Одна дорога из Генуи (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович - Страница 26

— Путь паломников? — спросил Макс, — Виа Францигена? Доберется до Кале, а там найдет ганзейский корабль.

— Побойтесь Бога, — ответил Книжник, — Отправите человека в январе на перевалы? Он, конечно, не побоится, но он нормальных гор в жизни не видел.

— Я бы предложил другой вариант, — сказал Сансеверино, — Через Турин, Лион и Париж. Полагаю, он будет наилучшим.

— Почему? — спросил Макс, — Можно ведь обойти Альпы с востока и выйти к морю через Вену, Прагу и Берлин?

— Потому что на Рождество меня пригласили в Турин. Там будет гостья из Парижа, и в ее свите наш друг после завершения празднеств наилучшим образом пересечет Францию до самого Парижа. Там он, с его хорошими манерами сможет рассчитывать на прием у Его Величества и триумфальное возвращение домой с французской дипломатической миссией.

— Ничего, что он не говорит по-французски?

— Так отпустите с ним этого ученого монаха, — Сансеверино повернулся к Книжнику, — Parlez-vous français?

— Oui, — ответил монах.

— Он ведь Вам не сильно нужен? В пути он мог бы написать хорошую книгу про Московию и Татарию по рассказам своего красноречивого спутника.

— Брат Книжник, — Макс обернулся к монаху, — Полагаю, это достойное предложение для вас обоих.

Книжник пересказал предложение Сансеверино Устину. Устин ответил.

— Он согласен. Я тоже, — сказал Книжник.

— Ну и отлично. Давайте еще по бокалу и спать. Завтра нас ждут великие дела. Утром мы выезжаем, но в разные стороны. Вам надо успеть переправиться в Парпанезе, чтобы заночевать на том берегу. Следующую вечерню встретите уже в Пиццигеттоне.

За ночь отряд Максимилиана совершенно мирным путем потерял одного рыцаря из трех, одного запасного возчика и двадцать пять тысяч дукатов монетой в дополнение к тем примерно семидесяти пяти тысячам монетой и слитками, что остались в Борго-Форнари. Зато приобрел эскорт из двадцати трех всадников в доспехах.

Макс, ложась спать, подумал, не оставить ли здесь по разным причинам и корсиканцев, и возчиков.

Возчики до сих пор честно везли все без нареканий. И груз у них не болтался, и колеса не отваливались, и подковы не отлетали. И на мосту они встали с алебардами, а не бросили телеги и не сбежали. Но уж больно они всего боялись. Даже лица скрывали от всех встречных. Как будто враги гонятся не за золотом, а лично за ними. Наверное, они понимали, что везут не очень законный груз, и что им здесь еще предстоит дальше жить. Тогда, если отпустить их в Вогере, они не смогут уверенно сказать, что везли именно золото и именно в Кремону.

Корсиканцы до сих пор честно выполняли свои обязательства. Не сбежали в Генуе, сражались на абордаже, помогали вести корабль, ни разу не вызвали подозрений, что украдут груз от Аренцано до Вогеры и отбились во вчерашней погоне. И не намекали, что по сумме подвигов они свое вознаграждение давно заработали. Вот это как раз самое подозрительное. Может быть, и их стоило бы отпустить в Вогере, пока ничего не натворили?

— Фредерик, как ты думаешь, не отпустить ли нам здесь возчиков и корсиканцев? — можно бы было спросить и Тодта с Книжником, но они ночевали в другом месте.

— Кто тогда повезет золото? — ответил Фредерик.

— Перегрузим. У Сансеверино найдутся телеги и возчики.

— Чтобы он с нас содрал тысяч по пять за каждую?

— Почему бы он содрал за простолюдинов больше, чем за всадников?

— Потому что без кавалерии мы досюда добрались, а без телег с возчиками с места не сдвинемся.

— Верно, — вздохнул Макс, — Тогда спокойной ночи.

И немедленно уснул.

Епископ Генуи Инноченцо Чибо из рода Медичи ознакомился с обвинениями в адрес Максимилиана де Круа, счел их ложными, но решил присмотреться к рыцарю. За Максимилианом следит верный меч епископа «разбойник в сутане» брат Витторио. У Аренцано Витторио подошел к объекту наблюдения настолько близко, что Фредерик убедил его продать мула, и с тех пор не попадался на глаза.

