Щепотка пороха на горсть земли (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 64

Порой дар переходил спокойно, порой — болезненно. Одной из обычных трагедий их семьи была смерть матери Анны, которая оказалась слишком слабой для такого ребенка.

Девочек-двудушниц в семье было мало, всего три за двести лет, и им приходилось труднее: не всякий мужчина мог подарить одаренного ребенка. У первой из этих женщин одаренный сын родился от случайной связи с заезжим старателем. Вторая, Анина прабабка, оказалась слишком упряма и слишком любила своего мужа, и с ней случилась вовсе уж жуткая история: она по весне в зверином облике столкнулась с медведем, с ним и… Скорее всего, медведь тот и медведем никаким не был, обычный зверь никогда не посмел бы притронуться к хозяйке, это Аня прекрасно знала, но спокойнее от этого не становилось.

С рождения было понятно, что Анна — двудшница, но детство у нее было обычным, беззаботным. Первое превращение случилось в десять лет, и тогда же ей пришлось очень быстро повзрослеть. Так что к моменту смерти отца она была хоть и юна годами, но ответственность на себя приняла уверенно. Ни с землей, ни с людьми на ней она не испытывала сложностей: ее любили и немного жалели, ее род уважали. И все бы ничего, но в жизни Ани была одна проблема.

Она не хотела повторить участь своих предшественниц — ни первой, ни тем более второй, и когда ее сверстницы начали поглядывать на мальчишек с интересом, она начала их дичиться, потому что ни молодой шаман, с которым она подружилась, ни опекающая ее ведьма не могли с уверенностью сказать, что какой-то из городских мальчишек может стать тем самым, подходящим. Она твердо намерена была найти того, с кем не придется волноваться о будущем, и выйти за него замуж.

И вот надежды ее обрели реальные черты. В первый момент, когда Ийнгджи в своей обычной шутливой манере сказал, что Дмитрий подходит, она откровенно растерялась. Раньше думала, что, встретив, сразу на все решится, но на деле это оказалось не так-то легко, и первое время Анна приглядывалась к нему с недоверием и тревогой. Но он и без всяких шаманских тонкостей оказался таким, какого совсем не хотелось отпускать.

А уж когда на поляне у заимки колдуна Дмитрий знакомился с одним из вэчэку Шаоци, и шаман, наблюдая за этим, рассказал о ранении мужчины то, что видел, предложив очень неожиданное, но такое заманчивое решение…

Она честно хотела подождать следующего удобного случая. Поговорить с Димой, заставить его поверить, уговорить остаться здесь добром, и вот уже потом… Но старый шаман, кажется, уже тогда что-то чуял и догадывался, что так не выйдет. И решение пришлось принимать спешно. Уже даже не ради себя, ради города и земли, которой туго пришлось бы без хозяина, погибни она, а шансы на это были велики.

Анна плохо понимала, что именно задумал знаткой, но тень будущей беды висела в воздухе уже несколько дней, пусть и заметила она ее совсем недавно. Вчера это тревожное предчувствие только набирало силу, отчего она беспокойно спала всю ночь, к утру обрело очертания, а к полудню — и примерное направление. Если бы не свидание, она бы уже тогда помчалась искать колдуна. Никого не нашла бы, конечно, ощущение пока было слишком расплывчатым, но бездействие было невыносимо.

Хорошо, что рядом с Димой ей совсем не думалось о постороннем. Гораздо важнее было ловить его взгляды и случайные прикосновения, и волновал не какой-то там знаткой, а то, как поведет себя ее избранник, как отреагирует, что скажет и сделает…

И несмотря на то, что сейчас она спешила туда, потому что так велел долг, сердце было занято не непонятной угрозой, а оставшимся позади мужчиной и колючей тоской. О том, что все вышло так нескладно, наспех, и они даже не успели толком побыть вместе. И, может, уже и не смогут — или она сейчас не справится, или он не простит, и тогда совсем непонятно, как ей жить дальше…

Но какие бы тревожные мысли ни терзали, а земля мягко стелилась под лапы. В обороте она была больше вэчэку, чем обычный человек, и двигалась всегда путями вэчэку — короткими, легкими, потому что духи не так привязаны к плотскому миру.

