Фармацевт (СИ) - Санфиров Александр - Страница 21

Увидев меня, Женя лихорадочно начала махать рукой.

Стояла она во главе очереди и сейчас пропускала вперед очередного посетителя.

– Витя, ну, наконец, ты пришел, – шепотом сообщила она, – мне уже надоело объяснять, что жду брата. Меня, как беременную, все норовили вперед пропустить.

Поблагодарив за неожиданную помощь, я взял полпорции молочного супа, морковную котлету с соусом бешамель и омлет, завершив весь натюрморт стаканом компота. После этого вопросительно посмотрел на Женьку.

Та снова панически зашептала.

– Витя, не бери мне ничего, мне и так дурно от этих запахов.

Тем не менее, компот я ей взял, чтобы не косились, что она сидит за столом просто так.

Мы уселись за столик, чудом оказавшийся свободным и пока я ел, Лукьянова пыталась уговорить меня сделать несколько порций мази для её очень хороших знакомых.

– Витя, ну как ты не понимаешь, я же обещала! – в который раз повторяла она.

Я пожал плечами.

– Женя, возможно в следующий раз ты кому-то пообещаешь, что я прыгну с пятого этажа, мне, что тогда тоже придется выполнить твое обещание?

– Витя, я же по-человечески прошу, сделай, пожалуйста, в первый и последний раз, больше никогда просить не буду.

Услышав эту фразу, я от души расхохотался.

Сколько раз в различных вариациях слышал подобное от самых разных людей. Вот только, как правило, никто не выполнял такое обещание.

Никаких сомнений не было в том, что и в этот раз на единственной просьбе Женя не остановится. Кроме того, будет постоянно требовать, чтобы я открыл ей, что за компонент еще добавляю в эту смесь. В то, что я каким-то образом воздействую на мазь при приготовлении, она все равно не поверит.

По уму, следовало бы отказаться от подобного предложения, как бы жалобно не смотрела на меня девушка.

– Женя, послушай, ничего же страшного не произошло. Неужели ты думаешь, что твоим словам о чудо мази кто-нибудь поверил? Успокойся, подсознательно, все ожидали отсутствия результата, поэтому никто особо расстраиваться не будет. И потом, я ведь просил тебя особо не распространяться по этому поводу. Получается, ты мою просьбу не выполнила?

– Гребнев, с твоей стороны нечестно скрывать рецепт от общества, – заявила в ответ Лукьянова. – Тебе должно быть стыдно. Ты, как будто не комсомолец. И живешь не в Советском Союзе, а в капиталистической стране, где люди на улицах от голода умирают.

Что-то этот разговор начал мне надоедать, тем более в ход пошла тяжелая артиллерия – призывы к совести комсомольца.

– В общем, так, Женечка, – раздраженно заявил я. – Ты прекрасно видела, как готовилась эта бурда, и ничего туда не добавлялось. Да, у тебя растяжки прошли, возможно, они прошли бы и так, без этой мазилки. Прости, но больше я ничего толкового сказать не могу.

Кстати, ты держала срезанные листья алоэ в холодильнике?

– Нет, забыла, – растерянно ответила собеседница.

– Тогда попробуй проделать такую процедуру, может, что-то получится, – предложил я.

– Хорошо, попробую, – вздохнула Женька и встала из-за стола. Но радости на её лице не появилось.

Конечно, ведь главное ей не удалось, она рассчитывала, что я брошу все дела и займусь выполнением её просьб. А она будет получать благодарности от своих знакомых.

После того, как Лукьянова ушла, я быстро покончил с обедом и направился на работу. По дороге разговор с девушкой не выходил у меня из головы.

В прошлой жизни талантов к изготовлению лекарственных препаратов у меня не наблюдалось, следовательно, не было и опыта общения с больными по этому поводу. Поэтому, чтобы в дальнейшем таких осложнений с пациентами не случалось, следовало продумать, как преподнести лекарственное средство, чтобы человек не связывал его изготовление со мной.

Хотя, что я паникую раньше времени. Возможно, ничего такого и не происходит, просто так совпали обстоятельства. У мамы зажил палец за три дня, а у Женьки сами собой прошли стрии.

Мда, что-то, где-то не срастается.