Марта и Кокки вчера вступили в союз с евреями-контрабандистами из Тортоны и рассчитывают перехватить золотой обоз в Парпанезе, куда отправились по реке.

Мальваузен и Бонакорси ведут преследование вдвоем и вчера вечером намеревались в Вогере переложить задачу по отлову заезжих грабителей на широкие плечи Галеаццо Сансеверино.

Тем временем, Максимилиан довез золото до Вогеры и возложил на плечи Сансеверино задачу по сопровождению обоза до Кремоны через переправы в Парпанезе и в Пиццигеттоне. Сансеверино выдал ему отряд из двадцати трех всадников, а сам уехал в Турин. С ним, покинув обоз, отправились Устин и Книжник.

Брат Витторио, как мы помним, шел по следам обоза, не теряя его из вида. Пока обоз ехал в Геную, Витторио все устраивало. Он, конечно, понервничал со всеми этими поворотами на Оваду и обратно, но успокоился. И вот теперь, двенадцатого декабря, обоз перед самой Генуей свернул на Постумиеву дорогу.

Поскольку с этой дороги обозу деваться уже некуда, Витторио рискнул бросить слежку. Пришпорил коня, вернулся к епископу и доложил обстановку.

— Они везут золото в этих бочках и сундуках, — сказал епископ, — То самое золото, которое сегодня утром потерял Рыцарь Королевы.

— Я что-то пропустил? — удивился Витторио.

— Неважно.

— В Милан? Колонне и Фрундсбергу?

— Нет. Я, конечно, могу ошибаться в людях, но не настолько. Они везут золото в Кремону для французской армии. Для той самой армии, из которой этот де Круа приехал за этим золотом.

— Мне продолжать следить? Или отобрать у них золото и привезти Вам?

— Боже упаси! Только не мне! — епископ аж перекрестился от негодования, — У этого золота земля горит под ногами. Что я с ним буду делать? Отдам королю или королеве?

— Вроде бы, у нас с ними война. Не отдавайте, это трофей.

— Я духовное лицо, Витторио. Я не могу воевать и брать трофеи.

— Папа может. Да и кардинал может. В Сиене сейчас правит Раффаэлло Петруччи, кардинал и епископ. Что такого есть у него, чего нет у Вас?

— У него есть Сиена. А Генуи у меня нет, — епископ посмотрел на Витторио как на дурака, — Я бы мог вести войну, если бы я был по совместительству главой светской власти, а не только епископом.

— Простите глупого монаха!

— Прощаю.

— Что делать-то будем? Пусть везет? Или сдадим его дожу?

— Мы заберем золото себе. То есть, не лично мне, а в папскую казну. И, конечно, не своими руками. Заткнем дырки в казне, которые остались от дяди Джованни, светлая ему память. Дай мне сундук с картами.

Витторио поставил на стол раскрашенный сундучок, наполненный свитками. Отец Инноченцо развернул на столе карту Милана и окрестностей.

— Через Пьяченцу они не поедут, если не совсем дураки.

— А если совсем?

— Тогда у них и так без лишнего шума отберут золото в Пьяченце. Надо только предупредить тамошнего епископа. Может быть, они и не поедут в Кремону, а поедут сразу в французскую армию.

— Возможно. Но в любом случае, им придется где-нибудь переправиться через По.

— Верно, — согласился епископ, — Если они не совсем дураки, то через Павию тоже не поедут. В Павии с конца ноября имперский гарнизон.

— Тогда нашему рыцарю нужна переправа или в Парпанезе, или в Корте-Сан-Андреа, — Витторио посмотрел на епископа, ожидая одобрения.

— Верно, — кивнул отец Инноченцо, — Переправами занимаются монахи из Павии, а кто у нас в Павии епископ?

— Джованни Мария Чокки дель Монте! — радостно ответил Витторио, — Уважаемый человек из хорошей духовной семьи и племянник Антонио Марии Чокки дель Монте, который занимался делом о заговоре против Его Святейшества Льва Десятого! Настоящий флорентинец в хорошем смысле слова, а не какой-нибудь сын плотника.

— Это ты на кого сейчас намекнул? — нахмурился епископ.