Она почти не удивилась, когда чутье привело к уже знакомому месту. Тому самому, где был убит Шалюков и где на них с Дмитрием напала нежить. На неискушенный взгляд все здесь было совершенно обычно и невинно: немного в стороне от дороги суетилась одинокая человеческая фигура, ветер гонял по разнотравью зеленые волны, воздух едва уловимо пах далеким дымом и пестрыми мелкими цветами, чьи головки качались в траве. На дороге у края падушки дремала привязанная лошадь.

Все было спокойно и мирно, если не смотреть на небо, а там творилось странное. Облака тянулись сюда со всех сторон, они расчертили небо полосами, словно спицы в колесе, и если на дальней оконечности, у горизонта, еще проглядывали то и дело длинные неровные треугольники чистого неба, то здесь, над головой, наливалась густая грозовая синева.

Небо куда более чутко отзывалось на то, что творилось с невидимым простому человеку миром, с потоками силы. Они тоже волновались, потревоженные могучим колдовством. Вот только что именно оно должно было сделать и куда было направлено — Анна не понимала.

Она остановилась на краю леса, напряженно принюхиваясь. На первый взгляд все казалось просто: несколько прыжков, и она окажется рядом с колдуном, а там достаточно одного движения лапой, чтобы все закончилось. Если бы у нее при себе было оружие, то хватило бы, пожалуй, одного выстрела, при должном умении — прямо отсюда. Косоруков-то со своим карабином, уж верно, не промахнулся бы…

Она с трудом отогнала мысли об оставленном позади мужчине и сосредоточилась на картине впереди. Что-то в ней смущало. Наверное, эта самая видимая легкость. Все-таки колдун до сих пор показывал себя человеком неглупым и осторожным, и стал бы он вот так маячить живой мишенью?

Приглядевшись, Анна отметила еще и странность движений человека: однообразные, словно у заводной игрушки.

А полноте, колдун ли это? Пусть сложением похож, и одежда как будто его, но на голове шляпа, и голова эта постоянно опущена, и поди разгляди.

Анна внимательно принюхалась. Жаль, она стояла с наветренной стороны, но что-то знакомо-неприятное все равно висело в воздухе. Через пару мгновений сообразила: запах тлена и гниющей плоти, запах нежити.

Она едва успела увернуться. Подкравшаяся сзади тварь двигалась бесшумно и слишком быстро для обыкновенного упыря, но звериная реакция выручила. Медведь только кажется зверем медленным и неповоротливым, а уж если это не просто зверь…

По какому-то наитию Анна опять дернулась в сторону, и вторая тварь в прыжке пролетела мимо: нападающий оказался не один.

С упырями их роднили явные признаки человеческого трупа в основе и длинные когти на костистых руках, но больная фантазия создателя добавила им волчьи челюсти и длинные хвосты, невесть какие для того использовав скелеты. Сухая кожа, покрытая струпьями, обтягивала гротескные тела неровно, кое-где натягивалась, кое-где — собиралась складками. Остатки мышц тоже сохранились неравномерно, однако это не мешало тварям двигаться ловко и проворно.

Очередной прыжок Анна встретила размашистым ударом лапы, своротившим голову нежити на сторону и располосовавшим ей морду. Упыри не выносили когтей хозяйки, и обычно такого хватало, чтобы они рассыпались прахом. Вот только это были не упыри…

Безымянная тварь отлетела в сторону, через пару мгновений поднялась на ноги, встряхнулась… Голова сама собой встала на место, а рваные раны начали затягиваться буквально на глазах.

Анна запоздало, но с пронзительной ясностью осознала, насколько глупо себя повела, направившись сюда в одиночку. Она так привыкла сталкиваться с теми, кто не мог навредить, что самонадеянно решила — управится и здесь. Волшебство просто стекало по ее шкуре, пули пролетали сквозь тело, не причиняя вреда — для них она была вэчэку. А вот эти твари…

Как обнаружила Анна, пропустив удар, им было плевать на все ее особенности. Удар пришелся по касательной, рана была невелика — царапина, но плечо обожгло болью.