Трое на прогулке - Джером Клапка Джером - Страница 25

• Предыдущая
• 25/44
• Следующая

Статую установили на маленькой площади неподалеку от моста Карла, но стояла она там лишь временно. Перед тем как окончательно определить ей место, городские власти, вполне благоразумно, решили на практике проверить, где она будет смотреться лучше. Поэтому были изготовлены три грубые копии — просто деревянные профили, вблизи ни на что не похожие, но на расстоянии производящие должный эффект. Одну из них водрузили у подъезда к мосту Франца Иосифа, другая стояла на площади за театром, а третья — в центре Венцельплац.

— Если только Джордж не прознал про это, — сказал Гаррис, — мы гуляли с ним уже около часа, оставив Джорджа в отеле писать письмо тетушке, — если только он не видел эти статуи, то они помогут нам вернуть ему человеческий облик сегодня же вечером.

Итак, за обедом мы прочитали ему суровую нотацию, но, не заметив и тени раскаяния, вытащили на улицу и по боковым переулочкам повели к месту, где стоял подлинник статуи. Джордж лишь взглянул на нее и собирался пройти мимо, как он обычно обходится со статуями, но мы его не пустили и заставили внимательно осмотреть. Четыре раза мы обвели его вокруг статуи, показывая ее во всех ракурсах. Мы поведали ему историю всадника, назвали имя скульптора, сообщили ее вес и размеры. Статуя должна была прочно засесть у него в памяти. По окончании экскурсии его знания о ней превзошли все сведения, полученные когда-либо. Он проникся этой статуей, но мы оставили его в покое, лишь взяв обещание вернуться сюда утром, когда она смотрится лучше, а также проследили, чтобы он записал в книжечке точное местонахождение статуи.

Затем мы зашли в его любимую пивную и посидели с ним, развлекая рассказами о человеке, который, не зная о коварстве немецкого пива, злоупотреблял им, в результате чего сошел с ума, страдая манией преследования; о человеке, которого немецкое пиво свело в могилу раньше срока; о влюбленных, от которых отказывались красивые девушки из-за того, что те пили немецкое пиво.

В десять мы собрались в отель. Дул сильный ветер, по небу носились тучи, заволакивая бледную луну, Гаррис сказал:

— Давайте пойдем другим путем, пойдем по набережной. Река очень красива в лунном свете.

Во время прогулки Гаррис поведал нам печальную историю одного своего приятеля, сейчас лежащего в лечебнице для тихих сумасшедших. Он сказал, в какой связи вспомнил эту историю: последний раз он видел беднягу в такую же ночь. Они прогуливались по набережной Темзы, и приятель напугал его, начав вдруг утверждать, что видит у Вестминстерского моста памятник герцогу Веллингтону, хотя, как известно, установлен он на Пикадилли.

В этот самый момент открылся вид на первую из деревянных копий. Она стояла в центре маленького, обнесенного оградой сквера, находившегося чуть выше нас на другом берету. Джордж резко остановился и прислонился к парапету набережной.

— Что с тобой? — побеспокоился я. — Голова закружилась?

— Да, немного. Давайте передохнем минутку, — попросил он.

Джордж стоял, вперив взор в копию статуи. Хриплым голосом он произнес:

— Кстати о статуях. Меня всегда поражало, до чего же одна похожа на другую.

Гаррис возразил:

— Тут я с тобой не согласен. Картины — да. Некоторые картины очень похожи друг на друга, но статуи всегда чем-нибудь отличаются. Взять хотя бы ту, — продолжал он, — что мы видели сегодня вечером до концерта. Она изображает человека на коне. В Праге много конных статуй, но похожих на эту нет.

— Нет, — упорствовал Джордж, — все они похожи. Один и тот же всадник, один и тот же конь. Все они похожи как близнецы. И глупо утверждать обратное.

Он начинал злиться на Гарриса.

— С чего это ты взял? — спросил я.

— С чего взял? — взвился Джордж, переключая свою ярость на меня. — Да ты посмотри на этого чертового истукана!

— На какого чертового истукана? — удивился я.

— Да на этого! — вскипел Джордж. — Да смотри же! Тот же вздыбленный конь с обрубленным хвостом, тот же всадник со шляпой, тот же…

Тут вмешался Гаррис.

— Да ты же говоришь о статуе, что мы видели на Круглой площади!

