Плацдарм (СИ) - "Ар" - Страница 22

— А я заполнил, — объявил «папаха». И мне прилетело по бедру дубиной…

Пора в путь. Гадать не надо — конвой собрался, чтобы препроводить мясо. Стоило обозначить готовность, и охранка послушно сыграла в доминанту. Восемь семенящих шагов влево, принять указующий пинок и узреть… Троица мнила себя отсроченной смертью.

Передо мной открылась потрепанная пластиковая дверь, что вела в глубь стадионного комплекса. Серый коридор с оттенками багрянца, дарованными отсветами пламени. Глаза разуть, уши напрячь — близки закрома стадионной группировки. И сдается, в панельных отнорках притаилось много интересного — для своих, для сучьей элиты…

Разочаровало. Проходы, безликие двери, грязные следы и отголоски присутствовали, но никак не складывались в общую картину. Тянулся коридор, позади пыхтели конвоиры… Первой определенностью прозвучал гомон людского скопища. Я прикинул — через несколько метров выход на поле. Пространство под трибунами, реконструированное местными, пока списал в потенциал. А впереди…

Под открытое и слепое небо меня выпихнули в четыре руки. Проковыляв пару метров, ткнулся в ограждение и несколькими взглядами оценил местный административный серпентарий. По периметру высился амфитеатр загаженных трибун — скопища временных бивуаков, размеченных нехитрым скарбом. Череда ступенчатых огней и тени, мельтешившие в вечернем пати. Угар и полная самоотдача…

А численность невелика — десятки, навскидку. Интереснее — само поле, где щедрыми жестами разбросаны деревянные и пластиковые щитки, поддоны и фанерный настил, слагаемые в хаотичный грязный узор. Поверх бессистемно установлены кривобокие столы и лавки, сколоченные на минимуме дизайнерской мысли, — засаленные сотней рук и слюнявых морд. Алым пламенем играли десяток бочек и стойки с факелами.

В правой части кучковался народ, потной массой колыхавшийся меж трибун. Прямоходящие пили и гуляли в незамысловатой вечерней программе. Потрепанная, но добротная одежка, среди которой зафиксировал униформы военного образца и походную экипировку, намекали на сходку местного бомонда. Хвала и радость, только слюни подобрать… Все вооружены, но без изысков — сталь в многовариантном исполнении, дробящее и колющее, доведенного до непотребного износа. Наказал бы сук…

В левой части поля из грузовых контейнеров, обвитых мостками, составлена возвышенность, на которой местные гении архитектуры выстроили угловатый дом. За основу использовали каркасно-щитовые части от модульных конструктов, а потом пошли в разнос, лепя надстройки бомжеватого вида. Могу поклясться, хибара позиционировалась, как дворец местного царька.

У контейнеров толклись бойцы, виденные мной в схватке с сухостоем, числом в пару-тройку десятков — живой Рубикон, отделявший плебеев от божественного присутствия. Сам царек расположился на помосте перед фронтоном домика — в помятом бордовом кресле. Рядом в незамысловатых ужимках крутились женщины в активной ретуши и открытых нарядах — чисто на выпуклостях. Тело в массы, бл…во в народ… Вальтер притиснул голову представительницы эскорта к паху, ритмично двигая. Сам, оргазмируя, дул в рожок, извлекая хрипловатое блеянье… Судя по лицам персонала, дудение конкретно всех достало… но они понимающе лыбились.

Мое внимание привлекла троица — мужской и два женских силуэта, что сидели в креслах, чуть в стороне от босса. Показательно на отшибе. На мужчине непритязательный плащ… или пончо. На женщинах накидки с глубоким капюшоном, скрывавшие лица. Они сидели, точно палку проглотили — неприступные и… чужие на празднике жизни. У меня по затылку скользнули мураши… Троица опасна — как матерые волки в стойбище плюгавеньких дворняг. О них хотелось знать все и знать еще вчера. Все любопытней и любопытней… Но так-то увидел все, что наметил. Мелкие детали сами вольются в мозаику.

— Вальтер бдит, — закивал «папаха». Двое из сопровождения замерли, прислонившись к поребрику. Убрали руки с оружия… Значит, мы на месте.

Я рассматривал пустой утоптанный кусок поля метров на десять, вокруг которого растекались аборигены. Разводящий перехватил мой взгляд, лихо заломил шапку и осклабился:

— Все по-простому, по справедливости. Слушай сюда, урод… Правило фанов…

— Кого? — уточнил для ясности. Справа угрожающе рыкнули… ну как, угрожающе, сам уродец полагал себя драконом, не спорю.

