Л.Е.С. Пробуждение (СИ) - Хорс Игорь - Страница 22

— Понятно, — сказал я. Интересно, а тогда большой какого размера? Даже представлять не хотелось.

Митька добавил с гордостью.

— Вот мы как-то с тобой… э, с Никифором, ходили к Черному Лесу, так там муравейник видел на самом деле большой.

— Насколько большой? — спросил я.

— Больше этого еще в два раза! — гордо сообщил Митька и посмотрел на мою реакцию. — И муравьи там черные, мутированные, вот такого размера!

И показал, как рыбаки обычно показывают. В общем, по локоть.

Не верить ему у меня не было причин. А ему врать. Я же все равно в скором времени сам смогу в этом убедиться.

На этот раз, двигаясь за Митькой, я не стал пренебрегать его на первый взгляд странными жестами. Шел боком там же, где и он, перешагивал невидимые нитки так же, как и он. В этом Лесу, как я понял, нужно быть всегда начеку!

Еще час, наверное, или два мы двигались по узкой тропке. Под этой экипировкой с меня уже семь потов сошло. Дышать было трудно, хотя сетка хорошо пропускала воздух. Хотелось сорвать ее и выбросить в ближайший куст. Я старался отпивать из фляжки как можно реже и как можно более мелкими глотками, глядя в спину Митьке со все большей ненавистью. Но Митька, гад, как назло, продолжал идти упорно, твердо, как робот, поэтому я решил, что уж точно не сдамся. Хоть я и городской в душе, и порог дискомфорта у меня очень высокий, но сдаваться перед этим деревенским рыжим увальнем я не собирался. Если бы не натренированное тело Никифора, да кристалл Силы, то я бы точно давно уже свалился бездыханным еще час назад. Но открывалось еще одно, очередное второе дыхание, и я пёр за Митькой тоже почти уже как робот.

Глядя наверх, определить через кучу веток расположение солнца не представлялось возможным. Да, стало светлее, но свет был рассеянным.

Митька стал использовать свой большой нож, как мачете, разрубая встающие перед ним заросли травы. Похоже, тропинка из-за долгого неиспользования, заросла.

Мне стало скучно. Постоянно видеть перед собой либо ноги, либо спину напарника стало утомительно. Привал, судя по энергичному продвижению, в ближайшее время не намечался. Хотелось втихую достать краюху хлеба, пожевать, но я держался. Никифор вообще, мне так кажется, был вегетарианцем, настолько был обезжирен, жилист и даже суховат. Хотя, похлебка у него дома с салом говорила об обратном. Как же он тогда сохранял свою форму в таком бодром состоянии?

В общем, еще через час, я не выдержал и спросил.

— Митька! Привал у нас когда ожидается?

— Уже скоро, — ответил он, не оборачиваясь. — За большой березой будет поляна, там дерево медовое, вот там и передохнем.

— Ага, понятно, — сказал я.

Медовое дерево — это что, хотелось спросить. Дерево из меда? Или мед по нему течет, типа смолы? И скоро, это когда?

В животе от голода начало урчать.

И когда я уже готов был сдаться, Митька остановился, показал рукой вперед.

— Вон береза! — перевел указующую руку чуть правее. — А вон мед!

Я проследил за его рукой.

Да, перед нами была так называемая поляна. Трава с какими-то огромными, как подсолнухи, только синими, цветами, выше нас ростом, за ними метрах в двадцати виднелась просто фантастическая береза — узнать которую можно было только по характерному цвету ствола, — настолько огромная, раскидистая, будто из другого мира. Хотя, что это, я и так находился в другом, фантастическом мире. Кто в мое время мог предположить, что будущее будет именно таким?

В центр поляны столбом лился солнечный свет, как водопад, так же переливался из-за качающихся ветвей окружающих его деревьев.

Я для интереса решил узнать параметры этой циклопической березы. Уже привычно смотрел на нужный объект, кивнул, мысленно давая приказ ЛЕСу. Через миг перед глазами высветилось:

Объект: дерево.

Вид: береза повислая

Род: береза

Семейство: березовые

Порядок: букоцветные

Основные показатели:

72 м/8,1 м/510лет

И что дает мне эта информация?

