Летописи вечной войны (СИ) - Зеленков Василий Вадимович - Страница 7

Гнев ангела.

Именно гнев ангела сосредоточился на колдуне Несущих – и тот перестал существовать, рассыпался легким невесомым пеплом.

Все закончилось. Они остались одни, и осознание этой мысли пронзило Амзеса словно клинок силового меча.

Один чародей против ангела. Против Повелителя Ангелов.

Космодесантник с трудом поднялся, оперся о край стазис-камеры, напряг волю, заставляя себя взглянуть на невероятное существо перед ним. Каждая кость в теле Амзеса пела светлым голосом от одного присутствия и взгляда того, кто назвал себя Круорисом.

– Что… – с трудом выдохнул чародей. Что можно спросить? Что можно сказать, очутившись в таком положении?

Губы ангела тронула улыбка, и Амзеса овеяло волной спокойствия, умиротворения и легкой иронии – так сильно, что он едва устоял на ногах.

– Ты пришел за книгой, не правда ли? – произнес голос, сотканный из тепла и сияния. – Так бери ее. Не стоит проделывать такой дальний путь впустую.

Сперва Амзес даже не поверил услышанному. Оно никак не укладывалось в сознании, не казалось логичным. Но секунды проходили, ангел продолжал улыбаться, изгоняя из зала мрак, и чародей понял: все верно.

Он очень медленно коснулся панелей камеры. Отключил стазис-поле, бережно и осторожно взял «Aegida Mentis». Опустил его в заранее подготовленный контейнер. Снова выпрямился, глядя в лучащиеся доброжелательной иронией глаза.

Во второй раз это оказалось легче.

Ангел чуть повернулся, приглашающе указал в сторону выхода. Амзес сделал шаг, и понял, что если сейчас выйдет, то любопытство, вечное проклятие Тысячи Сынов, будет терзать его всю оставшуюся вечность.

– Но почему? – спросил чародей. – Почему они погибли, а я…

– Тебе хочется последовать за ними?

– Нет, – признал Амзес. – Но я хочу понимать. Это у меня в крови.

– Конечно, – согласился ангел.

И ответил.

Амзес пошатнулся. Помотал головой, прикрыл глаза, пытаясь осмыслить сказанное. А когда поднял веки – сияющей фигуры уже не было, и зал медленно становился сумрачным. Темнота отвоевывала себе место, ранее залитое светом; пока свет был, тьма не имела власти.

Однако тела Несущих доказывали: все случившееся отнюдь не привиделось Амзесу. Десантник помедлил, осознавая, какое неимоверно важное знание он только что получил. Что ему позволили понять.

Амзес никогда не отличался острыми способностями к предвидению, но сейчас твердо знал, что случится далее. Он доберется до Планеты Колдунов, передаст «Aegida Mentis» в руки Магнуса. А потом расскажет примарху о случившемся и задаст хотя бы один из тысячи вопросов, порожденных ответом ангела.

Амзес знал, что эта простая фраза навсегда останется выжженной в его памяти.

«Потому что я знаю, чего мой брат хочет на самом деле».

Окутанный полем Геллера крейсер неспешно двигался сквозь изменчивое пространство варпа. Правда, в отличие от многих других, этот крейсер совершенно не опасался обитающих здесь демонов; таковые обходили его стороной.

И то верно – кому захочется получить по нематериальному носу от сведущего колдуна? А поскольку крейсер принадлежал Легиону Тысячи Сынов, то там таковых хватало.

Разумеется, сильнейшим был Юлий, Капитан-Чародей, уроженец северного Просперо, глава экспедиции, и крупный авантюрист. Последнее выражалось в том, что никакие сложности его не пугали, и с равным энтузиазмом Юлий мог залезть в монолит некронов, храм эльдаров, исследовательский центр тау или крепость космодесанта. Разве что к оркам он не совался – у них не было ничего интересного.

По поручению Магнуса и велению собственной души Юлий занимался тем, что собирал по Галактике самые различные артефакты, и доставлял на Планету Колдунов. Там их пытались приспособить для чего-то полезного, и иногда даже получалось.

В полном соответствии с принадлежностью к Хаосу корабль кипел жизнью, благо отсеков было много, и места хватало.

