Трофей для волчьей стаи (СИ) - Кроу Лана - Страница 3

— Если не намазаться, тебя поймают, — объяснила я.

Конечно, было глупо надеться, что Саар меня поймет, но он не дернулся, когда я, на свой страх и риск прикоснуться к жесткой шерсти.

Он подставлял свою огромную морду под мои руки, словно маленький ребенок. А я продолжила растирать вонючие цветы.

Когда раздался вой, я вздрогнула, отчего вздрогнул и медведь.

— Все хорошо, — сквозь страх сказала я. — Они нас не найдут.

Настал первый день Великой охоты, о чем символизировали ярко светящиеся лунные знаки. Я тешила себя глупой надеждой, но глубоко внутри лежал вопрос: «Даже если мы переживем эту ночь, какие у нас с медведем шансы выжить?»

Яркий свет луны освещал наш лагерь. Десять оборотней пришли бороться за трофеи, которые для нас подготовила Луноликая.

— Ты ведь знаешь, что нам ничего не светит?

Голос моего бэты, Сайхала, прозвучал сухо и безэмоционально.

— Но ты все же пошел со мной.

— Только чтобы ты не натворил глупостей…

— Думаешь, я рискну нарушать очередность? — вздернул бровь.

— Ты слишком молод, а молодой волк всегда горячий…

— Я справедлив, Сайхал. И то, что мы несколько десятилетий даже не имели ни малейшего шанса получить трофей, разве справедливо?

Внутри кипела злость. Я посмотрел на лагерь Ноайрана — Клана горных земель.

— Таков порядок, — сказал Сайхал.

Я усмехнулся. Кто придумал этот порядок? Почему сильнейшие кланы могли выходить на охоту первыми, а мы только после них?

— Они поймают всю добычу, Рагнар, и мы, как должное, примем это.

Я закрыл глаза. Из десятилетия в десятилетие они выходят на охоту первыми и ловят дичь. В лучшем случае остальным достается мелкая добыча: кролики, козы, которых они, должно быть, считают недостойными для великих кланов.

А может, оставляют их для того, чтобы остальные не подняли восстание, умирая с голода.

Я посмотрел на другие кланы. Все мы вышли из своих укрытий, уехали из земель в надежде поймать хоть какой-то трофей.

Наши земли умирали, они были прокляты. И только кровь жертвы Луноликой, пролитая на алтаре, должна была даровать нашим землям процветание…

Должна была. Вот только не даровала. На нашем алтаре за пару столетий побывала пара кроликов, вот только земле от этого лучше не стало.

Она оставалась бесплодным холодным куском льда.

Осматривая остальные кланы, я знал, они пришли сюда с надеждой, как и я. Хотя понимали насколько это тщетно.

Тем не менее, Луна звала, и это был настоящий подарок, не принять который было бы высшим неуважением.

Наконец, песнь Луны раздалась снова, все мы застыли, прислушиваясь к словам языка, которого мы не знали.

Сейчас все были одним целым, все молчали. Стоило Луне прекратить петь песню, как я перевоплотился. Все альфы приняли обличье волков.

Вой раздался на всю долину и весь лес — так мы отдали дань нашей Богине. А после горные волки, волки низменных земель и волки пустоши первыми отправились на охоту, пока я в нетерпении стоял возле леса, расхаживая взад-вперед.

По правилам мы могли выступать на охоту только после того, как выйдет сильнейшие из кланов. Я отсчитывал секунды, пока из леса доносились звериные крики, шорох и вой.

Несколько часов, длившиеся вечность. Остальные альфы тоже не спали, все ждали своего шанса отправиться на охоту.

У сильнейших охота была удачной. Большая часть добычи пришлась на Ноайрана, как обычно. Среди его улова был огромный ягуар и рысь.

Обоих он смог поймать, не причинив им смертельного вреда. Кровь нужно было пролить в последнюю ночь охоты на алтаре своих земель.

Я истоптал всю землю перед лесом. Восьмой трофей в виде лисы, вынес альфа пустоши, до рассвета оставалась пара часов.

«Я же говорил», — раздался в голове голос бэты.

