Украсть ведьму (СИ) - Гордова Валентина - Страница 25

– Жалко же.

Сагар не реагировал секунд десять, после моргнул, медленно вернул взгляд на мои глаза, посидел, слова обдумывая, да и нахмурился, едва смысл сказанного до сознания его дошёл.

– Ей Адоэллу жалко не было, – напомнил хмуро.

– А мне обеих жалко, – вздохнула печально, – понимаешь, я проклятье переделала, оно теперь не убивает, но она сейчас лежит и буквально горит изнутри, даже вздохнуть полной грудью не может от боли охватившей. Больно ей, Сагар, и боль там такая, что страшнее смерти, так что и непонятно, кто из нас двоих более жестокой оказался.

Высказалась и смотрю на него грустно и умоляюще, а Сагар на меня в ответ – едва ли не потрясённо. Испарились злость и гнев из него, исчезли без следа, оставив после себя чуть ли не шок.

Причём шокирован демон оказался моими словами.

Не знаю, что именно привело к такой реакции, но, не дождавшись слов, я ещё тише добавила:

– Её не жаль, так меня пожалей, потому что я теперь точно спокойно спать не смогу, зная, какое зло совершила.

Ещё с минуту он продолжал вглядываться мне в глаза, всё силясь отыскать там намёк на шутку или враньё, но искал-искал, да не находил.

И в итоге выдохнул шумно и раздражённо, резко отвернулся, головой неодобрительно покачал… и не ясно, меня не одобрял или уже самого себя, но прохрипел:

– Отменяй проклятье, Эфемер с тобой, но к эублефарам мы не пойдём, и не надейся.

Мне было достаточно и этого.

Потянувшись, коснулась плеча вздрогнувшего и напрягшегося от прикосновения демона, чуть сжала и поблагодарила искренне:

– Спасибо!

Не ответил, я слов и не ждала.

Поднялась, невольно поёжилась от холода и неприятного ощущения липнущей мокрой ткани, закуталась в плед посильнее и вежливо попросила:

– Мне бы сумку мою.

Сагар тоже на ноги поднялся, мгновенно надо мной возвысился, посмотрел подозрительно, с прищуром песочно-золотистых глаз.

– Зачем?

И рыжая ведьма просто не выдержала.

– Чтобы по голове тебя треснуть, дабы не приставал больше со своими расспросами.

Он и не подумал испугаться, даже вид не сделал, только руки на груди сложил и внушительно на меня посмотрел. В смысле, выглядел со скрещенными руками мужик вполне внушительно, а на меня и до этого смотрел.

Вздохнув, ответила и на это, краем сознания отметив, что устала уже на вопросы его отвечать и практически никакой информации взамен не получать.

– В сумке костяной клинок, он мне нужен.

И вот зря сказала.

– Снова резаться будешь? – Мигом сощурился демон.

Он и до этого затеи не одобрял, но уж теперь и вовсе всем своим видом выражал категорический отказ.

– Да ладно, – улыбнулась ему успокаивающе, – там нужен-то всего один порез, ничего страшного.

Сагар и не шелохнулся.

– Я такое делала кучу раз, – заявила ему с абсолютнейшей уверенностью в благоприятном исходе задуманного.

Демон стал мрачнее тучи, темнее дна океана, но решения не изменил.

Пришлось мне менять план.

– Ладно, – плечами пожала беззаботно, развернулась на месте и принялась демонстративно каменный берег изучать взглядом, – сейчас найду камень поострее и…

За спиной глухо зарычали, помянули Эфемер, а после меня зло развернули за плечо, а в руки сунули кожаную рукоять уже знакомого ножа, я им верёвочку с агатом перерезала, когда мы от эльфов бежали.

– Вот спасибо, – обрадовалась ему, как родному.

И, не дожидаясь, когда Сагар в очередной раз передумает, полоснула лезвием по многострадальной левой ладони.

И перестаралась. Забыла совсем, что этот нож с одного прикосновения шерстяную нить перерезал, значит, ужасно острый был, а тут ещё поторопилась, боясь, что Сагар его отнимет, вот и вышел не крохотный аккуратный порез, а…

– Эфемер! – уже громко зарычал демон, рывком отнимая свой нож. – Что ты творишь, ведьма безголовая?!

Всё правильно я делаю.

Резкий глубокий вдох до предела лёгких и кома в горле, произнесённое без дыхания:

– Эго да фениам, эт эго диспэрдам маледиктионем.

