По осколкам нашей любви (ЛП) - Янг Саманта - Страница 20

— Ханна, это я. — Знакомый голос Марко ударил в меня силой пушечного ядра.

Все тело содрогнулось от шока, и около секунды я пялилась на мобильник, пока злость быстро нарастала от его наглости.

Я услышала, как он вопросительно произнес мое имя.

Положив телефон обратно к уху, я рявкнула:

— Откуда у тебя номер?

— От Аниши. Я сказал, что мы давние друзья. Я просто хочу поговорить. Мне нужен шанс все объяснить.

За последние годы я представляла себе этот момент, и каждый раз сразу же вешала трубку или уходила прочь. В действительности же я колебалась, потому что в реальности он — уже не мальчик, которого я раньше знала. Было непросто охарактеризовать, но даже со мной, с тем, которого он считал лучшим другом, Марко все время был бдителен со словами.

Но не сейчас. Я не могла сказать, откуда знала. Просто… почувствовала.

И это ошеломило меня на несколько секунд, которые были наполнены любопытством и нерешимостью.

Но потом после них нахлынули воспоминания.

— Ханна?

— Я ничего не хочу слышать, — ответила я. — С меня хватит.

Перед тем, как Марко мог ответить хоть слово, я повесила трубку и выключила телефон.

— Похоже, мне нужен новый номер, — произнесла я себе легкомысленно, но на полном серьезе. Руки тряслись, сердце колотилось, когда я положила телефон обратно на стол.

Испытательный год был сложным — частые стрессовые дни, и все время завален работой. Но на протяжении следующих дней я была за это благодарна. Также была благодарна курсам обучения грамотности и книжному клубу, с которым мы собирались каждый вечер среды в центре Святого Стефана. Если что-то делало меня активной и сосредоточенной на чем угодно, кроме Марко, я сразу же бралась за это.

Сегодня у меня был класс четвертого года обучения, ученики которого определенно не давали мне скучать, и, казалось, не все из них были рады читать пьесу «Пигмалион» Джорджа Бернарда Шоу.

В течение урока Джек Райан, небольшая заноза в заднице, из-за которой Табита Белл была так расстроена, неустанно и тяжко вздыхал, пока мы читали и обсуждали сцены. Пять раз я попросила его нормально сидеть за столом после того, как он качался на задних ножках стула. Каждый раз я представляла, как стул опрокидывался, и голова стукалась об угол заднего стола, а меня обвиняли за его тупость.

Он сводил меня с ума, но я делала все возможное, чтобы игнорировать его и обучать.

— Да ладно, люди, че это за херь? — проворчал он достаточно громко, чтобы я могла услышать.

Прежде, чем сделать ему выговор, вступился Джаррод.

— Почему бы тебе не прикрыть хлебало, ноющий говнюк?

— Джаррод, — одернула я его.

— Что? — Джаррод скривил лицо. — Он ведет себя, как кретин.

— Это не значит, что ты должен опускаться до его уровня.

Джек с грохотом опустил стул на пол.

— Вы назвали меня кретином, мисс?

Я одарила его долгим взглядом вместо ответа. Джаррод расслабился, победно хихикая над Джеком.

Тот налился краской, но к счастью звонок прозвенел прежде, чем я могла получить в свой адрес оскорбительную реплику.

Когда дети стали собираться, я подозвала Джаррода, что уже казалось обычным явлением. Он шел ко мне с наглой самоуверенностью, улыбаясь.

— Если вы хотите отчитать меня, то не утруждайтесь.

Я приподняла брови.

— Не утруждаться, потому что ты знаешь, что был не прав?

Он пожал плечами.

— Я просто сказал это за вас.

Это было настолько ужасной правдой, что мне пришлось напрячься, чтобы ускользнуть от нее.

— Джаррод, дело в том, что ты — сообразительный и хороший парень, и тебе надо научиться не реагировать на идиотов, которые не стоят твоего внимания. Держи рот закрытым или уходи.

— От кого? Райана или мистера Рутерфорда? — глумился он.

На этот раз плечами пожала я, и Джаррод улыбнулся, будто знал, что с ним согласились. Я хотела умерить его пыл, чтобы такие парни, как Джек Райан и Рутерфорд, не могли взять над ним верх. После того, как я выразила ему эту мысль, он задумчиво уставился в пол.