Нет, чтобы удостовериться в своих возможностях, следует провести ряд экспериментов. Вот только, где и как их проводить, пока не понятно. Интересно, а мое желание учиться на фармацевта возникло спонтанно, или я это сделал под влиянием неизвестных сил? К сожалению, на этот вопрос получить ответ было не у кого.

Нет, больше в такую историю, как с Лукьяновой мне влипать нельзя. Короче на будущее, если подобная ситуация возникнет и придется готовить какое-нибудь снадобье, объясню, сам я ничего не делал, купил по случаю на рынке, в деревне у неизвестной скрюченной бабки, или неизвестного, но очень бородатого дедки. Только так и не иначе.

Решив для себя все вопросы, в магазин я зашел бодрым шагом, готовый к новым свершениям.

Время шло незаметно, и третьего октября я зашел в заполненный студентами вестибюль медицинского училища.

Шум и гам в нём стоял невероятный. Девчонки оживленно болтали, рассказывая друг другу последние новости, не забывая при этом стрелять глазками в немногочисленных парней.

Надо сказать, чувствовал я себя слегка в не своей тарелке. За лето мне удалось привыкнуть к тому, что я нахожусь в теле подростка. Но все равно общаться со своими сверстниками у меня не особо получалось. Для моего сознания они оставались детьми и никак иначе.

Сейчас же меня не оставляло странное ощущение, что я нахожусь в детском саду и смотрю на этих девчонок, как воспитатель.

Кстати, выглядел я на этот раз вполне прилично. За работу в магазине мне заплатили шестьдесят два рубля, кроме того, в больнице я заработал почти восемьдесят рублей. И все эти деньги мы с мамой потратили на одежду.

Когда я дома примерил костюм, мама, завязывая галстук и смотря на меня снизу вверх, прослезилась.

– Господи, вылитый отец, – сказала она. – Ведь еще весной мальчишка мальчишкой был. А сейчас парень хоть куда. За лето меня перерос.

Вот и в училище моё появление сразу привлекло к себе внимание. Недаром говорят, что приличная одежда придает уверенности, поэтому я с деловым видом, не торопясь, направился к стендам с расписанием, сопровождаемый заинтересованными девичьими взглядами.

Довольно быстро ознакомившись с расписанием, я достал из портфеля пакет с накрахмаленным халатом и колпаком. Переодевшись, отправился на поиски аудитории № 16, в ней должно было пройти первое занятие 101 группы фармацевтов.

Когда я зашел в помещение, там за столами уже сидели мои одногруппницы.

Конечно, за месяц пребывания в совхозе они успели познакомиться, сдружиться. А вот меня никто не знал, и наверно даже не подозревал, что с ними будет учиться парень. Наверно поэтому девушка за вторым столом спокойно перестегивала резинку на чулке.

Увидев меня, она резко одернула халат и залилась свекольным румянцем. По аудитории пронеслись тихие смешки.

Я же, сделав вид, что ничего не заметил, шел между рядами столов и прикидывал, куда бы опустить свой глютеус.

– Витя, садись ко мне, – неожиданно предложила немного полная, круглолицая, симпатичная девушка с роскошной косой пшеничного цвета.

Долго не раздумывая, я присел рядом.

– Спасибо за предложение, даже не думал, что кто-нибудь меня здесь знает. А тебя, как зовут?

– Меня зовут Ирма Рюнтю, – улыбнулась девушка и на её щеках от улыбки появились ямочки. – . А узнала тебя очень просто. Еще перед совхозом читала списки и обратила внимание, что с нами будет учиться мальчик, Виктор Гребнев.

Я не стал спрашивать, почему после совхоза Ирма не нашла себе подругу, чтобы вместе с ней сидеть за столом, не мое это дело. Но и так, без вопросов с моей стороны, через несколько минут я многое узнал о своей соседке. Ирма оказалась еще та болтушка и, обнаружив свободные уши, с удовольствием рассказывала о себе и жизни в совхозе.

Наша беседа была прервана появлением преподавателя.

В аудиторию, зашла высокая седая женщина.

Мы недружно встали, загремев отодвигаемыми стульями.

– Здравствуйте товарищи студенты, – поздоровалась она, но садиться не предложила.