Криминальный попаданец (СИ) - Круковер Владимир Исаевич - Страница 38

На Никонова — старшего вышли по оброненному им в квартире музыканта эспандеру, на котором было написано «Никонов». Но сыскари узнали, что Никонов — старший еще сидит (информация об освобождении опаздывала сильно), отпечатки пальцев в квартире были не его тоже. А дело на контроле в ЦК КПСС!

Но это в моем времени, а нынче у оперативников пока только эспандер. И Чванов, ознакомившись с моей Докладной по применению служебно-розыскных собак на выборке, решил использовать в качестве морального давления на предполагаемого вора.

Дело в том, что в ночь ограбления в квартире Ойстраха два раза срабатывала сигнализация, однако оба раза прибывший по вызову наряд не обнаружил ничего подозрительного. Когда же сигнализация сработала в третий раз, дежурный по пульту отключил ее до утра. Как выяснилось, ложную тревогу организовал именно грабитель, доказав тем самым, что он намного хитрее стражей порядка. Затем он без труда вскрыл 3 замка в квартире и проник внутрь. Однако, сделав дело, он по непонятной забывчивости оставил на месте преступления серьезную улику в виде эспандера.

— А Никонова доставили? — спросил я.

— Так он же еще сидит.

— А позвонить, уточнить. Может, давно откинулся? И второй вопрос: среди потерпевших много торговых работников?

— Откуда знаешь?

— Я не знаю, предполагаю. В общем, если найдете старшего Никонова — зовите. Надеюсь, эспандер герметично упакован.

— Ну ты нас совсем за дураков не считай.

— Извините, товарищ Чванов, я знаю, что вы — гордость МУРа. Но с собаками дело пока не имели. А в работе с запахом много нюансов.

— Да ладно, эксперт в его законсервировал в специальном пакете после снятия отпечатков. Брал пинцетом.

— Эх, все равно запах эксперта остался. Надо будет обязательно пригласить его на опознания, чтоб я объяснил собаке — его запах не прорабатывать.

Дело было далеко после обеда, так что мои кураторы (как я понял один из них, несмотря на шинель, был из ЧК) позвали обедать а потом отвезли в гостиницу. Выгулял собаку, накормил кашей с мясом, захватил из столовой, где мы обедали. И сел к столу — думать. Дело в том, что в прошлой жизни общался я (можно сказать дружил) с квартирным вором высокого уровня, который как раз в это время ставил (выставлял) квартиры известных людей.

…Олег Маневин получил 15 лет за вооруженные грабежи и кражи с применением технических средств. Его приговор напоминал приключенческий роман и по толщине, и по содержанию. Десятки эпизодов, из которых в суде рассмотрена только часть.

Одну квартиру, например, они с коллегами вскрыли под видом связистов. Зашли к соседке якобы ремонтировать телефон, который сами же предварительно отключили; пока один возился с аппаратом, второй подключил электродрель с насадкой алмазной фрезы, срезал замки нужной квартиры и через несколько минут вышел оттуда, аккуратно прикрыв дверь.

Потерпевшие не заявляли о взломе, а когда их при гласили в прокуратуру, старались подчеркнуть незначительность похищенного. Так, кольцо с бриллиантами они оценили в 250 рублей, приплели электробритву за 20 рублей… (в данном случае деньги советского периода, когда доллар стоил меньше рубля, а на черном рынке не больше 2–3 рублей, когда хлеб продавался за 12–22 копейки, пиво — 22 копейки, колбаса от 2 рублей, водка — 2 руб 87 коп и столичная — 3руб07 коп, когда ондатровая шапка в «Березке»[1] покупалась за 25 рублей, государственная цена запорожца позволяла накопить на него за год любому рабочему -1500 руб, а жигули в принципе тоже были доступны — 4300–5500.

Почти все ограбленные старались умолчать о своем несчастье. Только часть конфискованных ценностей была оценена в 800 тысяч рублей.

Группа часто работала в форме офицеров милиции, притом у них были и удостоверения МУРа — настоящие дубликаты действительно работающих там сотрудников. Отчасти это их и погубило.

Все уже было подготовлено. Куплены путевки в Югославию. (Оттуда туристы автобусом ездили на день в Италию…). Ценности, в основном драгоценные камни, запрятаны самым искусным образом. Все члены банды жили в Москве вполне легально, работали, все предварительно оформили отпуска. Их выезд нигде и ни у кого не мог бы вызвать подозрения. И они решили устроить прощальную вечеринку. Послали одного за вином, занялись закусками. Все были ребята малопьющие, но приверженные русским традициям.

Прошел час, другой. Их товарищ не вернулся. Никто ничего не мог даже предположить. Опознать их было нельзя, перед грабежами они маскировались профессионально, свидетелей краж тоже не было. Они не сочли ничего лучшего, чем рассосаться по Москве, пока что-либо не выяснится.

А произошло следующее. Их товарища сбила машина. Нелепый случай! И, если бы они не отложили поездку, а утром выехали в Югославию, откуда довольно легко пробраться в Италию, они были бы в безопасности. Их подвела собственная осторожность.

Сбитого машиной доставили в реанимацию. В кармане у него обнаружили удостоверение капитана МУРа. Из клиники позвонили туда, сообщили о несчастье. Капитана, настоящего, чей дубликат попал к врачам, в это время в отделе не было. Позвонили жене. Через час она была в больнице, где пережила, переволновавшись за мужа, второй шок: увидела незнакомого бесчувственного мужчину.

Дальше все развивалось закономерно — МУР сработал четко и неторопливо. Все оказались за решеткой, но большая часть похищенного милиции не досталась. На зоне Маневин работал технологом цеха, играл в оркестре, крутил кино. Это был (будет) удивительный человек с талантом не только инженерным. Играет на всех инструментах, сочиняет музыку. Обладает почти абсолютной памятью. Вырос в простой рабочей семье, рано потерял отца, но очень интеллигентен, корректен. Попав в тюрьму, не задумываясь, отказался от контактов с блатными. В то же время он невероятно консервативен во всем, за исключением техники. А в социальном плане и вовсе беспомощен. Главное для него — освободиться пораньше. Материальных затруднений он, если не до пустит ошибки, испытывать не будет до самой смерти. Как, впрочем, и его коллеги, тоже получившие по 15 лет, но попавшие на другие зоны. А главная черта Маневина — он надежный друг. Мы с ним очень сошлись на зоне.

Однажды у него болели зубы и он не вышел с оркестром играть на плац. (Осужденных, возвращающихся с подневольной работы, в любую погоду встречает оркестр, играющий старые марши. Деталь, не требующая никаких комментариев, но прекрасно характеризующая болото зоны). За это замполит наказал его семью сутками ШИЗО — штрафной изолятор с выходом на работу. Олег сидел в штрафном изоляторе, днем работал руководителем крупного цеха за зарплату разнорабочего, кем и был оформлен официально, а вечером крутил в клубе кино. Еще один эпизод, характеризующий абсурдность и бесчеловечность всей системы. И возвращался на ночь в штрафной изолятор, на нары без матраса.

Этот мир был тщательно похож на мой прежний, так что совпадение домушника было возможно. И вот сейчас мне предстояло выбирать. Сдать, еще не попавшегося Маневина со товарищи или не предавать память о нашей зоновской дружбе?!

[1] «Берёзка» — в СССР — сеть фирменных розничных магазинов, реализовывавших пищевые продукты и потребительские товары за иностранную валюту (иностранцам) либо за сертификаты, позднее чеки Внешторгбанка и Внешпосылторга (советским загранработникам — дипломатическим, военным и техническим специалистам, в частности специалистам «Зарубежстроя» и членам их семей).

Существовала сеть «Берёзок», принимавших чеки серии «Д» для обслуживания дипломатического корпуса, а также сеть магазинов и киосков при гостиницах «Интуриста», принимавших иностранную валюту (продажа сувениров, мехов, продуктов, напитков и сигарет).