Например, прямо сейчас в просторном помещении на столе лежал случайно пойманный Имперский Кулак (разумеется, без доспехов). Рядом неспешно перебирал инструменты массивный просперианин; в углу зевал одержимый мелким демоном сервитор.

– Тварь Хаоса! – выплюнул Кулак, не выдержав молчания и звяканья инструментов.

– В какой-то степени – несомненно, – философски ответил хаосит, не прекращая своего занятия.

– Еретик!

– И этим горжусь.

– Мутант!

– Уже давно нет. С самой Рубрики.

Десантник Империума попытался изобрести какое-нибудь новое оскорбление, но его подвел недостаток опыта. Он мимолетно пожалел, что не взял словарь у тех солдат с Востройи, когда довелось вместе сражаться.

– Поганый колдун!

– Колдун, конечно, причем хороший, – невозмутимо отозвался просперианин. – А словом «поганый» в древности называли людей другой веры, так что и тут я совершенно согласен.

Он поднял на уровень глаз какой-то перекрученный скальпель с явными следами мутации и стал задумчиво его рассматривать.

– Да кто ты такой?!.. – рявкнул Кулак.

– А я не представился? А, да. Я Кабалхотеп. Апотекарий нашего Легиона.

– Как – апотекарий? – недоумение взяло верх над злостью. – У вас же там полно одних доспехов…

– Увы, – вздохнул Кабалхотеп. – Поэтому мне пришлось переквалифицироваться в механика и психиатра. Вроде получается неплохо.

Скальпель отправился на отдельный поднос; следом был отобран жуткого вида крючок, с явной любовью выкованный темными эльдарами.

– Что бы ты ни делал со мной, я не сломаюсь!

– Оно мне надо – тебя ломать? – рассеянно ответил апотекарий, продолжая отбор инструментов.

– Можешь делать, что хочешь, но святая боль Рогала Дорна защитит меня!

– Святая боль, это надо же… – покачал головой Кабалхотеп. – Я думал, до таких извращений только слаанешиты додуматься могут…

Наконец некоторое количество инструментов было отобрано и перекочевало на поднос. Поставив его рядом с операционным столом, Кабалхотеп с профессиональным интересом оглядел объект.

– Ну-с, начнем… а то я уже подзабыл, как с живым и немутировавшим организмом работать… Где там у него печень?

Сам Капитан-Чародей в этот момент находился, разумеется, на мостике, осуществляя общее руководство. Увы, поскольку собственных сил у Тысячи Сынов всегда было немного, приходилось привлекать союзников… подбирая под каждое отдельное мероприятие.

Вот, например, планировался рейд в некронскую гробницу. Поначалу к операции Юлий собирался привлечь Пожирателей Миров, логично рассудив, что пусть лучше они рубятся, а дети Магнуса займутся артефактами. Но капитан Пожирателей, узнав, с кем придется иметь дело, наморщил лоб и сказал:

- Не-а. С ними драться не будем.

- Почему? - искренне удивился Юлий.

- Они железные, - наставительно сообщил Пожиратель. - Будем рубить - крови ни капли не будет. Кхорну это неугодно.

Сраженный этим теологическим рассуждением, Юлий не нашел веских доводов.

Помощь он тогда все же отыскал – в лице Железных Воинов. Те поначалу не проявили интереса… но капитан намекнул, что, похоже, дети Пертурабо не смогут взломать некронские фортификации и не сумеют обеспечить прикрытие от гауссового оружия.

«Это мы не сможем? – возмутился Кузнец Войны. – Это МЫ не обеспечим? За мной, Железные Воины!»

Следует отметить, что они себя действительно отлично проявили. Снесли главный вход, перекрыли все пути для некронов, и организовали оборону, державшуюся столько времени, сколько нужно.

Сейчас же Юлий намеревался нанести визит эльдарам. Логичным выбором союзников были Дети Императора, но работать с ними капитану претило. Размещенная на крейсере компания детей Фулгрима быстро придавала всему вокруг атмосферу борделя, которая не выветривалась месяцами. Вдобавок, вытащить из лап союзников артефакт, который удовлетворял их эстетическим вкусам, было неимоверно сложно.

В прошлый раз Юлию это удалось, путем блестящей речи: