Украсть ведьму (СИ) - Гордова Валентина - Страница 29

Риторический вопрос, горький, противный.

И честный ответ.

– Я.

Внезапно поняла, что устала. Тащить это всё на себе, вине позволять изнутри грызть, выход отчаянно искать и не находить. Бегать устала. Скучать устала. От всего на свете устала.

Не говоря ни слова, Сагар посидел некоторое время без движений, как и я, а потом подался ближе, сжал широкими ладонями мою талию и потянул на себя, к себе же на колени усадил, к груди придавил, голову ладонью к своему плечу прижал.

И сидим. Удивлённая и растерянная рыжая ведьма и демон, который выдохнул коротко и с твёрдостью, которой многострадальные камни позавидовали бы, произнёс:

– Я не он, Леся. Я тебя втихую использовать не намерен. Тебе не нужно переживать и бояться, что ты открылась не тому.

Сидя у мужчины на коленях, всем подрагивающим телом прижимаясь к его телу, я вдруг ощутила то, о чём слышала столько раз. Зовущее, манящее тепло родного человека. Притяжение, подобное магическому. Желание оказаться ещё ближе, прижаться ещё сильнее и…

Перед глазами, как наяву, появилось утро после ритуала взывания к богам. Взгляд Сагара. То, как медленно он склонялся ко мне, околдованный, очарованный.

И его слова.

«Слушай, а чего у тебя глаза разного цвета? Один зелёный, ясный, как трава луговая на солнце, второй таинственный, серо-голубой, как туман из чащи лесной».

И то, с каким трепетом это было сказано, затаённым восторгом, нежностью, без страха и неприязни.

Я ведь только сейчас задумалась, зачем он надо мной склонялся. Только сейчас поняла.

Медленно, словно саму околдовали, подняла голову, снизу вверх вгляделась в светлое, будто только сейчас увиденное лицо демона. Гладкий, идеально выбритый подбородок, тонкие губы, заметные скулы, нос с горбинкой и глаза. Очень светлые, как искрящийся песок на солнце, в центре, темнеющие к краям и абсолютно чёрные по контуру.

Его глаза были похожи на песочный магический вихрь, затягивающий сразу и вглубь. Так, что и не выбраться. Так, что ты и не желаешь выбираться.

И я падала. Прямо в душу этого мужчины, не сопротивляясь, а, наоборот, с трепетом наслаждаясь падением. Или правильнее сказать полётом?

Не знаю. Я уже ничего не знала. Только то, что сама, первой подалась к нему навстречу, но поцеловать его Сагар не позволил. Склонился быстро, так, что появилось ощущение, что он из последних сил сдерживался, и накрыл мои губы губами.

Мой первый в жизни поцелуй оказался со вкусом мёда, ароматом хвойного леса и ощущением долгожданной упоительной лёгкости.

Нежный, осторожный, изучающий.

Настойчивый, сладкий, затягивающий.

Жаркий, жадный, откровенно неприличный.

Я уже не сидела – стояла коленями на ногах Сагара, двумя руками обнимала его плечи, шею, голову. Вжималась, вдавливалась, льнула, как кошка, к его груди. Мне было мало. Мне было слишком далеко.

Мужские ладони скользили по спине, пояснице, бёдрам, ногам. Удерживали, сжимали так, что в некоторых местах точно останутся синяки, но я буду последним человеком, который станет на это жаловаться.

Ему тоже было мало.

Сагару тоже требовалось сильнее, ближе, больше.

Он хотел меня… серьёзнее.

И это отрезвило вмиг. Заставило вздрогнуть от осознания, с болью вспомнить, что мы вообще в озёрном источнике сидим, и знакомы ведь всего ничего, а я… вот же учудила, чуть ли целиком на него не залезла! И исцеловала всего!

– Эфемер, – выдохнула изумлённо, разрывая поцелуй и пытаясь отодвинуться.

Удержал, не позволил. Сжал в объятьях до хруста костей, тут же обнял в разы осторожнее и бережнее, вновь усадил себе на колени, не отпуская и вряд ли собираясь, и, прижав к груди, прошептал хрипло:

– Прости, я был… слишком настойчив.

Ох, если бы ты…

– Это я на тебя залезла, – напомнила, тяжело дыша после поцелуя и силясь вернуть мыслям привычный ход.

– Я оценил, – хмыкнул Сагар, тоже часто жадно дыша. И вдруг попросил: – Не закрывайся, Леся. Не надо.

