так велико, как все полагали, Арсен, предвидевший это, вовсе не был разочарован. Ни сотен, ни даже десятков миллионов здесь не оказалось. Но в общем и целом состояние Эмберов исчислялось очень внушительной цифрой и было вложено в исключительно доходные отрасли: это были акции железнодорожных компаний, парижские и государственные ценные бумаги, акции Суэца, северных шахт и т.д.

Люпен был удовлетворен.

— Конечно, — сказал он, — убытки будут значительные, когда придет время торговаться. Мы столкнемся с препятствиями, и придется не раз, и не два отдавать бумаги за бесценок. Не беда, благодаря этому первичному капиталовложению я надеюсь начать жить, как хочу… и реализовать кое-какие проекты, которые меня очень волнуют.

— А остальное?

— Можешь все сжечь, малыш. Эти груды выглядели внушительно в сейфе. Нам они не нужны. Что же касается ценных бумаг, мы их спокойненько запрем в шкаф и будем ждать подходящего момента.

На следующий день Арсен подумал, что ничто не мешает ему вернуться в особняк Эмберов. Но, читая газеты, он узнал нечто совершенно неожиданное: Людовик и Жервеза исчезли.

Вскрытие сейфа происходило в чрезвычайно торжественной обстановке. Судейские обнаружили в нем то, что оставил Арсен Люпен… то есть почти ничего.

Таковы факты, точнее, некоторые из них в интерпретации Арсена Люпена. Я излагаю события, придерживаясь версии, услышанной из его собственных уст в тот день, когда на Арсена нашел стих откровенности.

Он ходил взад-вперед по моему рабочему кабинету, и в глазах его бегали чертики, которых я не замечал раньше.

— Короче говоря, — заметил я, — это одно из самых удачных ваших предприятий?

Не ответив мне напрямую, он продолжал:

— В этом деле есть какие-то неразрешимые загадки. И даже после того, как я вам все объяснил, осталось столько непонятного! Зачем понадобилось бежать? Почему они не воспользовались помощью, которую я невольно оказал им. Ведь так просто было заявить: «Сто миллионов лежали в сейфе, а теперь их здесь нет, потому что они украдены!»

30
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело