Атропос (СИ) - "Skybreaker" - Страница 58

Когда дистанция сократилась настолько, что визор больше не требовался, существа, кажется, тоже обратили на них внимание. Они собрались в плотный рой красного цвета и в подобном клубке находились несколько минут. Казалось, что они что-то обсуждали. Когда общий сбор закончился, клубок снов распался на множество составных частей. Большая часть вернулась к своей работе, и только 2 красные точки отделились и полетели в направлении красного дракона.

Они больше не ходили смотреть в визор, в этом не было необходимости. Через 20 минут они все равно столкнулись бы с неизвестными существами лицом к лицу. Вскоре так и произошло. К китайскому дракону подлетело двое. Их ярко-красная в крупную крапинку кожа словно светилась в темноте. Массивные крылья оказались еще больше, чем они полагали. Их размах составлял, по меньшей мере, десять метров. Они примыкали к малюсенькому телу, которое в сравнении с крыльями казалось тонкой палочкой. Там, меж двух исполинских крыльев, располагались все еще человеческие тела, но с некоторыми оговорками. У них были руки, ноги и привычные головы. Крупные глаза своим размером и формой напоминали Мишины, но были окрашены в насыщенный зеленый цвет. Носов и ушей и них не было. Голову треугольной формы украшали одни лишь глаза и большой беззубый рот. Из нижней части ребер торчали две загнутые назад полые кости, похожие на выхлопные трубы.

Летуны остановились в десяти метрах от парящего дома. С такого расстояния размах их крыльев впечатлял еще больше. Вместе с тем сходства с людьми определенно прослеживались.

Существа широко улыбались и активно махали маленькими крепкими руками. Они зазывали корабль с собой и указывали в направлении планеты. Похоже, что они хотели проводить их. Чжан Вей взял управление на себя и полетел следом за ними. Крылья существа сложили и, казалось, двигались на какой-то реактивной тяге. Вероятно, разгадка крылась в тех двух направленных назад костях. В несколько мгновений они разогнали тела, похожие на артиллерийские снаряды, до 15.000 километров в час. И было не похоже, чтобы такая скорость была для них предельной.

При входе в плотные слои атмосферы их крылья обернулись вокруг их тел, создавая подобие защитных коконов. От прохождения через атмосферу их без того красные крылья стали еще более красными и словно светились, пропуская солнечный свет. В центре светящегося шара просвечивался маленький отросток тела. Зрелище это напоминало яйцо, в котором только-только начала зарождаться жизнь.

Когда верхние слои атмосферы были пройдены, крылья распахнулись вновь и существа затормозили о воздух. Чжан Вей последовал их примеру. Все вместе они зависли на высоте десяти километров где-то над южным полюсом планеты.

Один из крылатых приблизился к стеклу и жестами попросил открыть для него дверь. Его рот открывался и что-то говорил, но слышно его не было. Судя по всему, он не хотел зайти, а хотел что-то сказать. Чжан Вей с Мишей проследовали к входной двери и открыли ее, дом сразу же наполнился гудящим холодным воздухом.

Два существа, как могли близко, подлетели к двери и зависли в воздухе. Их расставленные в сторону крылья поддерживали их на ветру. С удивительной синхронностью, их рты открылись и заговорили на языке нового мира, языке, который разработало и освоило в совершенстве Мишино поколение людей.

— Homo Sapiens и Homo Cosmicum, мы рады приветствовать вас на Земле. Мы Homo Galacticum, новая стадия эволюции человека. У нас много работы, поэтому мы не можем проследовать с вами до земли. Ц.И. сказал, что вы знаете, куда нужно лететь. Вы найдете его в академии.

— Хорошо, я вас понял. Спасибо, что проводили.

Краснокрылые люди так же синхронно, как и говорили, помахали руками, сделали несколько сильных взмахов и исчезли где-то за облаками.

Чжан Вей все это время стоял с открытым ртом. Он был готов увидеть что угодно, но только не это.

— О чем вы говорили?

— Они сказали, что они новая стадия эволюции — Homo Galacticum, и что Ц.И. ждет нас в академии. Я знаю, где это и отведу тебя туда.

— Это что же получается, что мы оба теперь предыдущая стадия эволюции человека? — Чжан Вей не упустил возможности подразнить Мишу.

— Как-то так, — кратко ответил он. Он был растерян не меньше, чем Чжан Вей. Но главное для него в тот момент было то, что Ц.И. был жив и ждал их в академии. Он уселся за штурвал и, не жалея топлива, выстрелил домом в ее направлении.

— Что с тобой случилось? Ты выглядишь как-то странно еще с момента прохождения первой клеточной реновации. Что-то не так? — беспокоился о Шэнли Женя.