Слов для ответа у меня не было. Сил отстраниться, встать и отойти тоже не нашлось. Признаваясь себе самой, и желания такого не было.

Был восторженный трепет в душе, часто-часто стучащее сердце, подрагивающие и расползающиеся в улыбке губы и предательское желание вернуться на несколько минут назад, повторить всё ещё раз, а затем ещё, и ещё…

– Как вышло, что чёрная ведьма проникла в твой дворец, а её никто и не заметил? – зацепилась я за первый попавшийся вопрос, намереваясь отвлечь и себя, и Сагара от только что произошедшего.

Вопрос был серьёзным, в целом последние события мало на веселье смахивали, но правитель Донгрефа даже не напрягся, когда отвечал.

– Пришлось ослабить защиту дворца, пока настраивал её под тебя.

– Под меня? – удивилась искренне.

И отодвинулась ровно настолько, чтобы приподняться и с недоумением посмотреть в спокойное, даже умиротворённое лицо Сагара.

– Я обещал защиту ведьме, за которой охотится половина миров, – невозмутимо пояснил он.

– Не половина, – исправила машинально.

Демон хмыкнул, тем самым выражая всё, что думал по поводу моего замечания, и решил уточнить для нас обоих:

– Пока один только Аркес. Сколько осталось дней из срока, который дал тебе на раздумья Владыка вампиров? Шестнадцать? Стоит эльфам одну-единственную ведьму на Голмар закинуть, как драконы тут же объявят войну всему твоему виду.

Да, он был прав в каждом слове, но:

– Керием сохранит нейтралитет, а если я поговорю с властителем Сефрои, расскажу ему, чего хочет эльфийский царь…

– А чего он хочет? – Перебил Сагар, с подозрением прищурившись.

Мелькнуло желание промолчать, но я и так ему уже почти всё рассказала.

Вздохнув, открыла и эту тайну.

– Меня. И всю ведьминскую мощь.

Думала, это демона заинтересует, заставит спросить, возможно ли отдать все силы ведьм одному существу, но он сильно удивил, мрачно проговорив:

– Едва властитель Сефрои узнает, что ты можешь передать эльфу силы всех ведьм, он убьёт тебя без раздумий. В ту же секунду. Наги за мир и против войны, едва у них появится шанс всё прекратить, они им воспользуются, даже если придётся убить одну ведьму. Даже если придётся убить не одну ведьму.

Высказал, помолчал и задал вопрос:

– А что случится, если ты умрёшь?

Известно, что.

– Милада, моя младшая сестра, станет новой наследницей Силы.

Демон совсем нехорошо прищурился, подобрался весь, напрягся. Я продолжала на нём сидеть, так что отчётливо ощущала изменения.

– А Милада сейчас где? – уже заранее ни на что хорошее не рассчитывая, подтолкнул к страшному ответу Сагар.

Но я его страхов не разделяла.

– У эльфов, – подтвердила то, о чём он уже и сам знал. – Но меня не убьют, ты зря переживаешь.

Правитель Донгрефа был умным демоном, я в этом убедилась уже не единожды. Вот и сейчас, проявляя поразительную сообразительность, он откинулся спиной на камень, окинул меня задумчивым взглядом и мрачно-удовлетворённо проговорил:

– Клятва крови.

Даже не спрашивал ведь – утверждал.

Ничего не отвечая, осторожно поднялась на ноги и пошла на берег. Он теперь красивым был. Гладкие камушки в лучах солнца сверкали, по бокам и дальше, кругом шагов в пятнадцать, сочная травка росла, ромашки цвели, васильки, зверобой, клевер. И даже росток дуба начал к солнцу тянуться, с подпиткой источника он скоро полноценным древом станет.

Вот только дальше жизнь не пошла. Подумалось, что это само озеро дальше её и не погнало, но… осторожно опустившись на колени, прижала обе ладони к земле, прислушалась. Как и думала. Не у источника сил не хватило – земля дальше проклятая шла. Смертью осквернённая. Массовой, несправедливой, жестокой. Смерть здесь пир устроила, всё вокруг кровью залила, отсюда и название – кровавая пустошь.

– Сейчас, погоди, – попросила шепотом.

И осторожно, энергетическими толчками, не шибко сильными волнами отодвинула остатки магических проклятий подальше, освободив территорию в сотню шагов во все стороны от озера.