Несколько секунд мы потратили на раздумья, и, поскольку не хотела, чтобы он думал, что я постоянно до него докапываюсь, то сменила тему.

— Ты проглядел мои заметки по эссе?

Он кивнул.

— Учел для себя что-то?

— Полагаю, да.

— Как бы то ни было, думаю, рассказ окажет большее воздействие, если читатель будет иметь представление о родителях и их влиянии на ваши отношения с братом.

Взгляд Джаррода стал жестче.

— Ну, тогда о маме, мне и маленьком человечке, потому что отец смотался от нас сразу же после рождения брата.

Чувствуя неудобство и зная, что не смогла бы сказать ничего полезного, так как, к счастью, у меня не было личного примера родителей, бросивших своих детей, я неубедительно произнесла:

— Мне жаль это слышать.

— Неважно. — Он пожал плечами с фальшивым безразличием.

— Неправда. Попробуй это описать. Может помочь.

Он закатил глаза, грустно улыбаясь мне.

— Ну вот почему вы портите такой отличный и милый момент этим отстойным сочинением, мисс Николс?

Дав ему понять взглядом, что не купилась на его отговорку, я открыла рот, чтобы отпустить его, как громкий стук в дверь класса обратил наши взгляды.

Я поглубже втянула воздух, и тело застыло от шока.

В дверном проеме стоял Марко. Он был одет в шерстяной худи и темные джинсы, заправленные в рабочие ботинки. Глаза вернулись к его лицу, и я почувствовала колкую боль в груди от его мужского магнетизма.

Какого черта он здесь делал?

Джаррод почувствовал внезапное напряжение.

— Вы в порядке, мисс Николс? — Он переключился на Марко и сощурил глаза в подозрении.

Сердце начало набирать обороты; я взглянула на ученика и попыталась спокойно ответить:

— Со мной все в порядке. Увидимся на следующем уроке, Джаррод.

— Я могу остаться, — настоял он.

Я улыбнулась его желанию защитить меня, но покачала головой.

— Все хорошо.

Он не выглядел убежденным или довольным, оставляя меня с огромным, задумчивым мужчиной в дверях, но кивком Джаррод попрощался со мной и зашагал по классу, кидая на Марко предупреждающий взгляд, несмотря на его размеры.

Марко наблюдал за тем, как ученик выходит, пока тот не скрылся из виду. Затем он повернулся ко мне с довольным взглядом в восхитительных глазах.

— Обзавелась поклонниками?

Нет, нет. Никаких любезностей и шуток при его неожиданном визите.

— Что ты здесь делаешь?

От моего вопроса его лицо наполнилось решимостью, и он вошел в комнату, сумев заполнить все пространство своим более мощным, чем когда-либо присутствием. Я настороженно наблюдала за ним, пока Марко остановился в нескольких шагах от меня.

— Ниша оставила мое имя в школьной приемной, чтобы я мог войти. Старший рабочий позволил мне уйти с работы пораньше. Я предположил, что единственный шанс увидеть тебя будет в школе.

Мой пульс в буквальном смысле подскочил, что, вероятно, можно было увидеть на моей шее, поэтому я была рада, что волосы лежали свободно. Также, как и он был настойчив в попытках поговорить, я была решительна доказать, что он никак на меня не повлиял.

— Зачем? Я же сказала тебе, что не заинтересована в том, что ты мне наплетешь. — Я выставила подбородок вперед.

Он пожал плечами, засовывая руки в джинсы.

— Думаю, твое выражение говорит обратное.

Я сердито посмотрела на него.

— И что же об этом говорит?

Если его губа и правда дрогнула от забавы, я собиралась убить его. Он махнул двумя пальцами в сторону моего лба и нахмуренной на нем линии.

— Вот это.

Время менять тактику.

— Зачем, черт подери, ты хочешь поговорить? Ты не любишь разговаривать.

Марко расхохотался.

— Я больше не тот парень, Ханна. Я просто хочу получить шанс все объяснить. Но также объяснить и прошлое. И извиниться за него.

Часть во мне отчаянно хотела сдаться, как сделала бы я, будучи ребенком, жаждущего его любви и уважения. Но я больше не она. Он помог мне это понять. Я облокотилась на стол и скрестила руки на груди.