Что переводилось примерно как: «Прощение дарю, проклятье уничтожаю».

И медленный, старательный выдох на ладонь. Выдохнула всё, что в груди было, саму согнуло пополам, но воздух я отдала весь, до капли. И не дышала ещё секунду, внутренним взором видя, как судорожный вдох совершила чёрная-красная фигура, сливающаяся с красным же песком, села рывком, не веря, что всё закончилось, не понимая, умерла они или сумела избежать страшной участи, и как обступают её со всех сторон точно такие же фигуры…

Мой собственный громкий вдох резко вернул в реальность, в которой я стояла, согнувшись и опираясь здоровой рукой на крепкую ладонь Сагара, а сам демон встревоженно и зло ругался, но не вмешивался, позволяя мне закончить.

– Всё, – прохрипела рыжая ведьма.

И рухнула на камни. Попыталась, во всяком случае, но демон удержал и осторожно уложил на упавший с плеч плед, тут же бережно обнял ладонями мою неприятно мокрую и липкую от крови руку и залечил порез в одно мгновение.

Лишь после этого дёрнул головой, гневно всмотрелся в моё уставшее, но полностью удовлетворённое лицо и, наверно, только из-за последнего ругаться и не стал.

Посидел молча, зубами скрипя и слушая, как медленно восстанавливается моё дыхание, неожиданно вздохнул и сказал:

– Боги, видно, ослепли, раз увидели в тебе мрак, ненависть и гнев, – пауза, во время которой я вновь дышать перестала, потрясённая внезапным признанием, а Сагар добавил: – Создания добрее и светлее я в жизни не встречал.

Сердце споткнулось и застучало быстро-быстро. Так быстро, что стало почти больно, но эта боль была приятной, сладкой, тёплой.

«Создания добрее и светлее я в жизни не встречал».

Я добрая и светлая…

Приятно. Очень, очень приятно, настолько, что улыбка сама на лицо лезет, а душа поёт.

И если прошлые слова ещё можно было оправдать желанием выжить и избавиться от проклятья, то эти… эти Сагар от сердца говорил, искренне, без злого умысла.

И я поверила. Пожалуй, впервые в жизни действительно поверила.

И словно гора с плеч, камень с груди, и дышать легче стало, а в теле лёгкость проснулась, в голове ясно стало. И откуда-то появились силы, кажется, для всего на свете.

А демон, видя мою реакцию, хмыкнул, изогнул губы в невесёлой улыбке и добавил:

– Такая безголовая ты на моей памяти тоже первая.

Но я не обиделась, мне приятно было.

– Во дворец тебе нельзя, – сделал Сагар внезапное признание, когда огонь его портала перенёс нас на уже знакомый берег реки с ныне пустующим поселением демонов.

– Почему? – шагнула к домам, в которых даже свет не горел, и из-за этого печаль кольнула под сердце.

Демоны жили здесь то время, пока считались преступниками, но Сагар вернул правление и, следовательно, его друзья восстановили свои добрые имена. Разумно предположить, что они вернулись во дворец, к семьям, друзьям и родным. Им здесь, в селении у реки, делать больше нечего.

– У меня много врагов, Леся, – оставаясь на месте, проговорил демон, чей взгляд я на своей спине ощущала. – Я не могу рисковать тобой. Ты сама видела, как легко эублефара проникла во дворец незамеченной. А если в следующий раз кто-то попытается убить тебя? У меня нет ещё одной ведьмы, которая придёт и, не жалея себя, будет спасать чужие жизни.

А вот эти слова мне уже не понравились. Было в них что-то такое… неявное, но словно бы говорящее: ты слишком нужная, слишком полезная, чтобы рисковать тобой.

Сделав вид, что ничего не заметила, я кивнула и, не оборачиваясь, задала закономерный вопрос:

– Мне жить здесь?

У нас ещё избавление от проклятья, потом переговоры с Повелителем – это времени требует.

– Временно, – судя по голосу, Сагар скривился, – пока я не верну контроль над ситуацией. Или хотя бы дворцом и его обитателями.

Кивнула, правда понимая, но на душе… муторно стало. И ощущение такое, словно Сагар чего-то недоговаривает, что-то темнит и скрывает, и держать меня подальше от дворца не из соображений безопасности решил, а по каким-то своим причинам.