Избранники светил (СИ) - Зеленков Василий Вадимович - Страница 9

Не говоря уже о том, что это бы изрядно помешало свершаемому.

Моя ладонь беззвучно коснулась зеркала – и отпрянула, увлекая за собой чужое отражение. Стеклянная гладь пошла рябью, когда двойник Кальдена переступил порог рамы и остановился, глядя на меня. В глазах его оригинала читался ужас; кажется, он как минимум знает о Братстве Пяти Двадцаток и наконец понял, кто навестил его.

Приятно иметь дело с понимающим человеком. Не то чтобы это ему помогло, разумеется.

Мы с двойником обменялись короткими кивками – отражение уже знало мою волю. Хм, он получился немного полегче, чем оригинал, но что поделать! Зеркальные образы никогда не бывают абсолютно точными.

Я бросил мимолетный взгляд на еще не очнувшихся стражников. Все в порядке, запах, который я принес на себе, сотрет из их памяти последний час (как и из памяти встретившего меня слуги), а двойник позаботится о том, чтобы они ничего не заподозрили. Здесь мне больше делать нечего.

Взяв Кальдена за воротник, я другой рукой извлек из потайного кармана серебристый шнур, завязанный узлом. Его непросто распустить пальцами одной руки – но я достаточно напрактиковался.

Вспышка Эссенции окружила нас обоих; пушистые белые облака укутали меня и жертву сплошной пеленой, поглотившей все вокруг. Я мысленно считал секунды – и на двенадцатой пелена развеялась по ветру.

Разумеется, не фигурально. Здесь и в самом деле дул ветер – в шестидесяти милях от города, в небольшой роще, которую я позаботился как можно внимательнее изучить.

Я опустил Кальдена на землю; мой знак на мгновение чуть засветился, когда я потянулся разумом к небесным светилам. О, десять минут до рассвета. Отлично. Через полчаса после восхода солнца ко мне прибудут несколько духов, которым я и передам Кальдена на ближайшие две недели. Потом, разумеется, я прослежу за его смертью, дабы не осталось ни оригинала, ни двойника.

Сам он явно думал о побеге – но яд держал тело крепко. Я же перебрал в памяти все случившееся и улыбнулся – никаких ошибок, мне даже стоит сохранить в памяти воспоминания об этом деле и потом поделиться ими с наставницей. Право же, господин Кальден, мне надо быть вам благодарным. Ваш заказ дал мне возможность устранить первосвященника культа предков, что слишком уж приблизился к поклонению Лордам Смерти и главу местного преступного мира, что повадился торговать с детьми Хаоса… а заодно и приблизиться к вам – надежно защищенному магией и хорошо скрывавшемуся верховному жрецу культа Йози. Ваш культ уже давно заинтересовал Бюро Судьбы – и теперь в течение двух недель ваш двойник передаст нам все, что хранится в вашей памяти, выяснит имена всех младших членов сего братства демонопоклонников и соберет в одном месте все руководство ячеек, что разбросаны по половине Востока. Разумеется, я там тоже буду, вместе с парой коллег из Отдела Битв.

Жаль лишь судью – она свою работу исполняла честно. Впрочем, она все равно должна была случайно погибнуть через месяц; стоит проследить, чтобы этот непрожитый месяц прибавился к сроку жизни ее сына. За более чем три века жизни я уже не раз совершал подобные перераспределения.

Судьба часто бывает жестока, но редко бывает несправедлива, как говорят в нашем Отделе.

Задумчиво поглядев на светлеющее небо, я позволил себе прошептать последнюю строку из сутры Обещания Девы, что приходила мне на память за эту неделю.

– И в безмолвии она изрекла: «В конце концов, всегда есть финал».

27.04.2012 – 28.07.2012

Звезды. Призрачное пламя

В Ю-Шане Тень Черного Льда лучше всего себя чувствует, когда на небесах сияют Сатурн или Луна. Фиолетовое сияние небесной покровительницы или мягкий серебристый свет Изменчивой Леди ближе ему, чем иные светила.

Потому и в Творении он предпочитает бывать ночью, окунаясь в свет Луны и шагая под звездами. Обычно так и выходит: Тень работает с Нижним Миром, а к призракам лучше всего наведываться ночью.