— Фаны Вальтера, — заморгал конвоир. И рявкнул: — Сила! Мощь! Сука…

Метрах в двух, обнявшаяся парочка — он и он — заслышала клич и воздела бутылки.

— Правила просты. — «Папаха» ткнул пальцем в свободный кусок поля. — Арена справедливости. Когда фан косячит, ему дается один шанс… Пусть принесет мяса, и прощение снизойдет. Сила! Мощь! Снизойдет…Выйдешь ты, выйдет он — кость на кость, и поединок рассудит. И принесет мяса…

Мужик от души цапнул меня за правую ягодицу, потряс. Сучонок уже сдох, просто смерть чуть задержалась. Я улыбнулся, и «папаха» качнулся назад, быстро зыркнул на конвой… Торкнуло и проняло.

— Твоя задача проста, выйти и сдохнуть. А Киста принесет мяса…

Кисту я увидел минутой позже. Рыхлый тип в спортивках и грязной майке. Толпа выплюнула его на арену и зарокотала возбужденными голосами. «Папаха» снял с меня цепи, подбодрил коленом — пора, по хлипкой дощечке на свободный пятачок. Кто-то заверещал «Ставки, ставки…», и по людской массе прокатилась волна оживления. Вальтер хрюкнул в рожок — походу кончил.

Я остановился. Жрать и пить… Потом возобладало любопытство. Киста совершал непонятные маневры — нагнулся вперед, руки к земле, и принялся загребать воздух. Качнулся на шаге в сторону, в другую… И сука, греб, греб, наступая… Боевой примат, да. Царь обезьян. Наверное, какой-то смысл в этом присутствовал.

Я заинтересованно склонил голову набок, наблюдая за близившейся целью. Шагнул вперед, блоком направив загребущую лапку дальше по траектории, и, когда мужичка развернуло, мягко подхватил под подбородок, зафиксировал…. Сухо треснуло. Киста кулем рухнул на бок и жидко булькнул. Резко напахнуло дерьмом.

Тишина на вдохе. Гомон стих… Заскрипели доски.

Я вернулся к сопровождению, хлопавшему ртом. Сучьи караси на отмели.

— Обещали пожрать, — намекнул им.

Ребята напряглись, что-то в их реальности изменилось. Щелкнули цепи на ногах и, в довесок, «папаха» боязливо накинул фиксаторы мне на руки. Я пожал плечами… Макаке-стайл сегодня не свезло. Мясо ушло на своих двоих.

Обратно меня вели в ускоренном темпе, но тычки прекратились. Скрежетнула клеть, отсекая свободу, и разводящий ощутимо расслабился. Сходил к кострищу, навалил миску комковатой бурды желтого цвета и подсунул в узкую щель, прорезанную внизу дверцы. Следом поставил помятую жестяную кружку с водой. Слово сдержал… я подозрительно принюхался. Запах бодряще дерьмовый.

— Выжил что ли, — проскрипели из соседней клетки. Неожиданно проявился сосед, на которого инсталляция делала скромную стойку. Почти праздник…. Только успевай, подхватывай.

— Выжил. — Варево плохо контактировало со вкусовыми сосочками. Прям конкретно засоряло ротовую… Терпел и уминал.

— Зря.

Вот и поговорили. Неуклюжий громоздкий силуэт за решеткой завозился и вновь замер тенью. Я выкинул опустошенную посуду через щель и постарался разложиться поудобнее. Ног не выпрямить, толком не разогнуть, и цепи… Далеко не люкс.

Со стороны охранки послышались ржание и звон. Грохнули доски. Через некоторое время вдоль клеток шаткой походкой проследовал боец, колотя по фасадам обрезком трубы. У последней клетки помочился и побрел назад. Муха не проскочит.

Выждал порядочно времени, пока огни сбавили жаркий танец, а бойцы потеряли связность мысли и остатки служебного рвения, отдавшись ночи. Пара зарниц вдалеке разбросали неясные тени, затренькала гитара. Те из местных, кто еще держался на ногах, придвинулись к огню…

Немного отвлекало жгучее чувство голода, с жаждой чуть полегче… Но пальцам выматывающие потребности не помеха. Я достал кольцо, повертел, прикидывая возможности, и приступил к намеченному ремеслу. Сочленения клетки отлично подошли для изгиба и зажима. Едва не сорвал ноготь, удерживая неподатливую проволоку в приступе ожесточенного рвения. И, разумеется, мешали цепи, звоном вплетаясь в лагерные шумы. Завозился сосед, но от комментариев воздержался, чем порадовал.