Здравствуй, Мир! (СИ) - Француз Михаил "Миха Француз" - Страница 78

Вот и терпел. Полных два дня терпел. И ещё часть третьего. Потом решил, что больше терпеть невозможно, плюнул на всё и начал собираться в дорогу.

Собрался только к полудню. Точнее, заполдень. Ещё точнее… ближе к вечеру. Но, с другой стороны, как бросить столько добра? Как не собрать трофеи? Как не забить все десять кубометров своей улучшенной сумки до горлышка? Всклянь? Где я ещё столько первоклассного высокоуровневого материала на халяву найду? В городе-то за любой чих, за любую косточку уже платить надо! И платить много…

А так: может за то же самое уже мне заплатят?

Извините за размер: на работе завал был. Уж, что успел, то успел. Завтра, надеюсь, побольше напечатать... а там, конечно, уж как пойдёт...

***

Когда тебя встречает девушка — это приятно. После почти четырёхмесячной «командировки» — особенно приятно. Однако, сильно портило эмоции от встречи присутствие Графа рядом с ней. Сбивало с романтического настроения.

И то, что встречали меня сразу перед воротами, через которые я даже ещё пройти не успел, достаточно красноречиво говорило о том, насколько плотно меня «пасут». Вот только само то, что Альбина была вместе с Графом — что бы это могло значить? Вроде бы они раньше старательно дистанцировались друг от друга. А сейчас вот вместе, верхом на своих лошадях (или конях, как правильно? Я в коневодстве и соответствующей терминологии не очень хорошо разбираюсь) сидят, меня поджидают.

То, что они присутствовали возле ворот не одни, а в сопровождении целого отряда Гвардейцев во главе (или в комплекте) с Командиром Гвардии Ганола, только сильнее запутывало ситуацию. Для меня запутывало. Сами они, если судить по лицам, вполне были спокойны и ситуацию странной не находили. Да и вообще, во главе этого «комитета по встрече» находился именно он — Командир Гвардии. Граф с Альбиной находились, хоть и в составе, но не в центре построения, а несколько сбоку, добровольно уступая лидерство и акцент.

Что вообще происходит? С чего такой куче высокоуровневых «игроков» стоять торжественной встречей перед пешим лохматым «нубом» в затёртой и застиранной одежде?

И, видимо, недоумение моё читалось на лице довольно ясно, так как Альбина улыбнулась и даже отвернула голову, чтобы не рассмеяться в голос, портя общее настроение серьёзности встречающих.

Я, тем временем, приблизился достаточно, чтобы дальнейшее моё движение вперёд уже выглядело неучтивым, агрессивным и даже провокационным. Поэтому остановился. Командир Гвардии утвердительно-приветственно кивнул мне. Я кивнул ему. Он сделал какой-то знак одному из своих подчинённых, и мне подвели осёдланную лошадь.

Или коня… хм, да, действительно, коня — они в половом плане довольно легко различимы. Кстати, я повернулся и кивнул в приветствии отдельно Альбине, отдельно Графу и отдельно коню Альбины, чем вызвал недоуменное округление глаз, как у Графа, так и у Альбины… так и у коня Альбины. Гвардейцы старательно делали лица каменно-равнодушно-серьёзными. У них, в целом, получалось.

Тем не менее: коня — мне! Да на хер бы он мне сдался! Я ж даже на Земле машину не водил, и права получать не пытался — не имел к тому совершенно никакой склонности. Велосипед, да ноги — вот мои виды транспорта! Самые простые, нетребовательные и надёжные. А тут — конь! Живая и своенравная зверюга, которая непонятно ещё как меня может воспринять.

Не то, чтобы меня пугала перспектива забраться на него сверху. Не то, чтобы я не имел уверенности, что справлюсь с ним — нет. Я не имел ни малейших сомнений в том, что справлюсь. Будет это, скорее всего, не легко, но я справлюсь. Вот только… а зачем?

Зачем это мне? Перед кем свою крутость доказывать? Перед кем выделываться? Да и к чему мне этот лишний напряг? Им всем, этим встречающим, зачем-то нужен я, а не они мне. Так с чего я должен как-то под них, под их удобство подстраиваться, жертвуя своим собственным комфортом и удобством?