Но сейчас он бесшумно идет по окутанному темнотой миру по иной причине: его наставник посчитал, что ученику пора усвоить нечто новое. Тень не знает, что за испытание ему уготовано, но подозревает, что оно будет неприятным.

Стиль Дракона Огня требует жесткого обучения, а Мечник Погребального Пламени – суровый учитель. Тень прекрасно помнит, как пришлось изучать пламенный чарм, вложив руку в огонь, терпя боль и ощущая, как обугливается плоть. Возвышенный организм залечил раны без следа, но память боли осталась.

Осталось в памяти и то, как он сопротивлялся жару огня и как смог перенести обучение-пытку. Когда чуть позже в Творении Тень столкнулся с преступным огненным элементалем, то даже и не моргнул.

Поначалу он негодовал. Потом Мечник сухо заметил, что не проводит ученика через то, чего не испытал он сам, и ярость Тени понемногу улеглась; учитель никогда ему не лгал. Наверное, и при жизни он оставался правдив с учениками; впрочем, когда Тень познакомился с Мечником, тот уже не первое десятилетие был призраком.

Сейчас он идет немного в стороне, спокойно и размеренно. Чем-то они похожи – оба среднего роста, бледные, с двумя короткими мечами на поясе, облачены в темную одежду; только у Тени черные короткие волосы, а у Мечника – длинные рыжие. Ученик по обычной привычке замотал лицо шарфом, учитель же не считает нужным скрывать ясные черты того, кто при жизни был дракорожденным Огня.

Мечник жестом останавливает ученика и указывает вперед. Тень приглядывается, и его глаза суживаются: в темноте ковыляют неуклюжие фигуры с дубинами и ржавым оружием в руках. Ночную тишину разрывают шарканье ног и бульканье, исходящее из гнилых легких.

Зомби. Много.

– Уничтожь их, – коротко говорит Мечник. Сам он скрещивает руки на груди, не собираясь вмешиваться.

«Вот как», – качает головой Тень, разглядывая врагов. Он вскидывает руку, готовясь призвать на кончики пальцев фиолетовое сияние покоя, способное сделать из ходячих мертвецов – мертвецов обычных.

– Никаких Сторонних чармов! – резко приказывает Мечник. – Только Дракон Огня.

Тень выдыхает сквозь зубы: придется обходиться силами тела – и теми чармами стиля, которые он уже успел освоить. Задача усложняется.

Короткие дайклейвы выскальзывают из ножен, черные душестальные клинки тускло блестят в лунном свете. Тень шагает навстречу мертвецам, вглядывается в их лица.

Нет. Это не люди, читать намерения по лицам нельзя – сгнившая плоть и выпавшие глаза не выражают ничего. Но их и читать-то не надо, зомби не отличаются хитростью.

Ближайший мертвец замахивается палицей – Тень подныривает под удар, душестальной клинок с легкостью вспарывает мертвую плоть, отделяя руку от тела. Выпад вторым клинком рассекает тело, вываливая внутренности: мертвец путается в них, рухнув на землю.

Сейчас Тень движется с легкостью пламени: искусство Дракона Огня вливает в мышцы новую скорость, позволяет любому удару достигать цели и уходить от чужих выпадов. Зомби неуклюжи, но их много, и Тени нельзя оставаться на месте – и так ржавые клинки несколько раз проходят совсем близко с головой.

Тень орудует дайклейвами с холодной сосредоточенностью Финального, отсекает руки, перерезает мышцы ног – даже мертвая Эссенция не может двигать неспособное к этому тело – отрубает головы, катящиеся по земле словно мячи для игры.

Высокий зомби замахивается сжатым кулаком; не размышляя, Тень вскидывает руку навстречу, жар пламени зарождается в сердце, пробегает по телу и вырывается наружу длинным, бледно-зеленым языком огня. Он бьет в мертвеца, и тот отшатывается, бестолково размахивая руками; его одежда мигом занимается пламенем.

Тень прыгает вперед, сосредоточившись на других зомби. Зеленый огонь пляшет на руках и кончиках дайклейвов; раскаленные пламенем стиля мечи легко рассекают шеи мертвецов, перерезая плоть и позвоночник. Иногда он промахивается, и тогда клинки разрубают головы; Тень лишь тихо радуется, что закрывающий лицо шарф отсекает часть запахов – на прогнившие мозги мертвецов и смотреть-то неприятно.