Мрачный дебют (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator" - Страница 23

Ещё один танк, только советский, был в видео из Анкориджа, что на Аляске. Танк этот тоже был подбит, но смущало всех то, что он был в снегу и обледенел, хотя сейчас весна. Формы он был странной: корпус напоминал летающую тарелку, у него было четыре гусеницы, а ещё у него была здоровенная длинноствольная пушка с дульным тормозом. Я подумал, что это нечто из фантастического фильма, но в комментариях написали, что это некий «Объект 279»,[15] реально существовавший танк 50-х годов XX-го века.

Также примечательным был рухнувший в окрестностях Минска реактивный истребитель Мессершмитт, обломки которого засняли военные, оборонявшие пригород.

И таких случаев странных происшествий полным полно. Иногда посреди улиц городов возникают фрагменты примитивных зданий, а в Риме рухнул Колизей, основание которого, как говорят, внезапно «изменилось».

«Покуда Колизей неколебим, великий Рим стоит неколебимо, но рухни Колизей – и рухнет Рим, и рухнет мир, когда не станет Рима», – вспомнил я когда-то слышанные слова. – «И Колизей пал, а в падении Рима уже почти никто не сомневается».

Грустно это всё. Интернет позволил нам всем с выпученными от ужаса глазами наблюдать за разрушением нашей цивилизации. Все панически вопят, но никто ничего не делает.

Ладно, хватит об этом думать. Что там за окном?

А за окном балкона вид на Шкиперский проток, здание напротив имеет большую надпись «АПТЕКА». И это одно из тех мест, которые я должен посетить. У бабушки есть серьёзные запасы медикаментов, но нет ничего против радиации. В интернете пишут, что нужен Б-190, также известный как индралин, который нужно пить за 15–20 минут до того, как окажешься под облучением.

В случае бабули это самое оно, так как только она решает, когда применять свою способность.

Ещё нужны какие-нибудь средства измерения, чтобы понять безопасность моего нахождения рядом с ней. Лучевая болезнь – это не то, с чем я хотел бы провести остаток Конца Света.

А вообще, с острой лучевой болезнью, вызванной гамма-излучением, медицина ничего особенного сделать не может, насколько я понял из интернет-статей. Просядет иммунитет, начнётся малокровие, токсины, инфекции, а потом смерть. Переливание крови оттянет неизбежное, но это не выход.

Если бабуля захочет активно применять свою сверхспособность, то ей нужен противорадиоактивный костюм или некий человек со сверхспособностью, который может лечить лучевую болезнь. Первый вариант видится более реалистичным.

Докурив сигарету и вдавив окурок в чёрную пепельницу, я вышел со своего небольшого балкона обратно в гостиную. Работает телевизор, где показывают какого-то дядьку в костюме, сидящего на фоне флага России.

– Бабуль, я тогда, наверное… – начал я, закрывая балконную дверь.

– Тихо ты! – прервала меня бабушка. – Слушай!

Дядька, которого я где-то видел, кажется, это кто-то из администрации города, выглядел очень неуверенным и усталым. Ну да, управлять городом, когда происходит настоящий кризис, смертельно опасный и с каждым часом набирающий всё более серьёзные обороты, это тебе не в картишки на интерес играть…

«… напряжённой обстановкой, вынужден сообщить, что предпринятые меры не возымели должного эффекта. Эпидемия неизвестного науке заболевания продолжает распространяться на всё большее и большее число людей, поэтому нами было принято решение полностью передать контроль над городом командующему Западным военным округом генерал-лейтенанту Грозникину».

– Всё это время они телились и не могли передать дела военным?! – воскликнул я в изумлении. – Ох, бабуль, я, несмотря ни на что, был лучшего мнения о правительстве!

– Буржуи… – пренебрежительно хмыкнула Агата Петровна.