— Нет, не о ней, — возразил Джордж, — а вон о той.

— О какой? — изумился Гаррис.

Джордж посмотрел на Гарриса. Из Гарриса, не будь он так ленив, получился бы великолепный актер. Лицо его светилось дружеским участием, смешанным с тревогой. Джордж перевел взгляд на меня. Я, употребив все свои мимические способности, скопировал гримасу Гарриса, добавив со своей стороны немного укоризны.

— Может, взять извозчика? — сказал я Джорджу как можно мягче.

— На кой черт мне извозчик? — грубо ответил он. — Вы что, ребята, шуток не понимаете? Связался с двумя старыми дураками!

И, не обращая на нас внимания, пошел через мост.

— Если это шутка, то и слава Богу, — сказал Гаррис, когда нам удалось нагнать Джорджа. — Я знаю, размягчение мозга иногда начинается…

— Заткнись, глупый осел! — оборвал его Джордж. — Все-то ты знаешь.

Джордж — человек грубый и в выражениях не стесняется.

По набережной мы вышли к театру. Мы убедили его, что так будет короче; в общем, это соответствовало действительности. На площади за театром стоял второй деревянный призрак. Джордж его увидел и замер как вкопанный.

— Что с тобой? — мягко спросил Гаррис. — Тебе нездоровится?

— Не думаю, что так будет короче, — пробормотал Джордж.

— Уверяю тебя, — настаивал Гаррис.

— Как хотите, я пошел другим путем, — огрызнулся Джордж повернулся и зашагал, а мы, как и в прошлый раз, поспешили за ним.

Идя по Фердинандштрассе, мы с Гаррисом беседовали о частных клиниках для душевнобольных. Клиники эти, по мнению Гарриса, в Англии пребывают в плачевном состоянии. Он сказал, что один его друг, сидящий в сумасшедшем доме…

Джордж перебил его:

— Уж что-то слишком много у тебя друзей в сумасшедшем доме.

Он произнес эту фразу крайне язвительным тоном, явно намекая, что всем друзьям Гарриса там самое место. Но Гаррис не обиделся; он ответил очень кротко:

— Что поделаешь, действительно странно; но стоит поразмыслить как следует, как приходишь к выводу, что многие мои друзья еще попадут туда, рано или поздно. Порой даже страшно становится.

На углу Венцельплац Гаррис, обогнавший нас на несколько шагов, остановился.

— Красивая улица, что вы скажете? — сказал он, засунув руки в карманы и с восхищением рассматривая открывающийся вид.

Мы с Джорджем последовали его примеру. В двухстах ярдах от нас в самом центре площади стояла третья статуя-призрак. По-моему, это была самая лучшая из трех — самая похожая, самая обманчивая. Ее контуры четко вырисовывались на фоне неспокойного неба: вздыбленный конь с забавным обрубком вместо хвоста, всадник с непокрытой головой, сжимающий в поднятой руке шляпу с пышным плюмажем, как бы грозя мерцающей в выси луне.

— Я думаю, вы не станете возражать, — скорбно сказал Джордж (от былой задиристости не осталось и следа), — если мы возьмем извозчика.

— Сегодня ты немного не в себе, — мягко возразил Гаррис. — Что-нибудь с головой?

— Скорее всего, — ответил Джордж. — Так и должно было случиться, — заметил Гаррис. — Знаю, но не хотел говорить. Тебе что-нибудь мерещится?

— Нет-нет, ни в коем случае, — поспешно возразил Джордж. — Сам не пойму, что со мной.

— А я знаю, — торжественно объявил Гаррис. — Слушай. Это все немецкое пиво. Знавал я человека, который…

— Не надо, только не сейчас, — взмолился Джордж. — Охотно тебе верю, но прошу, не надо мне о нем.

— Пиво тебе вредно, — сказал Гаррис.

— С завтрашнего дня — ни капли, — сообщил Джордж. — Конечно же, ты прав. Мне от него что-то плохо.

Мы отвезли его домой и уложили в постель. Он был на диво кроток и сердечно нас благодарил.

Уже позднее, как-то вечером после долгого пробега, за которым последовал плотный обед, мы, угостив Джорджа длинной сигарой и убрав подальше тяжелые предметы, раскрыли ему секрет стратегии, выбранной нами для наставления его на путь истинный.

• Предыдущая
• 25/44
• Следующая