Дядя самых честных правил (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 45

Рыжая покраснела, сердито прищурилась и резко чиркнула карандашом по воздуху. Яркий символ вспыхнул, дыхнул в лицо порывом воздуха и растаял.

— Ой! Получилось!

Александра хлопала глазами, не веря в собственный успех.

— Замечательно. Продолжайте его отрабатывать, а в дополнение вот вам второй символ.

Я выхватил small wand и сделал движение вверх-вниз, рисуя “галку”, или букву V, если угодно.

— Запомнили? Цвет символа должен быть алый, это важно.

— Да.

— Это символ активации эфира, переводящий его в возбуждённое состояние. Эфир переходит на следующий энергетический уровень, чтобы мы могли активировать Знаки. — Я повернулся к Боброву и Тане. — Все перекусили? Тогда выдвигаемся, времени у нас немного.

Бобров кивнул и встал. А вот Танька, как заворожённая, смотрела на то место, где только что растаял магический символ. Мне даже пришлось потрясти её за плечо, чтобы вывести из ступора. Ничего, ещё успеет привыкнуть к волшебству, вокруг меня его будет много.

Через лес я бежал, как взявшая след гончая. Талант, разгорячённый и “принюхивающийся”, нетерпеливо подгонял ударами изнутри. Приходилось даже одёргивать себя, чтобы спутники не отстали. Бобров и рыжая еле поспевали, плетясь где-то вдалеке, и только Таня следовала в двух шагах позади. А я говорил, что она лучшая помощница!

— Константин Платонович, подождите, — орка дернула меня за рукав и сказала громким шёпотом: — там впереди что-то есть!

— Где?

Я с трудом остановился и принялся вертеть головой.

— Вон там. Видите?

— Неа.

Кусты, на которые указывала Танька, ничем не отличались от любых других. Стена зелени, листья, ветки, жёлтые глаза с вертикальными зрачками…. Глаза?!

Огромный ящер, даже больше, чем убитый в усадьбе, рванул прямо на нас. Молча, без единого рыка, он зашуршал травой и распахнул зубастую пасть.

— А-а-а!

Бобров, почти догнавший нас, заорал как резаный.

— Опять она!

Ящерица на ходу развернулась и кинулась на него.

— А-а-а!

Пётр не стал раздумывать. Перестал кричать и бросился наутёк, петляя между деревьями. А зверюга щёлкнула пастью и прибавила скорости.

В любом случае надо было его спасать. Я скинул с плеча “огнебой” и выстрелил. Следом практически слитно прозвучали выстрелы из ружей Александры и Тани. Молодцы девчонки, не растерялись!

Да, “огнебой” это вам не деревенские вилы. От попаданий ящера сбило с ног, он влетел в дерево и захрипел. Бум! Бум! Бум! Ещё три выстрела прозвучали почти одновременно. Зверюка поникла, зашаталась и упала в траву.

— Стой! Не подходи!

Александра, шагнувшая было к ящеру, замерла.

— Куда вас несёт, сударыня? Он может быть ещё живым.

Пресмыкающийся гад будто услышал меня — шевельнул хвостом, дёрнул мордой и с места ломанулся от нас.

— Бейте! Не дайте ему уйти!

От третьего залпа тварь ушла, нырнув в неглубокий овражек.

— За ним!

Преследовать ящера было просто. Тяжёлая туша бежала не разбирая дороги, оставляя после себя широкую просеку со сломанными деревцами и смятыми кустиками.

Не будь хищник ранен, мы бы его ни за что не догнали. Но шесть попаданий из “огнебоев” завалят даже слона, а ящера хватило только на две сотни шагов. Он зашатался, начал сбавлять скорость, а потом и вовсе рухнул на землю. Я не успел даже поднять руку, а мои девицы, не сговариваясь, дали залп. Да так удачно, что шансов у твари не осталось. Правда, и голову на стенку не повесишь как трофей — юные охотницы разнесли её на клочки.

— А! — заорала рыжая, потрясая ружьём. — Съела, да? Тьфу на тебя, страхолюдина!

— Александра, не кричите так, аж в ушах звенит.

Она подскочила к ящеру и пнула ногой.

— Вот тебе, гадость эдакая! Кидается тут!

Таня тоже не удержалась и стукнула бездыханную тушу. В глазах у орки горели злость и азарт.

— Сударыни мои, бить дохлую ящерицу — дело, конечно, увлекательное, но мы потеряли нашего друга Петра. Кто видел, куда он побежал?