— У-у, — отрицательно мотнул я головой и произвёл ещё более красноречивый отрицающий жест здоровой правой рукой.

Брови Командира отряда недоуменно взметнулись вверх. Я повторил свой отрицающе-отгоняющий жест в сторону коня. Брови Командира опустились вниз и сошлись в районе переносицы, выражая его отношение к происходящему. К тому, как я выкобениваюсь.

Вот только, с чего это меня должно волновать? Это же им что-то от меня надо, а не наоборот.

Так что я уверенно повторил свой жест в третий раз, игнорируя свирепый взгляд Командира Гвардейцев… и еле сдерживающую рвущийся наружу хохот Альбину.

Вот уж кто явно наслаждался ситуацией, не собираясь отказывать себе в удовольствии наблюдения за тем, как мы тут стараемся поставить друг друга в неудобное положение. Пока, выигрывал я — неудобно было Командиру, который уже не представлял, что ему со мной делать.

Напасть-то, схватить за шкирняк и силой притащить туда, где я, по его мнению (а скорее уж задаче), должен оказаться, не разводя церемоний и сложностей, он явно не может. И я даже знаю почему — причина сейчас находилась правее него и во всю веселилась. Напасть на меня в присутствии Альбины, с которой мы вполне официальные любовники… это надо быть суицидником. Или идиотом.

Ни на того, ни на другого Командир не был похож. А был он похож на решительного человека, умеющего принимать решения в непростых ситуациях. И он принял.

Он, не переставая хмуриться, кивнул мне, затем заставил своего коня, в седле которого он находился, развернуться, а затем тронуться в сторону города. Следом за Командиром его манёвр повторили и остальные Гвардейцы. При этом, аккуратно, ненавязчиво, но надёжно взяв меня «в коробочку».

Ни Альбина, ни Граф при этом, ко мне приближаться не стали, пристроились позади всей процессии.

Процессия двинулась к воротам и далее в город. Со скоростью наиболее медленного члена процессии. То есть, с моей.

***

***

Топать через весь город под конвоем (или почетным эскортом) Королевских Гвардейцев было забавно. Нет, ну правда же: я три с лишним месяца людей вообще не видел — успел отвыкнуть и даже соскучиться… хотя, нет. Не успел. По людям вообще — не успел. Только по вполне конкретным их представителям. Точнее, представительницам. Ещё точнее — представительнице.

Остальные… Ладно! Вру — соскучился. В конце концов, человек по природе своей — существо социальное. Потребность в общении у него — такая же базовая потребность, как потребность в пище или солнечном свете. Существуют, конечно, болезненные психические отклонения вроде мизантропии — ненависти к людям, но даже они не отменяют тяги людей к общению с людьми.

Я лично считаю себя человеком психически здоровым. Мнение других людей на этот счёт не учитывается! Поэтому — да, соскучился. От того и красовалась на моём лице радостная, с легкой сумасшедшинкой, улыбка, только лишь бросив взгляд на которую, люди спешно отворачивались и делали вид, что они жутко заняты какими-то своими делами, по которым сильно-сильно спешат.

Что ж, могу их понять — сумасшедшие в нормальных людях вызывают подсознательный, инстинктивный страх, неприятие и боязнь заразиться этим безумием. А я, хоть и считаю себя нормальным, адекватным разумным, прекрасно понимаю, что именно в этот момент, из-за сложившихся обстоятельств, выгляжу конвоируемым усиленной Гвардейской стражей опасным психом.

Ещё и вооружённым опасным психом: на правом бедре моём в специальной кобуре, переделанной из кожаного элемента доспеха умертвия, красовался черный револьвер. Почему черный? Ну так кости умертвия имеют специфический черный цвет. В сочетании с горящими потусторонним красным огнём глазницами, это выглядит очень зловеще…

Револьвер. Я оставил на себе только один. Всё остальное своё вооружение, включая переломившийся о голову Босса лом, я спрятал в улучшенную сумку. Почему? Ну, во-первых, и, пожалуй что, главных: так легче и удобнее. Сумка ведь не только внутренний объём имеет расширенный, но и свойством уменьшения веса помещённых в неё предметов обладает. Притом десятикратным.