Запрети любить (СИ) - Джейн Анна - Страница 58

— А эта потаскушка хорошо играет роль хорошей женушки. Алин, ты просто супер-женщина! Нервы стальные! Я бы на твоем месте этой мрази все глаза выцарапала!

— Дешевая шваль, — охотно согласилась вторая. — Из тех, кто охотится за богатыми мужиками, перед каждым ноги готова раздвинуть. Костя вроде бы умный мужик, а попался.

— Все мужики слабые на одно место, какими бы умными ни казались, — возразила первая. — Костя такой же. Не той головой думает.

— Не обсуждайте отца — вдруг сказал Игнат. — По крайне мере, при мне.

Странно, но он мог говорить об отце разное, но когда кто-то другой говорил о нем плохо, Игнат начинал злиться.

Подруги матери многозначительно переглянулись, но ничего не сказали. Зато сказал мать:

— Девочки, спасибо вам за помощь. Вы у меня самые лучшие. Я могу сейчас погулять с сыном, а потом вернусь?

Подруги, разумеется, согласились и, кинув на Игната насмешливый взгляд, ушли. Они с матерью остались вдвоем. Она все так же держала его под руку, лицо ее стало усталым, в глазах затаилась печаль — мать снова сбросила маску. Не видела смысла притворяться рядом с сыном.

— Как ты, мой хороший? — потухшим голосом спросила она.

— Все хорошо, мам. А ты? Как ты? По телефону почти ничего не рассказывала.

Они гуляли почти час, и все это время разговаривали. Игнат пытался понять, как мать себя чувствует, что у нее на душе, и, самое главное, не собирается ли она снова навредить себе. Ощущение того, что он предатель, не проходило, хотя она не сказала ему ни единого слова. Но в самом конце, когда они опустились на лавочку в лесу, что находился на территории поселка, мать расплакалась.

— Я ведь действительно на миг подумала, что это ты с Катюшей, — сквозь слезы сказала она, пряча лицо в сухих холодных ладонях. — И я вдруг подумала — новая жена Костика украла и моего мужа, и сына, и дочь… Всю мою жизнь. Господи, моя девочка… Моя бедная доченька… Моя Катюша… Почему она ушла так рано? Я осталась совсем одна. Совсем… Лучше бы ты меня забрал, — мать подняла заплаканные глаза в темное небо, словно оно могло слышать ее.

— Мам, а как же я? — неожиданно спросил Игнат.

Она повернулась к сыну с недоумением.

— Что?..

— А я? Как же я? Почему ты осталась одна? Разве я не с тобой, мам?

Ему хотелось прокричать эти слова во всю мощь легких, но он произнес их едва слышно.

Мать слабо улыбнулась.

— Я же все понимаю, сыночек. Зачем тебе я, такая ненормальная мать-алкашка? Я же все понимаю, все… У тебя теперь нормальная семья.

— Не говори глупости! Это не так, мама! Ты лечишься! Ну хочешь, я останусь с тобой? Буду жить с тобой в нашей старой квартире? Хочешь? — в голосе Игната слышалось отчаяние, и мать коснулась его щеки — ему показалось, что до кожи дотронулись кусочком льда.

— Сыночек… Как бы я ненавидела твоего папашу, но понимаю — с ним тебе гораздо лучше, чем со мной. А я… Я выкарабкаюсь, веришь маме? Веришь?

— Мам…

— Игнат, не уходи от отца, не зли его, — зашептала мать, схватила его за руку. — Этот урод может вычеркнуть тебя из завещания ради своей шлюхи. Она окрутит его и отберет все состояние. А оно твое, понимаешь? Оно принадлежит только тебе! Я уже просила тебя остаться в его доме, быть рядом, чтобы стерва не настроила его против тебя. А она ведь только притворяется хорошей, Игнат! Наверняка та еще дрянь. Подстилка! Но ничего. Мама тебя защитит. Мама не даст тебя обидеть. Мама выведет эту суку на чистую воду. Я чувствую — милая Леночка не так проста…

Она обняла Игната, и он почувствовал себя ребенком. Тем самым маленьким мальчиком, который скучал по маме и ждал у окна, когда же она вернется домой. Так часто бывало, когда она лежала в больнице вместе с Катей, отец работал, а он сидел у проклятого окна и всматривался в дороги, ведущие к дому. Все ждал родителей.

Мать успокоилась, отпустила его и улыбнулась.

— Ты сильный мальчик. И умный. Будь хорошим с отцом, держи в поле зрения все, что он делает. Это ради твоего будущего, Игнат. Ему нравится играть в семью с этой тварью и ее дочерью? Пусть играет. А ты подыгрывай ему, как я и говорила. Ты все выдержишь.

