Дельта. Том IV: Без будущего (СИ) - Романовский Борис - Страница 12

— Соболезную, — это было первым, что она сказала. Я промолчал.

— Ты сможешь провернуть то же самое? Вернуть всё? — севшим голосом спросила она.

— Не знаю… — я замешкался. Сколько именно известно Чёрной?

— Узнавай скорее. У меня плохое предчувствие насчёт Индии. Твоему деду не стоило лезть туда.

— Что случилось? — я резко напрягся.

— Ты не знаешь? В Индии революция. За ночь смели старое правительство, новым Президентом стал Ханш Хатри. И первое, что он сделал, — поблагодарил твоего деда за всестороннюю поддержку и объявил другом Индии.

— Боже… — я приложил ладони к глазам. Видимо, никто не стал рассказывать мне об этом, потому что смерть деда гораздо важнее.

— На Луне ситуация ещё хуже. Безруких становится всё больше, луняне негодуют. Марсиан перестали трогать, весь негатив сейчас сконцентрирован на Луне. Ты слышал, что на астероиде нашли гелий-три?

— Нет. Это плохо. Очень плохо.

Безрукие… Так называют тех, кому отрубили правую руку, — они потеряли татуировку и не могут выйти из Изначального Мира. Когда два Эвольвера встречаются, они атакуют в первую очередь правую руку, а не голову или сердце. Но в этой жизни люди слишком быстро пришли к этому…

А гелий-три на астероиде… В прошлой жизни эта новость даже не звучала. Я не знаю почему. А ведь если гелий-три есть на астероиде, то ценность Луны значительно падает.

— Ты не понимаешь, насколько всё плохо. На Луне случится катастрофа, страшнейшая, — голос Чёрной дрогнул. — Умрут миллионы, Владислав. Тебе надо предотвратить это.

— Ты что, прорицательница? — я прищурился. — Откуда про катастрофу знаешь?

— Это неважно. Когда ты сможешь проверить, сможешь ли всё исправить? — ровным голосом спросила Чёрная.

— Через две-три недели, — уклончиво ответил я.

— Тебе нужна помощь?

— Нет, я сам справлюсь. Спасибо.

— Тогда постарайся, — Чёрная отключилась.

Я убрал смартфон и надавил на виски. Попасть в Атлантиду не так просто — она доступна не всегда. Уж не знаю почему, но посетить этот город можно только один раз в месяц — в полнолуние. Именно тогда все три хрустальных корабля в разных точках Солнечной системы активируются и открывают Атлантиду. В прошлой жизни мне сильно повезло, что я узнал этот секрет. Иначе никогда бы не попал туда.

Вообще, загадок, связанных с Атлантидой, слишком много. Будучи стратегом с полезным навыком и мысленным помощником, я длительное время обдумывал всё, что знал о Кристаллах и Атлантиде. У меня было много предположений, и ни одно из них не получилось проверить. Именно тогда я догадался, что Атлантида может быть не всегда доступна — она как будто экономит энергию.

В чём я уверен точно — это Хрусталы виновны в перемещении Солнечной системы. И они же привели Амфибий к нам, на наше “поле”. Единственное, чего я не понимаю, — почему Хрусталы не вышли на связь с Землёй? Они посещали Атлантиду, оставили там Доску и Камень. И корабли они оставили в максимально безопасном состоянии — иначе человечество никогда бы не смогло попасть на них. И они же создали искусственный интеллект — Кристалл, который предупредил человечество о том, что их ждёт в Изначальном Мире.

В прошлой жизни я был почему-то уверен, что, посетив Атлантиду, смогу выйти на связь с Хрусталами. Точнее — они выйдут со мной на связь. Но этого не случилось. Надеюсь, что в этой у меня получится наладить с ними контакт…

Смартфон снова пиликнул. Писала Адель. Она отправила уже пять сообщений — волнуется, спрашивает, как я. Помимо неё мне написали все знакомые и близкие, у которых был мой номер.

Вспомнился Аллен. Из-за смерти деда его гибель позабылась. На душе стало горько. Надо было заставить его уйти при мне. Знал же, что парни в его возрасте очень непослушные. Аллен — единственный в своём роде. Самый молодой Сильный Эвольвер, часть Синдиката. Тот, чья способность помогла убить столько Разумных. После таких побед далеко не каждый взрослый сможет остаться в трезвом разуме, что уж говорить о подростке.