Это было как приговор, осталось два трофея и несколько часов до первых лучей солнца. Я думаю, ни у кого не оставалось и мысли, что в этот раз на наши земли придётся хоть жалкий кролик.

Но время словно остановилось. Я внимательнее вслушивался в тишину леса, отсчитывая секунды. Прошел час, но альфы так и не вынесли ни один трофей. Прошел еще один, а лес был так же безмолвен.

Стоило лучам солнца окрасить долину, и я кинулся в лес вместе с остальными волками.

Здесь еще есть двое, а значит, я их обязательно найду.

Крики диких животных, вой, хруст и шелест раздавались в лесу со всех сторон.

Я дрожала, лежа с огромным медвежонком, который мирно спал. От него исходило тепло и спокойствие, которых мне так сильно не хватало.

Всю ночь я держала в руках кинжал, сжимала его так сильно, что рисунок рукоятки отпечатался на моей ладони. Словно это меня могло спасти…

Внутри жила уверенность, эту ночь нам не пережить…Но солнце поднялось над землями волков, а нас так и не нашли.

После того как поднялось солнце, медвежонок решил уйти.

— Куда ты! — пыталась образумить я косолапого, но он не послушал, оставив меня совершенно одну.

Я без сил смотрела, как уходит медвежонок и чувствовала абсолютное опустошение. На мне был плащ. Я сложила его в несколько слоев и кинула под дерево, устроившись прямо под ним.

Даже поверить сложно, что еще вчера утром я готовилась к свадьбе и выбирала брачный венок, который покроет голову.

Еще вчера я была уверена, что мой жених меня любит, и мы будет самой красивой и счастливой парой…

А сейчас сижу здесь под деревом, абсолютно одна, и даже медведь меня жрать не стал, бросил здесь.

Я всхлипнула и тут же опомнилась, жалость к себе сейчас не то чувство, которое должно преобладать, чтобы выжить.

Вот только другие я испытывать была не способна.

Кусты рядом с моим убежищем зашуршали, и я уже привычно потянулась за кинжалом, вот только вместо хищника появился Саарон с рыбой в пасти.

— И где ты был, глупый? — только и успела встать я, как медведь открыл пасть, кидая к моим ногам рыбу.

Сейчас я заметила, что его лапы и морда были мокрыми.

— Ты охотился…

Со страхом поняла я. Вода наверняка стерла мою траву, поэтому я побежала нарвать сорняк снова, обильно смазывая им лапы и морду глупого медведя.

— Ты зря рисковал, Миша, я ведь ее даже приготовить не смогу, — расстроенно сказала, рассматривая карпа.

Я гладила косолапого по мордочке.

И где он его поймал. Только когда от медведя пахло лишь болотной вязью, спокойно вздохнула.

— Кушай сам, — подвинула карпа к медвежьей морде, но он даже не притронулся к рыбе.

В голове замелькали образы вкусной запечённой речной рыбки или вареной в ухе, но я их старательно прогнала.

Даже будь у меня возможность разжечь костер, делать этого было никак нельзя: волки могут почувствовать запах.

Лес был словно мертвым, не было ни ягод, ни грибов. Повезло хоть болотная вязь была непривередливым вонючим сорняком и цвела практически круглогодично.

События последних дней меня сильно сморили, а отсутствие еды и сна плохо сказалось на моем самочувствии.

Я чувствовала слабость и усталость. Солнышко меня пригрело, а рядом сопящий медведь внушил спокойствие.

Вой больше не раздавался и, пригревшись, я невольно совершила глупость, я заснула.

Очень крепко заснула. И сон мой был глубоким.

Я видела девушку с ярко-серебристыми волосами. Она кружила в каком-то причудливом танце, зазывая в этот танец и меня.

И мне было так хорошо во сне и тепло, я следовала за девушкой, сотканной из серебра. Она вела меня куда-то в горы, словно показывая причудливую дорогу.

Местность была мне совершенно не знакома, но я интуитивно запомнила каждый поворот.

Вот здесь огромный ров, острые скалы и ущелья. Вот здесь скала похожая на пасть пумы, а здесь водопад.