Атропос (СИ) - "Skybreaker" - Страница 38

Шэнли вытянул руку вперед и остановил ходившего между кроватей Женю.

— Что это такое? — он указал на белую повязку, лежавшую рядом на кровати.

— Ну, ты даешь, отец, ты что, галстук не признал?

Шэнли вытянул перед собой новоявленный галстук во всю длину и внимательно его осмотрел. Да, сомнений быть не могло, это был галстук.

— И что с ним делать?

— Ты, я посмотрю, еще не до конца проснулся. Давай я сделаю тебе кофе. Потом поговорим.

— Хорошо, — Шэнли кое-как поднялся и механически сложил одеяло пополам и поставил сверху подушку. Он натянул черный костюм, повязал узлом на шею галстук и отправился в очередь на туалет.

Женя встретил его возле кровати с чашкой скверно пахнущего синтетического кофе. Эту мутную черную жижу, напоминавшую нефть, можно было пить только плотно зажав ноздри и закрыв глаза. Шэнли старался выпить ее в два глотка, чтобы не чувствовать противный запах. От кофе у этого напитка было одно название. Делали его из переработанной кофейной гущи с добавлением химических усилителей вкуса. Усиливали они только желание поскорее засунуть два пальца в рот и выплеснуть все содержимое в очко в дальнем углу комнаты. Что примечательно, Шэнли не сомневался в том, что Шейх мог себе позволить сделать запасы хорошего натурального кофе на пятьдесят человек на несколько десятилетий вперед. И он их сделал. Но натуральный кофе в бункере пил только шейх. Даже своим женщинам он приказал на завтрак подавать синтетическую версию. Она была чуть получше той, что досталась слугам, но все же не отличалась изысканностью своего вкуса. То же самое касалось и еды. Женщины получали в пищу синтетические аналоги овощей, фруктов, мяса и других продуктов. Познать вкус настоящей еды они могли лишь в двух случаях: когда они проводили время с шейхом один раз в месяц, и когда он устраивал праздники. Слугам было недоступно и это. О вкусе настоящей еды они могли только мечтать.

Почему Аль Тани поступил таким образом? Дело было в жадности и нежелании делиться изысками с теми, кого он считал ниже себя по статусу? Нет, дело здесь было в чем-то другом. Вероятно, через подобные лишения он утверждал свое превосходство. Ведь как иначе он мог бы сделать это, находясь в подземном городе с ограниченными ресурсами? Там еда была ключевой ценностью, и только избранный мог питаться, ни в чем себя не ограничивая. Все остальные должны были пускать слюни и урчать животами при виде сочного куска мяса в окружении свежих овощей на тарелке у шейха.

И вот что еще. Шэнли думал об этом, наверное, уже с десяток раз. Ведь Аль Тани мог бы просто ограничить человеческий аппетит и при помощи мозговых манипуляторов сделать так, чтобы натуральная еда не вызывала никаких эмоций и желаний. Ведь мог же. Но не сделал. Он целенаправленно хотел, чтобы люди жаждали чего-то и не могли этого получить, раз за разом вбивая себе в голову то, что они и не люди больше, а только слуги, пупочная грязь, что в своих правах и полномочиях схожа разве что с домашним скотом. Да даже те ездовые скакуны, которых держали в Мекке кормили деликатесами по сравнению с тем, что получали на завтрак и ужин люди в черных комбинезонах. Шэнли чувствовал, как от этих мыслей у него начинает щемить сердце. Он окончательно проснулся и утвердился в своем намерении заполучить доступ к планшету и попытаться что-то изменить в своей судьбе.

Он не обманывал себя и не считал, что собирается сделать это ради других, принести себя в жертву и пойти на подвиг. Нет, делал он это в первую очередь только ради себя и своего будущего, за которое нес ответственность. И если повезет, то и другие станут жить лучше. Если повезет.

Женя что-то сказал и вывел его из размышлений о добре и зле:

— Ну вот, а ты говорил, что не знаешь, что делать с галстуком, — он указывал на галстук, повязанный вокруг шеи.

— Да, я это так, Жень, просто не проснулся до конца тогда. Мы сегодня на кухне дежурим?

— Да, я, ты, Саня, Регина и Майлз. До обеда мы должны успеть приготовить закусок и угощений на 50 персон. И как это сделать, честно говоря, я даже не догадываюсь.

— Что-нибудь придумаем, как и всегда.

Он опрокинул кружку с черной жидкостью себе в рот и положил в рот кусок прессованных овсяных хлопьев. Такие брикеты из хлопьев они часто ели на завтрак. Из всех доступных вариантов это был один из лучших. Если абстрагироваться, можно было даже получить намек на удовольствие.

Впятером они вышли в коридор и отправились на кухню. Там они поделили между собой задачи.

— Майлз, Саня и Регина, вы втроем тогда начните с закусок, а мы с Шэнли пока сходим за овощами и фруктами.

Они вышли в темный служебный коридор, совершили в нем несколько поворотов за угол и вошли в яркое, будто освещенное самим солнцем, помещение.

«Интересно, как там сейчас наверху?» — пронеслась мысль в голове у Шэнли. После прибытия в бункер никто из них не поднимался на поверхность, и никаких способов узнать, что там происходило у них не было. В первые несколько недель они ощущали частые толчки землетрясений, потом они стали реже и, наконец, совсем прекратились.

В оранжерее был настоящий тропический сад, и чего там только не росло: апельсины, мандарины, виноград, яблоки, груши, ананасы и арбузы, манго, маракуйя, бананы и киви. Овощей было поменьше: картофель, помидоры, баклажаны. Были там и ягоды: клубника, земляника, смородина, клюква и черника. Все они прошли генную подготовку и были приспособлены к жизни под землей лучше, чем люди.

Женя с Шэнли взяли две большие тележки и принялись заполнять их всем, что подворачивалось под руку. Нужно было набрать достаточно овощей и фруктов на 50 человек, не больше и не меньше. Кофе и овсянка всосались в кишечник, кофеин и сложные углеводы поступили в кровь, работа закипела. Они в буквальном смысле работали в поте лица, ультрафиолетовые лампы излучали много тепла. Белые галстуки пришлось спрятать под костюмы, чтобы не выпачкать их ненароком.

Шэнли стал обирать клубнику, складывая в небольшую корзину сочные спелые ягоды, чей вид возбуждал аппетит. Рука непроизвольно потянулась к одной ягоде из корзины и собиралась отправить ее прямо в рот. Стоило ему подумать об этом, как резкая боль размозжила его руку. Ощущение было такое, как будто по ней ударили молотком. Желудок все еще хотел получить заветную ягодку, но мозг отбросил в сторону все мысли об этом. Нежелание испытать боль оказалось сильнее.

— У нас проблема, — выкрикнул Женя с другого конца оранжереи.

— Что случилось?

— Помидоров всего 20 штук!

Шэнли оставил клубнику и подошел к Жене. Он сидел на корточках возле небольшой кучки помидоров с жалостливым видом.

— Вот посмотри.

Шэнли бегло пересчитал помидоры. И, правда, не больше 20.

— Ну ладно, 20 это ведь не ноль. В чем проблема?

— Ты не понимаешь. Шейх хочет, чтобы на 32 человека было 50 помидоров и не одним меньше.

— Постой, но там ведь будут не одни помидоры. Фруктов, овощей и ягод просто завались. Он что пересчитывать все будет и, если помидоров окажется меньше, закатит скандал?

Жук в мозгу счел выражение «закатит скандал» недостаточно сдержанным и напомнил о себе хлестким приступом боли в щеке. Точь-в-точь, как если бы Шэнли получил увесистую пощечину.

— Да, он на самом деле сможет так поступить. Опыт уже был.

— А что если мы нарежем помидоры на ломтики и используем их для украшения тостов? Он ведь не станет пересчитывать каждый кусочек и вычислять точное количество потраченных помидоров. Или станет? — Шэнли уже ни в чем не был уверен.

— Кто его знает, — ответил Женя и схватился за лоб. Мозговой клещ, стоящий на страже скверномыслия, не преминул наказать и его тоже.

— Тогда сделаем как я и сказал. Все будет в порядке. И вот еще что, ты там поглядывай за бокалом шейха получше и когда он будет пустеть сразу же наполняй его вином. Хорошо?

— Ты что-то задумал?

— Да так ничего особенно, просто хочу, чтобы шейх сбавил бдительность и расслабился в свой день рождения.