Я коротко ответил на сообщения и поднялся. Это действие как будто вернуло меня в реальный мир — накатила апатия, мир вокруг посерел. Дед умер. Человек, который сделал за обе жизни больше для меня, чем любой другой. И хоть я всей душой стараюсь верить, что у меня получится повернуть время вспять, но червячок сомнений остаётся. Даже не червячок — змея.

Несколько секунд я просто стоял, унимая поднявшуюся волну беспокойства. Хоть мне нет ещё семнадцати, но я не подросток. Надо организовать похороны, дождаться опекуна и постараться прожить этот двадцать один день. Сегодня седьмое июля. Следующее полнолуние — двадцать восьмого.

К этой дате надо постараться сделать так, чтобы мир не рухнул окончательно…

***

Десятое июля, Екатеринбург.

Здесь было много народу. Шумно, повсюду слышны плач и всхлипы. Куда ни взгляни — везде люди, одетые в чёрное. На похороны деда пришли многие. Без малого весь Екатеринбург хотел с ним попрощаться. Все дороги встали, очередь до кладбища начиналась где-то в центре города и тянулась на многие километры. Но горожан пропустят, только когда все самые близкие попрощаются с дедом.

Люди по очереди выходили к кафедре и говорили, как много сделал дед, какой он хороший человек. Мне не хотелось здесь присутствовать, не хотелось слушать плач и все эти слова. Но я стоял. И мёрз.

Июль — жаркий месяц, середина лета. И день сегодня выдался солнечный, безоблачный. Но несмотря на это, я мёрз, мне было холодно.

— Сын, иди попрощайся с дедушкой, — прошептала мне мама, вытирая слёзы. Рядом с ней стояла грустная Люда, держащая за руку заплаканную Мирославу. А у меня глаза даже не повлажнели — сухие, как летний ветер.

Я механически кивнул, поправил пиджак, чтобы он плотнее облегал, чтобы согрел. Но холод никуда не делся.

Не помню, что говорил. В открытый гроб я не смотрел, не хотел. Просто ушёл, уступив место священнику.

— Твой дедушка даже после смерти сумел выделиться, — горько усмехнулась мама.

Для своих похорон дед оставил инструкцию. Например — его могильный камень был сделан из чистого куска золота, а надпись на нём — из серебра. Эпитафию дед тоже выбрал необычную — “Не трожь мои деньги, бомжара!”

Позади могильного камня возвышалась скульптура деда — он стоял, гордо подняв подбородок и поставив ногу на поверженного медведя. Дед не успел изменить инструкции, которые написал ещё до Затмения. В прошлой жизни была другая скульптура.

Когда священник закончил свою заунывную речь, гроб закрыли и начали опускать в землю. Каждый из близких кинул горсть земли, и в это время заиграла весёлая задорная музыка:

“Детка! Когда меня не станет,

Казну мою не трожь!

Башка твоя увянет,

Не веди себя как бомж!”

Люда не выдержала и прыснула. Все остальные тоже не смогли сдержать улыбок. Я же не улыбался. Второй раз слышу эту песню — не весело мне. Почему-то холодно.

Когда церемония прошла, люди принялись расходиться. Но это только начало — тысячи желающих попрощаться всё ещё ждут на улице.

— Владислав, — ко мне подошёл распорядитель, один из людей деда. Он, явно чувствуя неловкость, протянул мне тысячу рублей.

— Ваш дед приказал всем деньги давать, кто к нему на похороны придёт. Вот.

Я молча принял деньги. Распределитель, слегка покраснев от неловкости, повернулся к Мирославе и Люде и протянул им по десять тысяч рублей.

— А точно можно? — Люда указала пальцем на эпитафию. При этом песня, призывающая не трогать деньги деда, продолжала весело играть.

— Да, можно, — распорядитель печально улыбнулся. — Князь так шутит.

— Странный он, — пробормотала Люда, забрав деньги и с интересом покрутила их в руках.

Мама увела Мирославу и Люду, все остальные тоже вскоре ушли. Но народу стало только больше — кладбище открылось для жителей города. В ближайшие дни здесь будет очень шумно. Особенно, когда распространится новость, что на могиле деда деньги дают. Со всего Княжества люди прибегут, ещё и с соседних. Балаган, одним словом, — всё в духе деда. Но с каждым днём выдаваемая сумма будет уменьшаться, и через неделю это прекратится. Дед завещал перенести его тело в родовую усыпальню спустя месяц после похорон — хотел за это время создать хаос. Хотя… Скорее, желал, чтобы с ним попрощалось как можно больше людей.