Стигма ворона 4 (СИ) - Гернар Ник - Страница 25

Разговор с городским советом оказался долгим и на удивление доброжелательным — никто не хотел лишних столкновений и кровопролития.

А когда беседа закончилась, все участники вышли на переполненную площадь к взволнованным людям, чтобы огласить принятые решения.

И вдруг Эш услышал гулкие ритмичные удары барабанов со стен.

— Это еще что? — нахмурившись, спросил он у одного из стариков-советников.

— Излучина приветствует подошедших к ее стенам Великих Хозяев, — с достоинством ответил старик. — Мы умеем встречать тех, с кем не желаем ссориться. Был отдан приказ осуществить внеочередное кормление...

Жаркая волна прилила к щекам Эша.

Кормление. Он все еще помнил радостную музыку на стене, в то время как его самого и других обреченных выталкивали копьями из каменного мешка прямиком в зубы отожравшейся кабаньей туше...

— Какое еще к акадам кормление? Какие хозяева?! — разъярился он.

— Ну как же? Те, которых вы привели под наши стены...

— Я столько времени потратил на то, чтобы объяснить вам происходящее, а вы за старое?.. Чтоб вы знали, это — гиганты Иркаллы, а не ваши подзаборные свиньи! Прекратить немедленно!

— Боюсь, это уже невозможно...

«И этих людей я собираюсь спасать?» — пронеслось в голове у Эша.

Чуть расфокусировав взгляд, он осмотрел пространство вокруг.

Серебристые нити Первого чуть дрожали, местами и вовсе прерывались из-за близости стелы.

Но воспользоваться ими все-таки стоило.

Протянув руку к одной из них, Эш ощутил нить под пальцами, как натянутую струну.

Рука стала золотистой, нить — тоже, и в следующее мгновение молодой ворон очутился там, где хотел — на городской стене.

Одним мгновением.

Изумленные возгласы советников, оханье народа — все это вмиг осталось за спиной.

А на городской стене, дрожа от мороза в летних ритуальных одеяниях, предназначенных для праздника кормления местного Хозяина, стояли жрецы с барабанами и золотой чашей. Под стеной испуганно жались человек двадцать узников — с цепями на руках и ногах, в тонких штанах и рваных рубахах.

Гиганты смотрели на них, чуть покачиваясь из стороны в сторону и мерцая энергией.

Все-таки в них и правда была частица сознания спящего Первого, и на предложенную им пищу они взирали с пренебрежением горного тигра, которому в миску положили капусту.

От неожиданности у одного из жрецов вывалилась из руки колотушка.

— Господин... — проговорил было он, но Эш не стал его слушать.

— Прекратить немедленно! — приказал он, опрокинув украшенную чашу. — Привыкли жить, как скоты...

Выпустив черные крылья, Эш широко распахнул их и одним прыжком спустился со стены к узникам.

При виде получеловека-полуптицы бедняги не обрадовались, а испугались еще сильней. Несколько человек и вовсе с криком бросились в сторону гигантов, озадаченных происходящим.

Эш вздохнул.

Да уж. Все-таки разница между теми, кто жил на границе с Иркаллой, и горожанами средней зоны была огромной.

В Уршу мало кого можно было испугать трансформацией. Но там чуть ли не в каждой семье был свой стигматик — это обеспечивало выживание.

Но здесь даже простые стигматики уже становились редкостью.

Надо привыкать, что скоро на все их войско начнут таращиться, как на орду одержимых.

Эш приблизился к приговоренным и спросил:

— За что в темнице оказались?

— За мятеж против великих отцов двенадцати акад, — стуча зубами от холода и страха ответил крупный плечистый узник со свежим шрамом на щеке и лиловыми отметинами на руках и шее.

Похоже, в тюрьме он тоже вел себя непокорно.

— Хорошо, — отозвался Эш, и, выпустив когти, принялся разрезать кандалы на руках узников, будто хлеб. — Считайте, вы помилованы. Можете вернуться в свои дома, или присоединиться к моим странникам — вон там, — указал он рукой на приближавшуюся к городу вереницу заснеженных саней. — Вам дадут одежду и пищу. Но если на вас кто-нибудь пожалуется, не обессудьте — шкуру с живых сдеру, кишки выпущу и жрать заставлю. Ясно?

