Спасения нет - Гамильтон Питер Ф. - Страница 13

— Сейчас же пойду займусь каллалу, — сказала она. — Ты, бедняжка, наверное, умираешь с голоду.

Олли сверился с Таем. Ап–сервы уже отмыли кухню, сложили посуду в посудомойку, и машинка, установленная на интенсивную очистку, заметно тряслась. Инвентаризация: в холодильнике даже печатной еды не осталось, не то что любимых бабушкой натуральных овощей. Она забыла купить свежих.

— Я закажу доставку от Бемба. Ты же любишь их куриные роти?

— Ой, что ты, милый, они такие дорогие! Не трать денег.

— Да ничего. Я купаюсь в деньгах, ба.

Опять вранье. Чтобы оплатить ей лечение остеоартрита, пришлось (тайком от Легиона) взять в долг у Джад, и Олли до сих пор не расплатился. Эти выплаты здорово урезали доход с работы, которую та же Джад им и подкидывала — какая горькая ирония! Только вот выплаты по таким займам не пропускают ни за что на свете. Джад это очень внятно объяснила. Она даже делала вид, что не хочет ему одалживать, и он основательно напугался, осознав, у кого оказался в долгу. В сущности, клубы ему теперь не по карману. Но Джад все обещает крупную работу, которая все решит, и тогда снова можно будет мечтать. О новом доме в хорошем месте — то есть подальше от Куперлэнд–роуд. О хорошем доме для бабушки и Бика.

Олли точно знал, каким будет этот дом — образ самоцветом сверкал в его мозгу, а Тай непрерывно мониторил агентства недвижимости. У моря, может, на скалистом побережье Средиземноморья (но обязательно с пляжем), чистый белый домик–кубик, много стекла, мраморные полы и лестницы и плавательный бассейн, край которого сливается с горизонтом. И чтобы в городке не было трущоб и околачивающихся на улице мальчишеских банд. Бабушка сможет греться на солнышке, ей это полезно, а вечером выходить в город, встречаться с милыми подружками. Бик поступит в местный колледж — приличный колледж, где ученики носят щегольские форменные джемперы, и, может, попадет в спортивную команду. Займется настоящим спортом вместо проклятого «нарк–кура». Тогда у братишки будет правильная мотивация, он возьмет курс на университет. Не обязательно из Лиги плюща, но такой, из которого выпускников берут на работу в корпорации, а то и с радостью принимают на хабитатах и терраформированных планетах. Тогда, устроив семью, Олли откроет клуб с видом на пляж — фантастический клуб, куда будут собираться все горячие ребята.

Так оно и будет. Надо только выкупить их у Куперлэнд–роуд. Одно большое дело…

Он оставил бабушку в комнате, а сам встал на верхней площадке, с силой задышал, давя подступившую злость. Опять не сделал! Опять! Такой простой анализ. Всего капля крови, бабушка даже не почувствует укола. Чип с нанопорами считает структуру ее АпоЕ, и он в считаные минуты будет знать, правда ли у нее ранний Альцгеймер.

Хорошо то, что это лечится. По нынешним временам все излечимо. Только Лондонское агентство гражданского здравоохранения занимается экстренными случаями и базовой медициной. На все серьезное нужна страховка. Страховки у бабушки нет. Закончилась десять лет назад, когда финансовая консультация, где она работала, сократила весь их отдел. Ген 8 Тьюринг вышел и дешевле, и эффективнее целой конторы с людьми.

А новое поколение персонализированных биотехнических желез, подкачивающих в организм пациента средства от Альцгеймера, дорогущие — хоть яйца себе оторви. Олли не по карману — во всяком случае, пока он не расплатится с нынешним долгом. Джад на его вопрос так и сказала, очень ясно. Так что совершенно бесполезно проверять свои подозрения. Все равно ничем он пока бабушке не поможет, разве что постарается устроить ее поудобнее.

Он велел Таю сделать заказ. От Бемба обещали в двадцать минут доставить роти.

В тесной гостиной внизу Бик, стоя спиной к Олли, заталкивал что–то в свой маленький ранец.

— Что там у тебя? — спросил Олли. Бик хорошо держался, невольно признал он. Не выдал себя, виновато поежившись, не прервал своего занятия, преспокойно затянул пряжки. И, обернувшись, улыбнулся старшему брату.