— Хорошо, мама, — устало пообещал Игнат. Как же ему все это надоело.

— Та девушка… Дочь этой шлюхи… Она напоминает тебе сестру? — спросила мать неожиданно, всматриваясь в его лицо.

— Нет, конечно, — резко ответил он. — Она не Катя. Точка.

— Тогда… Она же не нравится тебе? — вопрос матери попал в самое сердце. Игнат вздрогнул.

— С чего взяла, мам?

— Я же не сразу подошла к вам. Наблюдала издалека. Ты странно вел себя рядом с ней.

Этими словами она добила его. Игнат вскипел, а чувство ощущения себя предателем выкрутили на максимум.

— Что за бред? Она меня раздражает. Такая же, как мать, — фыркнул он.

— Вот и правильно. Не ведись на нее. Ты же встречаешься с Алексой? Вот она достойная девочка. А эта… Не связывайся с ней. Ты же не такой, как отец.

«Не такой, как отец», — эти слова засели у Игната в голове. И даже когда спустя еще час он возвращался домой, он слышал их.

Игнат не хотел становится таким, как отец. Он не сделает больно матери. Он хороший сын. Не предатель.

Отца и мачехи нигде не было видно — их то ли не было в доме, то ли они куда-то уехали. Зато он встретил Ярославу. Она выходила из библиотеки с новой книгой в руке, и, заметив его, нахмурилась.

— Ты обидел отца, — сказала Ярослава.

— Чем же?

— Когда сказал про семью. Что это не твоя семья.

— А ты что, считаешь себя моей семьей? Реально решила заменить мне сестру?

Игнат скривил губы в ухмылке. И неожиданно для себя схватил девушку за плечо, чтобы прижать к стене. Книга выпала из ее рук и упала им под ноги. Игнат склонился к Ярославе, которая вдруг замерла и неотрывно смотрела на него. И, борясь с диким желанием впиться в ее губы поцелуем, прошептал:

— Ты никогда не заменишь Катю, понятно тебе? Никогда.

— Я и не собиралась. Что за больные фантазии, Елецкий? Отпусти меня, — велела девушка, и Игнат в который раз поймал себя на мысли о поцелуе.

— А ты попроси, как следует, — предложил он, зарываясь носом в ее шикарные волосы.

«Я хочу ее», — пронеслась в голове отчаянная мысль. Прямо сейчас. Прямо здесь.

Он хотел чувствовать языком вкус ее кожи, наматывать волосы на кулак, оставлять засосы на шее и красноватые следы от пальцев на бедрах.

— Что, сказать слово «пожалуйста»? — прищурилась Ярослава.

— Для начала можешь сказать его, — согласился он.

— А не пойти ли тебе на хер? — спросила она и вдруг с неожиданной силой оттолкнула его — так, что не ожидающий этого Игнат едва не отлетел в сторону.

В это же время в коридоре появились отец и мачеха. Вовремя, однако. У отца были бы вопросики, увидь он, что сын зажимает Ярославу.

Не дожидаясь, когда отец поравняется с ними, Игнат скрылся в своей спальне, громко хлопнув дверью.

Он не предатель, нет.

Нет.

Да.

Я чувствовала тоску по Игнату. Нет, не по тому Игнату, с которым я жила в одном доме, время от времени пересекаясь, а по другому — по тому, который защитил меня, с которым я целовалась и переписывалась, свидания с которым ждала. По тому загадочному парню с теплыми янтарными глазами, от которого сносило крышу и хотелось радостно улыбаться. Он будто пропал, а вместо него появился другой Игнат — закрытый, высокомерный, грубый. Мы почти не общались, но от него исходил такой холод, что мне казалось, будто я мерзну в его присутствии. При этом он не обращал на меня внимания, но иногда я ловила на себе его немигающий долгий взгляд. Игнат смотрел на меня так странно и пронзительно, что не сразу понимал, что я тоже смотрю на него. И только тогда он словно приходил в себя и отворачивался или же вообще уходил.

Хотя, надо сказать, виделись мы редко. Игната часто не было дома — он то тусовался с друзьями, то проводил время с матерью, то уезжал отдыхать вместе с Сержем, причем об этом я случайно узнала от самого Сержа, когда мы встретились с ним в гостиной на первом этаже. Он сказал, что они вместе с Игнатом и несколькими парнями летят в Мексику. Даже зачем-то позвал с собой, причем с такой легкостью, словно для него это было нормально — взять и резко сорваться с места, чтобы улетать на другой конец мира. Я отказалась, и он разочарованно вздохнул.