К этому времени робкими шагами к нему подошли те приговоренные, которые поначалу испугались облика Эша даже больше, чем гигантов.

— Вы все слышали? — хмуро спросил молодой ворон, повернув к беглецам свое почерневшее, искаженное трансформацией лицо.

— Да, господин, — почти шепотом ответил ему самый храбрый из всех и неуверенно протянул руки. — Ты... Ты нас тоже освободишь?

Вместо ответа Эш рассек его цепи.

Остальные уже смелей окружили своего спасителя, бормоча благодарности, но при этом пряча глаза — даже сейчас Эш-полуворон их до смерти пугал своим видом.

Закончив с приговоренными, Эш снова взялся за нить Первого и мгновенно вернулся к ратуше.

Когда Эш в своем все еще полуптичьем облике возник опять рядом с советниками, люди на площади заохали, зашевелились и загудели.

«Одержимый!» — говорили одни.

«Он как бог!» — шептались другие.

— Наш храм приветствует Черного Орла Иркаллы и просит его о помиловании! — вдруг громко вскричал седобородый старик в жреческом облачении, молитвенно вскинув руки к небу.

— Господин Эш не намеревается причинять вам вред! — громко ответил на возглас жреца самый молодой из советников. — Все, что ему нужно — это пища и кров для его спутников!

Площадь загудела еще сильней. Между тем в ворота стали въезжать первые семьи горожан из Уршу.

— А вас, господин Эш из Сорса, я готов пригласить в свой дом! — с самым любезным видом заявил старик, который сообщил о кормлении. — Если, конечно, вы не побрезгуете...

Он добавил эту фразу явно в ожидании того, что непрошеный гость, польщенный таким благодушием, начнет возражать, похваляя гостеприимство и благородство советника.

Но вместо этого Эш коротко ответил:

— Я не брезглив. Так куда мне идти?..

Советник, чуть растерявшись, сначала замялся, а потом приказал подать лошадей.

Несмотря на то, что сам городок выглядел довольно скромно, жилище старика напоминало маленький дворец: ковры на лестницах, горничные в белоснежных чепцах и фартуках, позолоченные свечные люстры произвели огромное впечатление на Сина. Хэн тоже сразу как-то сник, чувствуя себя явно не в своей тарелке среди всех этих зеркал и гардин.

Аншар же, хмыкнув, только проговорил:

— У старика Аварры получше было. Да, тринадцатый?..

Эш промолчал. Ему по сути было плевать, где ночевать и столоваться.

Гостей провели в гостиную, где советник представил всем свою супругу, дородную пожилую женщину с седыми косами и густо подведенными сурьмой глазами. Мудрым взглядом оценив настроение чужаков, хозяйка дома без долгих прелюдий сразу пригласила всех к столу.

В просторной столовой пахло пряностями и жареным мясом. От количества блюд у Эша разбежались глаза, причем некоторые из них выглядели так, что невозможно было даже предположить их вкус.

На деле все оказалось очень острым и кисло-сладким. Эшу, еще недавно питавшемуся одним сырым мясом и напрочь отвыкшему от приправ, кусок в горло лез с трудом.

Аншар после пятой рюмки можжевеловки принялся рассказывать какие-то небылицы про Иркаллу, а старик-советник старался делать вид, что ему это невероятно интересно. Хозяйка же все чаще посматривала в сторону Сина, вздыхала и предлагала взять еще то пирожок, то куриное крылышко. Похоже, она искренне жалела мальчика.

А потом в столовую вбежала взволнованная горничная.

— Там... Там воины пришли к господину...

Эш поднялся из-за стола.

— Я иду.

Покинув столовую, он спустился вниз по узкой деревянной лестнице в приемную, где его и в самом деле ожидали двое бойцов воронова войска.

— Что случилось? — хмуро спросил Эш.

— Твои стражники-стигматики, господин. Пятеро из числа тех, кого ты взял с собой из Уршу, — сказал воин, что был постарше. — Мы застали их в харчевне. Перепили, хозяина гвоздями приколотили к стене, жену топором зашибли, а двух дочерей по кругу пользовали — девиц едва живых отвезли к лекарю, — без запинки доложил он.