Да ничего, особенно, нового. Отличие от дуба в классификации начинается в Семействе. Только физические показатели чуть другие: высота, максимальный диаметр ствола, возраст. Но чисто внешне сравнивая эти растения — дуб выше, но из-за того, что прижат другими деревьями, не такой раскидистый, как эта береза. Ей досталось изначально больше места.

И еще я подумал о том, что возраст огромных деревьев старше того времени Вспышки, о котором тут все говорят. Это значит, что дерево уже росло до Вспышки, было нормальной березой, нормальным дубом, но вот случилось нечто — и они пошли расти вширь и ввысь.

Я попер за Митькой по кругу поляны к «медовому» дереву. Вот еще экземпляр интересный, необычный — что это за медовое дерево?

Безжалостно вырубая сочную травяную красоту, Митька пробился к загадочному дереву.

Дерево, как дерево, типа тополя. Понятно, что здоровенное в диаметре, но не такое, как та береза. Ну, метров пять всего — по местным меркам это так, средненько. Я не стал узнавать у Системы его параметры, ничего особо нового не узнаю. Но почему оно «медовое» — вот что интересно!

— Да потому что на нем пчелы поселились! — сказал будто очевидную вещь Митька. Причем достаточно раздраженно. — Там, — он указал наверх, — пчелиные ульи, много ульев, а значит мёд!

— Ну, так бы и сказал, — пробормотал я.

Вот странный, все-таки, откуда же я должен об этом знать?

А, во-вторых, нам это что дает?

Только вот не скажи, рыжий, что нам придется за медом лезть на это дерево…

— А чего такого? — изумился он. — Мы всегда так делаем!

Ага, они-то с Никифором, может, всегда так и делали, но я-то нет!

Я обошел, не без труда пробираясь в густой траве, медовое дерево, пытаясь разглядеть, где же там эти самые ящики, в которых пчелы мед свой в сотах делают. Ничего подобного не увидел. Нет, если бы и увидел, то не удивился находчивости местных обустройству пасеки на дереве. Но ничего подобного.

— Так это же дикие пчелы, балда! — ответил мне Митька, когда я вернулся из своего короткого путешествия вокруг дерева. Не понравилось мне это его «балда», конечно. Мог бы к моему искреннему удивлению по незнанию относиться как-то поаккуратнее. И ответил, как можно вежливее.

— Знаешь что, Митрофан Зазнайкович, полезай-ка ты за своим диким медом один, а я тут постою, присмотрю!

Митька был, по всему, уже готов к этому. Уже скинул с себя все лишнее, ну, понятно, кроме маски, перчаток. Подвесил себе какой-то горшочек на пояс. Приготовился.

— Я так и понял, — сказал он. — Я наверх, а ты здесь.

Я кивнул.

— И не бойся, стой смирно, — предупредил он, запрыгивая на нижнюю ветку. — Пчелы тебя не укусят, если ты сам на них нападать не будешь. Понял?

— Понял, — ответил я. Но перед его ловким прыжком на следующую ветку, добавил. — А зачем нам вообще дикий мед?

Митька посмотрел на меня опять как-то уничтожающе, ничего не ответил, махнул рукой и, подпрыгнув, затерялся где-то в кроне лохматого дерева. Я стал вглядываться в высоту, но ничего уже не увидел, Митька пропал. Только шум и падающие листья выдавали его нахождение там.

Когда я остался один в диком, страшном лесу, без ученика-учителя, я немного запаниковал.

Ведь в этих джунглях не видно ни хрена дальше двух метров! Так и мерещились мне то ли велоцирапторы, то ли саблезубые тигры, выпрыгивающие прямо из зарослей на меня! Для большей, как мне казалось, безопасности, я прижался спиной к рельефному стволу дерева, выставил перед собой довольно смешное в данной ситуации, копье, и водил им из стороны в сторону, не прекращая прислушиваться и вглядываться в эти безостановочно играющие листьями заросли.

Сверху продолжали сыпаться листья, шелуха коры. Вокруг летали пчелы, которых я, как мне посоветовал Митька, не боялся. Иногда они садились на меня, даже на маску, ползали перед глазами кругами, но, видимо, не обнаружив во мне особой опасности, улетали. Я облегченно вздыхал и продолжал следить за периметром. Но и тут, слава каким-то местным богам, никто за все это, кажется, бесконечное время, пока отсутствовал Митька, никто не появился. Кроме одного.