— С командой на выход, дружище.

Олли, соображая, мерил мальчишку взглядом. Конечно, отцы у них разные, но временами ему казалось, что они и вовсе не родня — слишком уж непохожи. Бик был мал ростом — в двенадцать лет всего сто тридцать сантиметров — и притом тощий. Кожа много темнее североафриканской бледности Олли. Олли смутно припоминал отца Бика с такой же кожей цвета черного дерева — тот всего на полгода мелькнул в их жизни. Но если у того на лысой голове светились тату, то у Бика разлетались во все стороны буйные черные вихры. Люди говорили: самый симпатичный мальчишка на их улице. А это означало, что ему сойдет с рук уйма дерьма, какое другим не сходит.

— Куда? — спросил Олли, хотя сам знал. Про Бика он все знал.

— В Далвич–парк.

— Только…

— Да–да, буду осторожен. В нашем деле иначе нельзя.

— Чтоб тебя, — прошипел Олли. Бик жил ради паркура. Вместе с целой командой окрестной ребятни он носился среди обветшавших зданий, исполняя опасные кувырки, перевороты, перекаты и сальто на крышах и через стены. Паркур теперь входил в каталог безумств. Команда называла себя «гуманотанами». Своими героями они выбрали орангутанов, и кое–кто серьезно подумывал о модификации тела под обезьяний идеал.

Два месяца назад Бик не удержался на ветке и свалился с пятиметровой высоты. Сломанная рука, по крайней мере, попадала в сферу деятельности Агентства здравоохранения, так что наложенные на плечевую кость К-клетки быстро зарастили перелом, и в силе мальчишка не потерял.

А вот от тупой башки агентство не лечило. Никакими силами нельзя было помешать Бику снова носиться вместе с командой по огромным лондонским платанам, захватившим бывшие улицы. И поэтому ребята постарше стали использовать команду для доставки. Пока что по мелочам: не более, чем пакетик нарка, отправляющийся по маршруту, который не проследит ни один дрон.

— Только в парк! — потребовал Олли.

— Ага, мамочка. Тренировка, усек?

«Зачем тебе тогда ранец?» Но этого Олли не спросил. Хотелось верить — очень хотелось, — что Бик и вправду просто собрался повеселиться с командой, провести вечер в буйных забавах гуманотанов, исполняя гимнастические трюки, наслаждаясь улыбками и вниманием зрителей. Та же история, что с анализом бабушкиного АпоЕ. «Чего я все время такой пуганый? Сам–то вожусь с Легионом, бога ради…»

— Ты домашку сделал?

— Отвали.

— Эй, я серьезно. Без школы нельзя. Без нее отсюда не вырваться.

— Фигня. Ты вот вырвался. Сходил в универ. А все еще здесь, нет?

— Потому что все просрал. Доволен?

Бик ошалело уставился на брата — такой откровенности он не ждал.

— Да ничего не просрал. Ты же в Легионе.

— Это не для тебя, Бик. Слушай, ты же умный парень. Ты будь готов к тому, что мы отсюда выберемся. Тебе нужны будут пристойные баллы по всем предметам.

— А я не хочу выбираться. Это твоя идея, усек?

— По–твоему, здесь походящее место для бабушки? Открой глаза, посмотри на нее хорошенько.

— Так нечестно. Ты хочешь поссорить меня с командой, вот что. Ты забирай ба, если охота. А мне и здесь хорошо. Здесь много деревьев. Они возвращают себе улицы, да. Ты знаешь, что до города здесь всюду был лес? Это не выдумки, это история.

— Мы одна семья. Присматриваем друг за другом и уедем вместе.

— Все бредишь своим «домиком на море»?

— А ты правда хочешь всю жизнь провести в этой хибаре?

— Ибара — это что такое?

— Хибара. На X! Хоть раз выйди в словарь, черт тебя подери!

— Да отцепись ты!

— Бик, будет как я сказал, понял? Я нас отсюда вытащу. В приличное место, где тебе не придется служить на посылках у мерзавцев. Так что будь готов, схватываешь? А деревья и там будут, обещаю. Такие, каких здесь не растет.

Бик с классическим подростковым безразличием передернул плечами:

— Ну и ладно.

У Олли на контактных линзах загорелась иконка Петра. Он принял вызов.

— Двигай задницу сюда, — сказал Петр.