Запрети любить (СИ) - Джейн Анна - Страница 51

Мы почти не пересекались.

Иногда сидели за одним столом, когда Костя успевал приехать на ужин. Отчиму было важно, чтобы мы собирались вместе. Мне казалось, он отчаянно хочет создать дружную семью, члены которой будут заботиться друг о друге, но Игнат не давал ему этого сделать. Он мог всего лишь парой слов рассердить отца. И при мне они дважды сильно ругались, но, слава богу, Игнат не задевал больше маму. Он словно не замечал ее. Наверное, так ему было легче. Хотя мама, если честно, очень пыталась построить с ним если не родственные отношения, то хотя бы теплые. Она спрашивала у него, как дела, угощала чем-то, даже защищала от гнева отца. Но все ее попытки были обречены на провал. Игнат не давал пересечь те границы, которые выстроил вокруг себя.

Иногда мы виделись в коридорах особняка и каждый раз отворачивались друг от друга. Проходили мимо с независимым видом. Правда, однажды он случайно дотронулся до меня, когда ему пришлось отойти в сторону, чтобы пропустить одну из горничных, которая катила тележку с моющими средствами. Наши руки соприкоснулись, и мы одновременно повернулись друг ко другу. Зацепились взглядами и замерли. Меня будто осветило золотистым солнечным светом — так тепло стало внутри. И я вдруг подумала — какие же красивые и выразительные у Игната глаза. Меня словно околдовало, и я едва не подняла руку, чтобы дотронуться до него, но вовремя спохватилась.

Нет. Нельзя. Он меня ненавидит. И я должна… Должна отвечать ему тем же? Иногда я действительно ненавидела его в ответ. За отвратительное поведение, высокомерие, самовлюбленность. Но иногда… Иногда мое сердца наполняла такая нежность, что хотелось подойти и без слов обнять его. Зачем, я и сама не знала. Знала лишь то, что ненависть разрушает. И ревность — тоже. А ревности было много. Игнат встречался с этой своей Алексой. И каждый раз, когда я слышала, как мило он разговаривает с ней по телефону, меня охватывала злость. Я даже писать не могла из-за всей этой бури эмоций. А еще… Мне стыдно было даже думать об этом, но я хотела его. Это было настоящее наваждение, и когда желание охватывало меня, я все время представляла Елецкого. И когда фантазировала, что он целует меня, разрядка происходила быстрее. Только мне, как будто было мало. А потом ненавидела себя за все это.

Я не понимала, почему все было так сложно. А Стеша, которая знала обо всех моих метаниях, говорила, что Игнат мне нравится.

— Ты как будто бы больна им, — сказала подруга однажды, находясь у меня в гостях. Ей очень хотелось попасть в особняк и посмотреть, по ее словам, на богатую жизнь. А я была только рада, что Стеша приехала с ночевкой.

— По-моему, я просто больна, — усмехнулась я.

— Не спорю, — вздохнула Стеша.

— И как мне вылечиться?

— Когда человек болен, ему нужно лекарство.

— Какое? — спросила я с подозрением.

— «Максим форте», — провозгласила она. — Походи с ним на свидания. Ты же ему нравишься. Он тебе постоянно пишет! Может быть, вам нужно того-этого? — И подруга, поправив очки, выразительно заиграла бровями.

— Что значит «того-этого»? — хмыкнула я, хотя все прекрасно понимала.

— Переспать! — объявила Стеша.

— Ну спасибо. Сама с ним спи, — поморщилась я.

— Ну, на меня ему фиолетово. А вот ты… Воспринимай это как лекарство от своей игнатомании.

— Как мерзко звучит. Словно я действительно какая-то больная, — поморщилась я.

— Но так ведь оно и есть, — развела руками Стеша. — Говорю же, «лечись» Максом!

— Нет, — покачала я головой. — Он хороший парень. Зачем я буду пудрить ему мозги? Я же понимаю, что он не мой. Между нами нет искры.

— Зато с Елецким у тебя пожар, — фыркнула Стеша.