Лысый мужчина в генеральской форме дождался, пока дядька в костюме уступит ему место перед камерой, после чего сел в кресло и поправил китель. Уставившись прямо в камеру, он заговорил:

«С сегодняшнего дня всё будет иначе. Наши учёные установили, что нет и не может быть средств для исцеления заражённых, потому что невозможно исцелить мёртвого. С этого дня, моим приказом по военному округу, считать всех заражённых боевой единицей противника. До командиров подразделений доведено, что запрещается предпринимать попытки нелетального задержания заражённых или захвата их в плен. Гражданскому населению, как глава военной администрации Ленинградской области и города федерального значения Санкт-Петербург, приказываю оставаться в безопасных помещениях, вплоть до окончания зачистки города. Эвакуация в безопасные места определённых районов будет проводиться в отдельных случаях. Самостоятельное бегство из города строго запрещено – мы потеряли Кировский район только потому, что беженцы из других районов города погибли в пробках и присоединились к силам противника. На этом у меня всё. О любых изменениях статуса операции будет сообщено отдельно, через этот же канал вещания».

– Почему-то, я ему доверяю, – произнесла бабушка. – Настоящий военный.

– Они потратили слишком много времени впустую, – вздохнул я. – Возьмись военные за дело сразу, можно было бы спасти целую прорву живых людей.

– Может и так, но теперь я думаю, что всё будет в порядке, – сказала бабушка. – Удержат Ленинград – будем жить. Не так, как раньше, но будем. Но если город падёт…

Нам не жить, если город падёт. Мертвецы заполонят улицы, а голодающие граждане будут биться за остатки съестного, которое кончится очень быстро. И всё это на фоне отключения электричества, воды и средств коммуникации. Каменный век, конечно, не настанет, но сладко не будет никому.

И мой долг, как жителя этого города, отвратить или задержать наступление коллапса.

– Надо вербоваться, – произнёс я. – Но сначала съезжу кое-куда и достану для тебя всё необходимое из медикаментов и экипировки.

– Хорошо, – кивнула бабушка. – А с водой что делать будем?

– Найду нормальный грузовичок, куплю или достану бочки для воды, – ответил я. – Но всё это будет неважно, если город падёт быстро.

– Не должен, – не очень уверенно произнесла бабушка. – Раз военные взялись, то какое-то время у всех нас есть. Иди уже, я буду следить за новостями и, если будет что-то важное, позвоню тебе или напишу.

– Ладно, счастливо оставаться, – усмехнулся я, надевая маску. – А мне пор̀а на пр̀огулку.

/3 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, Васильевский остров/

Моя потрёпанная ласточка рыкнула двигателем и повезла меня в направлении Покровской больницы.

Сразу проявились разительные отличия от вчерашнего дня: в городе военные, которые ходят отрядами по дворам и отстреливают мертвецов, которых, к слову, стало ещё больше. Но так только у нас, судя по всему, а в остальном городе происходит форменный бардак, который никто, абсолютно никто, не контролирует. В Центральном это началось ещё в первый день, потому что концентрация мертвецов выросла очень резко, что не вывезли власти, тогда вообще не понимавшие, что делать.

В итоге у нас больше нет Центрального, Красногвардейского и Фрунзенского районов. Остальные городские районы под очень условным контролем властей, но может сложиться и так, что их, постепенно, отобьют обратно. Вряд ли, конечно. Пять миллионов населения, стремительно обращающегося в зомби – это фактор, делающий неэффективным любые попытки удержать город.

Печальные мысли начали меня «грузить», поэтому я включил радио, чтобы заполнить тишину хоть чем-то.

♫ На Заре-е-е-е! ♫

♫ Голоса зовут меня! ♫

Оригинал. Божественно.

– Солнца свет и сер̀дца звук!!! – начал я подпевать. – Р̀обкий взгляд и сила р̀ук!!! Звездный час, моей мечты… в небеса-а-а-ах!

♫ На Заре-е-е-е! ♫

♫ Голоса зову-у-у-ут меня! ♫

– Ох, мьер̀де! – увидел я скопление мертвецов, стоящих за оградой больницы.