— Нет, все в порядке. Просто задумался о чем-то. Не обращай внимания, — отнекивался Шэнли.

— Ладно, вижу, что не хочешь рассказывать. Но если передумаешь, то мои уши всегда к твоим услугам.

Уже неделя прошла с тех пор, как шейх разрешил всем на борту пользоваться его медицинской капсулой. По утрам они выстраивались в длинную очередь. Сначала слуги, которые просыпались раньше. Потом женщины. По очереди они заходили в капсулу, проходили сканирование, а после саму процедуру. После нее они чувствовали себя окрепшими и полными сил. Так продолжалось первые 3–4 часа до тех пор, пока их желудки не начинали требовать еды. Их телам было не важно, что на следующий день их клетки восстановят запасы энергии. Тело настойчиво требовало обычной еды, которую нужно было класть в рот, смачивать слюной, пережевывать и глотать. А как им хотелось сделать хоть пару глотков воды, чтобы ощутить ее живительный вкус. Казалось, что они не пили уже целую вечность. И только воспоминания о ее освежающем воздействии вызывала обильное слюноотделение и урчание в животе. Однако и воду шейх им тоже запретил пить. Люди перешли на чистое питание из воздуха и антивещества. Идеальная диета третьего тысячелетия. Ни одной лишней калории, ни единого перекоса по питательным веществам, никаких скачков сахара, лишнего веса, авитаминоза, вздутий и несварений. Был только один побочный эффект — нескончаемое чувство голода и жажды, которое начиналось около обеда и не проходило до самой ночи. Все страдали от этого и надеялись, что когда-нибудь это закончится. Тем временем, шейх, как и прежде, устраивал застолья и наслаждался единолично свежими фруктами, овощами, кусками синтетического мяса, красным вином многолетней выдержки и такой желанной для всех обычной питьевой водой.

Впрочем, никто его за это сильно не осуждал. Он поделился со всеми своим бессмертием. И отказ от приемов пищи был не самой высокой платой за это. Люди привыкали ко всем лишениям, которые на них накладывали, если они поддавались хоть какому-то объяснению. Пройдут месяцы, мозг привыкнет к новому образу жизни и перестанет отправлять сигналы пищеварительной системе, желудочный сок перестанет активно выделяться, желчные пузыри прекратят производство желчи, перистальтика встанет. Во всяком случае, все были бы рады, если бы так и произошло. До тех пор люди привыкали к новым условиям жизни и, как могли, подавляли в себе чувство голода.

Шэнли однако беспокоил вовсе не голод. Тогда в капсуле, когда система спросила у него, хочет ли он разблокировать свою память, он не знал, на что шел, и поэтому согласился. Несметные воспоминания нахлынули на него подобно цунами. В один миг он вспомнил всю свою прошлую жизнь: детство, родителей, первых в жизни друзей, армию, первую любовь и болезненную утрату, военные годы, весь свой опыт пилотирования, работу на борту парящего дома у Чжан Вея, две последние войны человечества, миллиарды мгновенных смертей, кровь, пот, слезы прожитых лет, он вспомнил все, включая то, что хотел бы забыть навсегда. Обретение памяти не сделало его счастливее. В его голове как будто поселилась вторая личность.

Одна из них была военным пилотом с сильным волевым характером, чувством собственного достоинства, долгом и гордостью — качеством, которое нередко мешало спокойно жить своим владельцам. И вторая — та, что всю свою жизнь провела в бункере на служении у шейха. Она воспринимала шейха, как отца-покровителя, святого человека, который приютил Шэнли у себя и даровал ему жизнь, пока наверху люди умирали без шанса на спасение. Эта вторая и более молодая личность в целом была счастлива в своей жизни. В служении шейху она находила свое предназначение, ее не терзали противоречия, не мучили воспоминания, она ничего не имела ранее и поэтому не испытывала боли утраты, не знала, что такое лишения в принципе. В ее существовании не было никаких альтернативных путей, ей не нужно было принимать судьбоносные решения и нести за них ответственность, ей не нужно было делать ничего, выходящего за рамки привычной повседневности, чтобы жить, быть целостной и вместе с тем счастливой. И тогда возродилась первая личность, которая не терпела несправедливости, помнила унижения, хотела мстить, менять реальность и перестраивать ее под себя, бунтовать и вершить революции. Обе этих личности были противоположны, как два разных полюса, они никак не хотели уживаться друг с другом и от этого Шэнли постоянно испытывал внутренний диссонанс. Его мысли, установки, цели, стремления и мечты были разлажены. Из-за чего он постоянно пребывал в раздумьях и своим видом производил впечатление глубоко несчастного человека, хоть и пытался всячески это скрыть.