На поиски Боброва у нас ушло минут тридцать.

— Вон он!

Таня указала куда-то вверх. Я поднял взгляд — Бобров сидел на ветке дуба, на высоте в три человеческих роста, обняв ствол дерева.

— Пётр!

— Бобров!

— Слезай!

Он нас не услышал. Сидел, пялясь куда-то вдаль пустым взглядом, и ни на что не реагировал.

— Может, в него кинуть чем-нибудь? — предложила рыжая.

— Жёлуди есть, прошлогодние, — тут же откликнулась Танька.

— Они лёгкие, не почувствует.

— Тогда шишками. Я там ельник видела, могу принести десяток.

Мои спутницы дичали в лесу со страшной скоростью. Да ещё и спелись, объединённые охотой на ящерицу и Боброва.

— Не надо ничем кидать. Сейчас спустится.

Я начертил перед собой связку Знаков — воздух, воздействие, ментальный, усиление — и крикнул через неё:

— Пётр! Слезай немедленно!

— А? Кто здесь? — Бобров заморгал и, быстро перебирая руками, полез вниз.

Вот и отлично, сейчас он придёт в себя, и двинемся дальше.

— Александра, видите связку Знаков?

— Да, Константин Платонович.

— Развейте её базовым символом.

Вот такая доля у учеников магов — подчищать эфир за учителем, когда ему лень возиться.

В сумке у Тани нашлась стеклянная фляжка с чем-то крепким, и мы дружно принялись отпаивать Боброва. Он раз шесть приложился к горлышку, прежде чем его взгляд прояснился и он смог нормально говорить.

— Чего они все на меня кидаются, а? Та за мной, эта за мной.

— Вы, наверное, вкусно выглядите, Пётр, — Александра ухмыльнулась, — как аппетитный ужин на ножках.

— Несмешно, сударыня, — Бобров вытащил платок и вытер лоб, — совсем не смешно. Мы её убили, да?

— Убили, не сомневайся.

— Возвращаемся? Что-то мне обратно в Муром захотелось.

— Не торопись. Сначала узнаем, откуда пришла эта вторая.

Бобров мученически застонал и потянулся к фляжке.

Фляжку я у Боброва отобрал. Он, знаете ли, не пушинка, и тащить его в усадьбу мне совершенно не хотелось.

— Это лекарство, — начал ворчать он, — от испуга и сердечного расстройства.

— У тебя печень увеличенная, — я ткнул его пальцем в бок, — аж эфир сгущается. Будешь злоупотреблять — сначала увидишь зелёных чертей, а потом мы погуляем на твоих похоронах.

— Да? — Бобров покосился на меня. — Пожалуй, и правда я себя дурно чувствую по утрам. Слабость эдакая, онемение в членах, настроение скверное.

— Вот-вот, первый признак.

За этими разговорами мы вернулись к месту нападения. Я снова “взял след” и полез в кусты искать, откуда пришла вторая тварь.

К счастью, далеко идти не пришлось. Миновав узкую сосновую рощу, мы наткнулись на песчаную плешь. В центре жёлтого круга высился подозрительный холмик — песок, комья земли, прелые листья, какие-то сломанные ветки, корни. Будто сюда нагребли мусор со всей округи. Вот только сумасшедшего дворника рядом не наблюдалось.

Я взял палку и осторожно ковырнул кучу сбоку. Раз, другой, третий. Мусор посыпался, обнажая сердцевину холмика.

— Ой, яйца!

— Гнездо наших зелёных знакомых.

— Тьфу, пакость какая! — Бобров отшатнулся. — Они ещё и размножаются! Теперь из-под каждого куста такая дрянь кусаться будет.

Чем дольше я рассматривал большие кожаные яйца, тем больше злился на анонимного любителя экзотической живности. Это же надо, выпустить в природу такую дрянь. А если они зиму переживут? Вдруг ящерицы впадают в спячку или как там у них называется? Лягушки же как-то зимуют, змеи всякие. Тогда следующим летом лес превратится в очень опасное место. Тем более это мой лес. Я разрешение на такие эксперименты не давал!

Искать следы возле гнезда было бесполезно. Твари натоптали, будто рота солдат возле пивной.

— Уходим отсюда, — я махнул спутникам, бродившим вокруг гнезда.

— А яйца? Мы их оставим? — Александра нахмурилась. — А вдруг…