Разговаривая обо всем на свете, мы с подругой отправились на прогулку по поселку, к которому я все еще не привыкла. Все вокруг дышало пафосом — все эти благородные дома, ухоженные участки, над каждым из которых трудился не один садовник, аккуратные дороги, вдоль которых росли такие же аккуратные деревья. Имитация идеальной жизни во всей красе, вот только что на самом деле происходит за высокими заборами и красивыми фасадами особняков, загадка. Наверняка за стенами прекрасных домов страсти царят почище, чем наши отношения с Елецким. Как говорила бабушка Галя: «Большие деньги — большие страсти». А вот Стеше казалось, что она попала в параллельную реальность, где сказка стала былью. Она с восторгом оглядывалась по сторонам и украдкой делала фотографии на телефон, явно боясь, что охрана может запретить ей снимать. А когда неподалеку от нас остановилась дорогая машина без верха, Стеша ткнула меня в бок.

— Смотри! — прошептала она с восхищением.

Я повернулась — сидящие в машине эффектная блондинка в крохотном спортивном топике и широкоплечий брюнет в черной майке самозабвенно целовались. Блондинка при этом умудрялась снимать поцелуй на телефон и время от времени что-то говорила.

— Красивая пара, — равнодушно ответила я.

— Ты ее не узнала? — возмутилась Стеша. — Это Лиза Рон — известный блогер, у нее полмиллиона подписчиков! А это ее новый парень, с прошлым она рассталась, там такая драма была! Они такие красивые…Я и не знала, что Лиза живет здесь.

— Здесь много кто живет, — отозвалась я. — Видишь, из-за деревьев выглядывает дом с темной черепицей и башенками? Это участок одного из замов губернатора. А вон там живет госпожа Антонова, владелица шоколадной фабрики, противная, я тебе скажу, тетка.

— А там? — кивнула любопытная Стеша в сторону, где за высокими соснами прятался огромный величественный дом в стиле хай-тек с плоской крышей. Его окна никогда не горели — только окна домика у ворот, в котором, скорее всего, жил смотритель. И для меня поначалу это был дико — зачем тратить столько денег, чтобы потом даже не заглядывать в особняк? А потом я привыкла. Те, кто владеют домами в этом поселке, живут не так, как мы. И мыслят не так, как мы. Они из другой реальности.

— Этот особняк принадлежит бандиту, — вспомнилось мне. — Он несколько раз сидел, зато теперь вроде бы как уважаемый бизнесмен. Ну, ты знаешь, как это бывает.

— А ты откуда знаешь?!

— Ольга Павловна рассказывает, — отозвалась я со смешком. — Это главная горничная.

— Что-то на богатом, — хмыкнула Стеша. — Главная горничная…

— А как мне еще ее назвать? — развела я руками. — Выше нее только управляющий.

— Что-то на о-о-очень богатом, — еще больше развеселилась подруга. — Мне вот интересно, как твой отчим разбогател? Тоже бандитом был?

Стеша шутила, но мне почему-то хотелось защитить Костю. Я считала его хорошим человеком, и мне важно было, чтобы и Стеша тоже считала его таким.

— Он начал вести свой бизнес с конца девяностых. Сначала занимался недвижимостью. Потом они с другом создали компанию, которая специализировалась на слияниях и поглощениях. Друг был из обеспеченной семьи, и первоначальный капитал они получили от его отца. Постепенно они начали развиваться. Костя пахал сутками. Через несколько лет он выкупил акции у друга, которому бизнес стал неинтересен. И создал еще одну компанию — она специализировалась на строительстве и реконструкции офисных центров. В общем, Костя разбогател своими силами.

— Ты с такой гордостью говоришь о нем, словно он твой отец, — заметила Стеша.

— Я могу только мечтать о таком отце, как он, — призналась я и, вспомнив рассказ Кости про дочку, тяжело вздохнула. Проклятая несправедливость.

К дому мы вернулись лишь на закате, когда небо на западе наливалось розовым, словно наливное яблоко. Я предложила Стеше посидеть в беседке у реки — из нее открывался чудесный вид на реку, в котором медленно таял закат. Подруга с радостью согласилась, и мы направились к берегу по гравийной дорожке, которая хрустела под ногами. Я обожала этот звук и готова была слушать часами — он успокаивал меня.

Однако беседка оказалась занята — в ней находился Серж. Он сидел на скамье, закинув ногу за ногу, и задумчиво смотрел на реку. Игната, слава богу, нигде рядом не наблюдалось. Я не хотела с ним пересекаться.